Первая спецслужба России. Тайная канцелярия Петра I и ее преемники. 1718–1825 - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Симбирцев cтр.№ 97

Тайная экспедиция императора Павла — точная копия его самого от тяги к строгому порядку до внезапных всплесков жестоких репрессий, часто не слишком даже мотивированных. Нервно-истерическая модель правления этого императора передалась его Тайной экспедиции. Сегодня отсюда валом выпускают почти всех вчерашних «государственных злодеев», включая действительно боровшихся против царской власти с оружием в руках польских мятежников-сепаратистов во главе с Костюшко или европеизированных прусских якобинцев» типа Новикова, а завтра Петропавловку снова забивают писавшими нелепые эпиграммы офицерами или незадачливыми монахами-предсказателями.

Во взрывообразном характере репрессий павловской экспедиции столь же мало логики, как и во всей политике нескольких лет его правления. Сам он мог мечтать о создании всемирного рыцарского ордена, об объединении православной церкви с католической под своей эгидой, о заманчивом плане послать казаков отбивать Индию у англичан. Но он же при этом запустил дело управления собственнной империей настолько, что сидел в своем дворце не понятым всей страной чудаком. Его же Тайная экспедиция с тем же успехом выявляла и загоняла в Сибирь авторов эпиграмм и карикатур на императора, но оказалась не способна раскрыть долго готовившийся заговор с участием почти всей властной элиты империи. Императора забили насмерть табакеркой и ногами, а его Тайную экспедицию тут же отправили на свалку истории манифестом нового царя Александра Павловича.

Особая канцелярия при императоре Александре I напоминала сначала благодушного помещика, не чуждого просвещения и прогресса, светского острослова, но могущего, если нужно, и власть употребить (когда ей руководил граф Санглен), а позднее хмурого консерватора (при руководстве фон Фока). Именно на такие периоды разбито и правление Александра в первые его реформаторские годы со Сперанским в роли первого министра (до войны 1812 года) и в последнее десятилетие политических заморозков и военных поселений по Аракчееву. И Якова Санглена император освободил от руководства тайной полицией и предложил ему продолжить карьеру в армии именно в 1812 году, поскольку Санглен был близок к опальному Сперанскому, он даже посмел спорить с императором Александром, когда тот приказал установить за Сперанским негласное наблюдение. Некоторые историки в отстранении графа Санглена от руководства Особой канцелярией видят и другую вескую причину: вскрылась тесная связь Санглена с масонскими структурами в России. Но это отдельная и до сих пор мало проясненная тема нашей истории.

При этом не желающий слышать доносов о вызревшем дворянском заговоре император Александр, швыряющий списки заговорщиков в огонь со словами: «Не мне их осуждать!», и его полностью проглядевшая едва не свершившуюся первую русскую революцию Особая канцелярия в кабинетной тиши подошли к роковому для обоих 1825 году, где скончались собственной смертью. Император от болезни в Таганроге, а его тайная служба под росчерком пера нового императора, отмененная за несоответствие возложенным на нее задачам и переданная как составная часть в машину мощной и современной новой спецслужбы николаевской России — Третье отделение.

Эта тайная полиция и ее создатель Николай Павлович Романов тоже имеют много общего, но об этом уже позднее.

В целом из всего этого можно сделать один простой вывод. Если задаться вопросом, от чего нас предостерегает опыт первой спецслужбы России XVIII века, то он предостерегает нас от практики спецслужбы при авторитарной власти одного человека на вершине государственной пирамиды. В тех исторических условиях это еще диктовалось требованием времени при всех жестоких перегибах такого правления и его тайной полиции.

Сейчас же на дворе не XVIII, уже XXI столетие. И от мысли, что спецслужба при каждом новом правителе страны начнет мимикрировать и подлаживаться под него лично, что ее главной задачей станет охрана его авторитарной власти, вряд ли обрадуется большая часть населения страны. Многим ли сейчас захочется такой модели взаимодействия власти и ее тайного сыска, где спецслужба работает обычным цепным псом у ноги очередного правителя с огромными полномочиями, готовым броситься на любого по его команде «Фас». Где высокопоставленный чиновник, осмеливающийся очно спорить с государем о законности и полезности его указа, как это делал князь Яков Долгорукий с Петром I, уже считается отважным героем, а его поступок входит в российскую историю как пример безумной смелости и принципиальности. Где правду самодержцу может без последствий и оглядки на тайную полицию высказать только юродивый на площади. Современные спецслужбы имеют другое предназначение, они уже не могут быть только игрушкой в руках властителя и сплотившейся вокруг него партии или клана политиков.

Ведь и в описанных событиях в романовской империи большая часть жестокостей органов тайного сыска оказалась производной не столько от характера этой структуры, а от тех задач, которые перед сыском ставила сама власть. Нельзя же сказать, что вот появились в России органы политической безопасности, и сразу пошли жестокости и репрессии. Здесь беда не в создании органов госбезопасности, их создание было обусловлено историческим процессом становления государства, как и в других странах, в самом этом процессе ничего ужасного нет. Спецслужбы вообще нужны, к их полному упразднению сегодня могут призывать только утописты-фантасты или самые упертые анархисты. Вопрос только в том, какие задачи перед спецслужбами ставит власть, какие методы в защите этой власти им дозволены, каково их место в обществе и связь с обществом, каков механизм контроля за ними в государстве и так далее.

Ведь репрессии, жестокости, пытки, бессудные убийства, неправые казни — все это было в нашей истории со стороны власти и до первых опытов создания органов политической безопасности, как незаконные и аморальные акции за рубежом по приказу власти свершались задолго до создания единого органа внешней российской разведки. Ведь Иван Грозный лично злодействовал и убивал по своей прихоти и до создания им опричнины, а потом продолжал это до своей смерти и после формального роспуска ордена опричников.

Ведь у почитаемого нашей историей в качестве самого талантливого правителя Киевской Руси Ярослава Мудрого не было своей тайной полиции или опричнины, а он летом 1015 года сотворил в Новгороде такой же страшный погром горожан по обвинению в измене, как и опричники Ивана Грозного в 1570 году. Просто убивали тысячи новгородцев в течение всего июля и августа 1015 года не специально обученные для этого опричники, а обычные дружинники Ярослава, и все только за то, что в Новгороде перед этим убили нескольких присланных им наместников, потребовавших с новгородцев увеличенную дань князю в Киев. У Ярослава не было и Тайной канцелярии, но только по доносу о том, что его брат Судислав недоволен разделом удельных земель в княжестве, он приказал своим людям бросить своего родного брата в тюрьму во Пскове, где тот в земляной дыре просидел почти двадцать лет. Это только один пример, подобные эпизоды есть в биографии многих киевских или московских великих князей до момента, когда Иван Грозный скликал своих опричников в поход на защиту политической стабильности своей державы.

А в те небольшие промежутки в XVIII веке, когда при отдельных Романовых Тайную канцелярию закрывали и сыска формально в империи вообще не было, разве прекращались репрессии против политических противников? В дни, когда при Екатерине 1 Тайная канцелярия была совсем упразднена, соратников по заговору ее бывшего главы Петра Толстого пытали в подвалах слуги Меншикова с применением тех же жестоких приемов, которые были использованы самим Толстым в годы руководства им этой первой российской спецслужбой. Так что дело не в самом органе политического сыска в стране, даже не в его наличии или отсутствии, дело в характере самой власти и в том, каким образом она намеревается свои спецслужбы использовать.