Огненное побережье - читать онлайн книгу. Автор: Александр Тамоников cтр.№ 28

Танки противников бросились навстречу друг другу, как стаи обезумевших зверей. «Центурионы» против «Т-55». Разразилась беспорядочная стрельба, и она усиливалась. Грохот взрывов пробивался через броню и давил на уши. Стороны сошлись в танковую рукопашную. Загорелось несколько машин, причем больше с израильской стороны – не столько из-за численного перевеса противника, сколько от действий пехоты. Египетские солдаты активно применяли советские гранатометы «Малыш» с вручную управляемыми ракетами.

У одного из танков разрывом снаряда сорвало гусеницу. Двое бойцов выскочили из крутящегося на месте танка и стали пытаться устранить поломку. По ним открыли автоматную стрельбу. Израильтяне залегли за танк и отстреливались до тех пор, пока их не упокоили гранатой.

Один из «Центурионов» подбил два танка противника, но третий не успел – его самого подбили из гранатомета. Башню наполнило дымом, танк загорелся. Из-под него начали выползать бойцы. Двое побежали, а один остался на месте, увидев, что прямо на него движется вражеский танк. Он вернулся в горящую машину, пошел на таран и на полном ходу врезался в противника своей пылающей броней. Танковая бойня достигла апогея. Два танка уперлись передками и, отчаянно ревя двигателями, пытались пересилить друг друга. Израильский танк исхитрился повернуть пушку и выстрелить в упор. Башня слетела с машины противника, как шляпа с головы при порыве ветра. Победивший танк начал сдавать назад, но получил выстрел из гранатомета и загорелся. Так и остались стоять в обнимку две горящие машины, выпуская клубы желто-черного дыма.

Танкисты с обеих сторон дрались яростно, полностью поглощенные боем. Убить! Убить! Одолеть врага! Другие чувства и желания отсутствовали.

– Нас обходят с двух сторон, – прохрипела рация.

Дакан понял, что настал критический момент: если сейчас не отступить, то их размолотят в труху. Он отдал приказ к отступлению, и изрядно потрепанная танковая бригада обратилась в бегство. Она свою задачу выполнила. Навстречу ей двигалась целая армада «Центуринов». «Здесь героизмом не поможешь, – думал Дакан по дороге в свою часть. – Героизм – это для вертлявых журналистов, которые, как говорит Стрельцов, вешают публике лапшу на уши для поднятия патриотического духа. Нужна выучка, а не героизм, а еще четкое планирование операций и сопоставимое вооружение. Вот как бороться с этими «Малышами», дьявол их побери?»

Позже нашли примитивный, но действенный способ борьбы с обстрелами из гранатометов: ставили танк за дюну, выставив одно дуло.

Израильская армия сумела остановить наступление египтян на этом участке фронта. Обе стороны понесли огромные потери и перешли к позиционной войне.

Наблюдая с броневика за ходом сражения, Стрельцов внезапно получил сильный удар по голове. Резанула острая боль, он потерял сознание и повис на броне. Его втянули внутрь, и машина, развернувшись, на полной скорости устремилась на восток.

Очнулся он на госпитальной кровати. Открыв глаза, он сразу понял, где находится. Гудела голова, болезненно ныла правая часть черепа.

Вошла медсестра, молодая девушка, и Павел, расцепив запекшиеся губы, спросил:

– Что со мной?

– Сильная контузия и осколочное ранение. Черепную кость не пробило, но сильно поцарапало. Тебе повезло. – Девушка подошла к кровати. – Надо сменить повязку и сделать укол.

– Сколько я уже здесь?

– Трое суток.

– Я три дня лежу без мозгов?

– Тебе кололи снотворное, – пояснила медсестра.

Пока проводились медицинские процедуры, Павел выяснил, что он находится в военном госпитале в Тель-Авиве.

– Вы можете сообщить моей жене о моем местонахождении? – спросил Павел.

– Давайте телефон и адрес.

Элис приехала в тот же день.

– Поздравляю тебя с прекрасно проведенным праздником, малышка, – приветствовал он жену.

Чтобы не было лишних всхлипов и охов, Павел решил продемонстрировать, что он жив и почти здоров – эдакий бодрячок.

Элис присела возле кровати и погладила мужа по повязке на голове.

– Бедненький…

Она оставалась с мужем до тех пор, пока ее не вытурил дежурный врач – увещевания санитарки на нее не действовали.

Боль поутихла. Павел повертел головой и обнаружил на прикроватной тумбочке свежую газету. Увидев статью под заголовком «Фронтовые хроники», он начал читать.

В боях за так называемую Китайскую ферму, расположенную к северо-востоку от Большого Горького озера, «Центурионы» 217-й бригады попали под сосредоточенный огонь танков «Т-54» и понесли тяжелые потери. На следующий день Китайскую ферму атаковала 421-я танковая бригада дивизии Шарона и также не добилась успеха, потеряв 36 танков «Магах-3». К исходу дня египетским войскам удалось объединить дивизионные плацдармы в два армейских, глубиной до 15 км. В настоящее время на этом участке фронта стороны перешли к позиционным боям.

«Нашу бригаду наверняка отправили на переформирование – дай бог, половина уцелела», – подумал Павел, постепенно погружаясь в сон.

Пройдя по тропинке мимо рощицы из худосочных растрепанных пальм, они очутились на краю мандаринового сада. Мандарины уже почти созрели – Коротков, вкусив один из плодов, претензий не предъявил. Звягинцев тоже сорвал мандарин, снял с него кожуру и сунул дольку в рот.

– Кисловат, – сказал он, слегка поморщившись. – Помню, как ездил я в Абхазию в гости к своему сослуживцу – вернее, к его родителям – где-то в конце октября. Они тоже держат мандариновый сад. Тогда нежданно выпал снег, и мандариновые деревья все припорошились. А мы срывали мандарины и закусывали ими коньяк. Благодать! Никогда не забуду.

– Коньяк здесь найдешь разве что в танке у генерала, – сказал Коротков. – Ничего, вернемся в Каир – оттянемся.

Звягинцева вместе с Коротковым послали в район Большого Горького озера, на Китайскую ферму, в качестве наблюдателей. Там после форсирования Суэцкого канала и удачного наступления укрепилась египетская группировка. После танковой стычки повисла пауза, но обстановка становилась все более напряженной и готова была сорваться в мясорубку.

Доложив египетскому командованию, они попросили поселить их отдельно от лагеря. Возражений не последовало, им подыскали пустующий домик между озером и фермами, чем любящий комфорт Даня был очень доволен. Звягинцев, привыкший к гарнизонной и походной жизни, относился к удобствам не то чтобы безразлично, но и не особо страдал при их отсутствии. Крыша над головой есть, тепло, поспать тоже есть где – вот и хорошо.

Осмотревшись, Коротков увидел мужика преклонного возраста, возившегося в глубине сада.

– Смотри, – сказал Даня. – Хозяин объявился. Мы у него тырим мандарины, а он на нас – ноль внимания. Давай подойдем, поздороваемся.

Они подошли к мужчине и представились. Он был явно не из местных: черные прямые волосы, узкие глаза, тонкие губы. «Китаец, – подумал Звягинцев. – И ферма тоже китайская». Поздоровались, разговорились. Мужик оказался не китайцем, а корейцем. Ферму же посчитали китайской евреи, когда сюда пришли, потому что увидели иероглифы. Звали мужика Вичан.