Реальные ублюдки - читать онлайн книгу. Автор: Джонатан Френч cтр.№ 13

Блажка недоверчиво посмотрела на него.

– Думаю, ты ему поверил и когда он рассказывал, что у него член больше кентаврового.

– Да он ни слова не сказал, – ответил Лодырь без всякого притворства. – Так и понимаешь, что история правдива – когда герой не хвастает сам.

– Это что, кочевничья мудрость?

– Мне нравится думать, что это предположение чистой интуиции.

– Опять красивые словечки, – сказала Блажка с притворным благоговением. Затем окинула его оценивающим взглядом, снова обратив внимание на отсутствие татуировок копыта и шрамов, как у всех изгоев. Все полуорки были крепко сложены, но в мускулистом теле Лодыря ощущалось что-то необычное. Он был слишком… изысканный. Как безголовая имперская статуя из тех, что сохранились на руинах Кальбарки. Когда все мелкие черты слились в четкий образ, Блажка с заметным презрением озвучила свою догадку:

– Ты из Гиспарты.

– Из Магерита. – Лодырь лучезарно улыбнулся.

– Из траханого города короля?

– Королевы, да.

– Ну и ну, нахрен! Ты никогда не был в копыте, мать твою. – Самодовольное лицо Лодыря слегка поникло под ее хмурым взглядом. – А какого черта делаешь в Уделье?

– Он тертый.

Мозжок поднялся с берега на возвышение, ведя своего варвара за свинодерг.

– Кто? – переспросила Блажка.

– Это… – Лодырь поднял палец.

– Тертый, – повторил Мозжок. – Полукровки из королевства приходят в Уль-вундулас, чтобы подсыпать песка себе в задницу, вкусить кочевой жизни, да, может, получить пару шрамов. Юные отпрыски думают, что Уделье сделает из них суровых мужчин. Большинство быстро гибнут. Остальные обоссываются после первой встречи с тяжаком или тавром и в мокрых штанишках убегают домой. – Затем Мозжок указал пальцем на Лодыря. – Этот здесь, чтобы потом вернуться в плотский дом, сойти там за кровавого убийцу орков и поднять цену, которую голубокровки будут платить за его стручок.

Блажка повернулась к Лодырю.

– Это правда?

Разоблаченный тертый дерзко пожал плечами.

– Вельможным женщинам хочется немного опасности, немного распутства. Мне надоело кататься на карнавалы и выковыривать монеты из грязи. Если вынесу пустоши, я смогу назначить высокую цену за ублажение щелок самых модных дам в Магерите. Комфорт. Роскошь. Вот что наполнит мою жизнь.

– А твое тело и язык – наполнят щелки хилячек, – пробормотал Мозжок, осматривая распухшее копыто своей свиньи.

Изумленную Блажку охватила досада.

– То есть ты пришел сюда, чтобы вернуться туда и быть… шлюханом.

– Котрехо ^[1], – поправил Лодырь.

– Нет-нет-нет-нет, – возразила Блажка, начиная смеяться. – Ты сказал, что собираешься трахать богатых женщин за монеты. Я не знаю, кто назвал тебя Лодырем, но поскольку ты, очевидно, придумал это сам и никогда не был в копыте, Лодырь не может быть твоим копытным именем. Отныне ты будешь Шлюханом, если хочешь ездить со мной.

– Я…

– Залезай в седло, Шлюхан, – приказала Блажка, забираясь на свина. Мозжок у нее за спиной издал горловой звук, который вполне мог сойти за смешок. – И сколько ты пробыл в Уделье? Честно.

Лодырь поднял голову.

– Около полугода. И я еще не мертв.

– А он умеет драться? – спросила Блажка, обращаясь к Мозжку. – Умеет стрелять?

Кочевник почесал густой бакенбард и безразлично пожал плечами.

Лодырь возмущенно стиснул зубы.

– Ты думаешь, полукровкам тяжело приходится только в Уделье? Думаешь, если рождаешься помесью в Гиспарте, то тебя никто не презирает? Да каждый дерзкий хиляк, которому захочется что-нибудь доказать, видит в тебе вызов. И качает права, чтобы подмять полуорка. А если ты его одолеешь, то это не значит, что на тебе не отыграются его друзья. Я умею драться. И еще умею читать. Как думаешь, меня кто-нибудь хотел этому научить? И я говорю по-орочьи. Попробуй найти того, кто этому научит в самом оплоте культуры. Вот вы смеетесь надо мной из-за того, что приехал в Уль-вундулас, за то, что хочу проверить, смогу ли здесь выжить. Так скажите мне, вы оба, вы пытались когда-нибудь пожить в Гиспарте? Пытались преуспеть в этой бездушной, порочной цивилизации? Ездить верхом я научился на карнавалах, потому что только так возможно избежать арены. Потому что, к счастью, у вельмож считаются модными драматические постановки Великого нашествия орков. А после представлений купеческие жены приходили ко мне с монетами, чтобы получить удовольствие. Но придворным дамам нужны только настоящие жители пустоши. Поэтому я здесь.

Блажка захотелось поддеть его еще немного.

– Я только спросила, умеешь ли ты стрелять.

Лодырь выхватил стрелу из колчана, вставил в лук, поднял и выпустил. Стрела пронеслась над головами и воткнулась точно в мшистую скалу, торчавшую из бегущей реки.

Оценив расстояние, Блажка медленно кивнула, выразив одобрение.

– А из тренчала?

– Арбалеты запрещены для граждан Гиспарты, – ответил Лодырь. – Мне разрешали иметь только поддельный на выступлении в честь дня рождения королевы Мадре, где я играл Ваяльщика.

Блажка не сразу поняла, что он только что сказал.

– Ты имеешь в виду… Ваятеля?

– Вождя Серых ублюдков. Ваяльщика. – Лодырь сдвинул брови.

Мозжок громко рассмеялся.

– Про него… бывают спектакли? – Блажка почувствовала, как ее желудок пытается вытолкать что-то наверх. Месиво это или просто отвращение – она точно не знала, но подавила позыв.

– Драматические постановки, – уточнил Лодырь. – Да, он довольно романтический образ среди…

– Черти чертовские, Шлюхан, заткнись!

Приказ соблюдать молчание продержался до конца дня. Они гнали свинов в ночь столько, сколько это имело смысл: ведь даже у рожденных в Уделье варваров был предел выносливости. Луна и звезды варились в мутном бульоне облаков, отчего ночная езда становилась безрассудством. Они разбили лагерь на равнине. Это было рискованно, но они не стали тратить время на поиск более подходящего места: его можно было просто не найти. Блажка позволила развести огонь. Ужин составили только несколько глотков воды из бурдюка. Никто из кочевников не пожаловался.

– Вы двое спите, – сказала им Блажка. – Я буду бдеть. Нам нужно дать свинам хорошо отдохнуть, но если после полуночи небо прояснится, мы поедем дальше.

Кочевники ответили согласным бормотанием. Лодырь улегся, расположившись на брюхе своей свиноматки. В копытах полукровок такая поза называлась «сосунком», и не каждый варвар позволял ездокам так спать, особенно самцы. Очажок позволял Шакалу, и это было одной из многих черт, которые делали его свина особенным. От мысли о нем Блажке стало горько, и она прогнала ее. Щелкочес всхрапнул на краю освещенного костром круга. Этот свин ни за что не дал бы сделать из себя подушку. Из свинов, которых дали Клыки, точно никто бы этого не позволил, даже самки.