Первая спецслужба России. Тайная канцелярия Петра I и ее преемники. 1718–1825 - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Симбирцев cтр.№ 14

Эта сейчас еще мало популярная в нашей истории тема борьбы разных ветвей раскола против власти и ее сыска будет актуальна еще два столетия после смерти главного гонителя старой веры Петра Алексеевича. Сегодня нам уже трудно понять, как такая многовековая драма церковного раскола началась из-за вопросов, тремя или двумя перстами креститься и нужно ли писать «Иисус» вместо прежнего «Исус». При первых же Романовых это движение раскольников было для их власти первой по-настоящему идейной и упорной оппозицией снизу, из народных масс, а не из придворных группировок по разделу власти. Это первое в России идейное подполье со своей тайной структурой и с неистовыми идеологами и поднаторевшими в конспирации организаторами сопротивления власти. Такими как монах Варлаам или автор множества подметных листов и книг о «Петре-антихристе» Григорий Талицкий, после долгих розысков в 1700 году изловленный Преображенским приказом и казненный.

Тайный сыск при Петре I и многих его последователях именно на борьбе с активными группами раскола сосредоточил многие свои силы в отсутствие еще не подошедшей идейной оппозиции республиканцев или либералов. Ответом стало осознанное и политическое сопротивление раскольников-старообрядцев верховной власти в России, затянувшееся на несколько веков. Это не только пассивный религиозный процесс сопротивления, как принято считать, не только уход в глубь Сибири и на Кавказ, не только самосожжения, не только не стриженные напоказ бороды. Уже с петровских времен часть наиболее активных «согласий» (ветвей раскола) переходят к активному вооруженному сопротивлению, уже не чисто религиозному, а именно политическому. Мятеж стрельцов 1682 года с бойней в самом Кремле был почти полностью организован и осуществлен сторонниками старой веры, как и последующая «хованщина» стрельцов-староверов.

И восстание стрелецких полков 1698 года было организовано старообрядческими агитаторами, в «утро стрелецкой казни» осужденные стрельцы, ложась на плаху, на глазах у царя с вызовом крестились по-старому двумя перстами. А потом будут массовые приходы старообрядцев в армию Пугачева, их хлеб-соль армии Наполеона в Москве, пожертвования промышленников из старообрядцев, таких как Савва Морозов, большевикам, и все это из желания отомстить «антихристовой» власти Романовых за прошлые страдания и репрессии. Эту первую в истории России массовую «пятую колонну» отчасти создала себе сама российская власть при активном участии ее тайного сыска, и в никоновскую реформу при Алексее Михайловиче, и в зверских преследованиях сторонников раскола сыском его сына Петра.

Место Преображенского приказа в системе петровских органов управления было очень значительным. Во время неоднократных поездок царя в Европу именно Федор Ромодановский оставался в стране главным человеком. Император Петр Алексеевич вообще считал любую полицию, в том числе и тайную, «духовной основой и стержнем общества». Если тайная полиция в виде Преображенского приказа при Петре была поначалу черновым вариантом до создания Тайной канцелярии, то полноценную обычную (уголовную) полицию он в Российском государстве сразу учредил, первым из Романовых придав ей высокий статус в госаппарате.

Еще одно новшество Петра, имеющее прямое отношение к истории российского тайного сыска, никак нельзя обойти вниманием. При Петре в России впервые предпринята попытка создать отдельный орган по заслушиванию и систематизации хаотических доносов по уголовным и политическим делам, которые тогдашним законодательством не разграничивались друг от друга. Такой орган был создан в виде фискалитета во главе с обер-фискалом Мякининым еще до Тайной канцелярии в 1711 году. Фискалитету дали тогда очень широкие полномочия. Он не был подчинен Преображенскому приказу и подчинялся непосредственно императору, а уже от него нужные указания по доносам принимались к работе преображенцами князя Ромодановского. В указе о создании фискалитета от 1711 года есть такие строки: «А буде фискал всего заявленного и не докажет, так в том его не винить, ибо не может он один всего ведать». То есть от ответственности за необоснованные доносы, не подтвержденные затем следствием, фискал этим указом заранее освобождался. Далее в том же указе Петр приказывал, что даже если донос окажется совсем ложным, но умышленной вины фискала в этом не будет установлено, то его карать только легким штрафом, фигуры же представителей фискалитета в губерниях были ограждены самой серьезной защитой государственной власти, они никак не подчинялись местным губернаторам, только обер-фискалу в столице.

Позднее это смелое начинание Петра дало сбой: самих фискалов все чаще стали ловить на взятках за укрытие дел по уже состоявшимся доносам и организацию липовых дел по заведомо ложным доносам. Дошло до того, что главного обер-фискала империи Нестерова по личному указанию Петра казнили за массовые нарушения в его ведомстве и личное взяточничество. Сменивший его во главе фискалитета обер-фискал Желябужский тоже недолго просидел на столь хлебном месте: за злоупотребления сам попал в подвалы Ромодановского и после суда сослан на каторгу. Так первая попытка создания единого и легитимного госоргана для работы с доносами обернулась в петровское царство фарсом, подтверждающим старую русскую истину о том, что каждый имеет то, что приставлен охранять. После создания Петром I его Тайной канцелярии фискальный орган закончил свое существование, поскольку отпала сама необходимость в нем. Петровская спецслужба Тайная канцелярия, как ей и положено, объединила в себе сбор доносов по политическим делам, розыск и следствие по ним, а также исполнение приговора. Недолго просуществовав в качестве отдельного государственного органа, фискалитет канул в историческую Лету, скомпрометировав себя так, что ни одна последующая власть в России не решилась воссоздать «ведомство доносов» в его петровском чистом виде. Хотя можно сказать, что это начинание в тайном сыске отменило создание постоянной спецслужбы.

Хотя преображенцы впрямую к работе ведомства обер-фискала отношения не имели, но часто им приходилось начинать следствие именно по пришедшим из него доносам. Сам же Преображенский приказ располагался в московской слободе Преображенское, отчего и получил свое название. Главный же его штаб расположился в центре Москвы у Каменного моста, неподалеку от дома самого князя Ромодановского.

При этом переоценивать значение Преображенского приказа при Петре не стоит, полноценной спецслужбой он не являлся, и его роль в государственных делах была ограничена. И сам приказ, и его руководитель князь Ромодановский были обычными орудиями в руках самодержца Петра Алексеевича Романова. Несмотря на милости, которыми император периодически осыпал своего собрата по реформам и веселым пирушкам, битвам с русским Бахусом «Ивашкой Хмельницким», Ромодановский фактически был просто слугой императора и послушно исполнял его волю. Исполнял с яростью и свирепостью, присущими характеру князя-кесаря Ромодановского. В воспоминаниях современников он остался мрачным и нелюдимым садистом, к концу жизни сломленным хроническим алкоголизмом до полного душевного распада, который «весел только в тот день, когда крови изопьет». Один из деятелей Петровской эпохи, князь Куракин, оставил такую характеристику Ромодановского для истории: «Собою видом как монстра, нравом — злой тиран, превеликий нежелатель добра никому, пьян все дни» — и с различными вариациями такое описание повторяется почти у всех современников Федора Юрьевича, знавших его лично. Все отмечают его очень своеобразный юмор в моменты веселья после испития крови. Веселился Ромодановский, осыпаемый императором дарами и новыми званиями, очень своеобразно. Если не считать его веселия в застенке, то и на пирах в своем роскошном московском дворце на Мясницкой улице Ромодановский любил пугать хмельных гостей внезапно появлявшимся ручным медведем, совсем как пушкинский помещик-самодур Троекуров.