Голова Минотавра - читать онлайн книгу. Автор: Марек Краевский cтр.№ 59

С наилучшими пожеланиями, твой Эберхард.

P.S. А по делу убийства Новоземской пока что ничего нового нет.

Попельский трижды прочитал письмо, затем поглядел на зал. Докладчик, похоже, уже подходил к концу своего сообщения, а слушатели нетерпеливо вертелись. Поднялся пока что еще подавляемый гомон. Попельский, который до сих пор не предал латыни окончательно и часто бывал на научных собраниях филологов, знал, что этот гомон означает. Доклад встретит либо полное одобрение с восхищением, либо его подвергнут уничтожающей критике.

— Да что это он такое рассказывает?! — услышал комиссар за собой сценический шепот. — Ведь это же предательство методологии!

— Вы выступите, профессор? — тут же отреагировал второй шепчущийся.

— Не собираюсь я пятнать свое имя участием в подобной дискуссии!

— Только не надо преувеличивать, пан профессор! Как-то раз пан профессор уже взял голос после подобного доклада…

— Никогда! — встал на своем профессор. — Никогда! Что это вы такое, коллега, рассказываете!

— А вот тогда, когда доклад читал тот любитель, так что? Вы тогда не дискутировали, пан профессор? Разве тогда вы его не раскритиковали?

— Какой еще любитель?

— Фамилию не помню… Короткая такая… Ну, уродливый, что сборище чертей! Тот самый эксцентрик, выглядящий, словно бы его из Творок ^[182] выпустили. Тот самый, что поменялся шляпой с Ауэрбахом!

— Шляпой? С Ауэрбахом?

— Пан профессор и вправду не знает этого анекдота? На самом деле превосходный!

— Господа, господа, — отреагировал Банах с высот кафедры, глядя сурово на двух учителей и стуча карандашом по столешнице. — Наш докладчик уже подходит к заключению. Разрешите ему закончить!

Попельский вновь почувствовал, как сильно бьется сердце. Любитель, уродливый, как тысяча чертей — быстро проносилось у него в голове — фамилию не помнят, шляпа Ауэрбаха, бутерброд Штейнхауса, треножник Гильберта, уродливый, что твой дьявол; некрасивый, словно обезьяна; красавец, что твоя мартышка. Похожий на психически больного. Словно из Творок сбежал. Все эти горячечные мысли лишь подгоняли пульс. Возле правого уха комиссар почувствовал некую дрожь. Шляпа Ауэрбаха… Он огляделся по залу. Докладчик уже закончил, а сидящий за первой партой Герман Ауэрбах вызвался в качестве первого оппонента. Попельский с грохотом встал из-за парты. Все повернули головы в его сторону.

— Подождите своей очереди, — несколько удивленно напомнил ему Банах. — Сейчас голос предоставляется доценту Ауэрбаху.

Дрожь под ухом превратилась в барабанный бой. Комиссар подошел к Ауэрбаху и схватил того за локоть. Захват был очень крепким.

— Сейчас вы зададите свои вопросы, — сказал Попельский при полной тишине аудитории, — но вначале я должен кое-что узнать, причем — немедленно!

— Что это должно означать?! — воскликнул Леон Хвистек Попельскому. — Как вы смеете нарушать автономность университета? Как вы смеете стаскивать нас с хрустальных высот логики в клоаку?!

— Пойдемте! — сказал Попельский Ауэрбаху. — Дело крайне важное!

— Как господа сами видят, — Ауэрбах был явно развеселен происходящим, — я vi coactus ^[183].

— Cloactus ^[184], - вздохнул Штейнхаус, глядя на Хвистека.

Попельский с Ауэрбахом вышел в коридор, после чего совершенно утратил над собой контроль. Он схватил математика за несчастные бицепсы и прижал к стене.

— Когда-то здесь читал лекцию какой-то любитель, ужасно уродливый. Вы его знаете, поскольку он хватанул вашу шляпу! А теперь, пожалуйста, расскажите мне о нем все, что знаете!

— Да, я знаю, о ком идет речь, — спокойно ответил на это Ауэрбах. — Но вначале отпустите меня. То был логик и математик, собственно говоря — самоучка, высшего образования не получил; мне не известно, откуда он и вообще учился ли в высшем учебном заведении, — рассказывал он, когда Попельский ослабил хватку. — Зовут его Здзислав Поток. В "Шотландской" он был всего лишь раз. В то время там были только я и Сташек Улям, который несколько дней назад выехал в Америку. Поток недолго беседовал с нами, у него даже была некая любопытная идея в сфере утверждения Дирихлета, а потом он ушел. Действительно, попутал шляпы. Шельма — хапнул мою новую, а свою старую оставил. А потом исчез. А мне пришлось носить его старую шляпу. Что же, уж лучше такая, чем никакой. Где-то через год он пришел ко мне в университет, отдал шляпу с извинениями и спросил, нельзя ли ему будет прочесть у нас доклад по логике. А тут у нас как раз выпала из графика лекция одного иностранца, профессора Лебеска. Я тщательно расспросил у него про содержание этого его доклада. Мне все показалось осмысленным и адекватным. И я согласился. Ну, он прочитал свой доклад перед практически пустой аудиторией. Помню, был Улям, я и кто-то еще. Потом я получил по голове от начальства, что допускаю к чтению докладов любителей, что серьезные люди на заседания почти что и не ходят. Вот и все, что мне о нем известно. Ага, я знаю еще, где он проживает, поскольку именно туда я отослал его старую шляпу. Жулинского ^[185] 10, квартира 12.

— Он был уродливым на лице?

— Видимо, так, потому что даже перепугал одну студентку, которая тогда сдавала мне коллоквиум.

— А почему пан доцент отослал ему шляпу, а не отдал сразу, когда он пришел вернуть вашу шляпу?

— А как раз стояло лет, так что шляпы у меня с собой и не было.

— И еще последний вопрос. — Попельский чувствовал, как в его организме что-то отрывается, как сам он делается более легким, словно после мучительной диеты. — Почему вы не рассказали мне об этом уродливом человеке, когда я спрашивал про него в "Шотландской"?

— Тогда ведь вы спрашивали не про шляпу, а про какого-то отвратительного монстра, — усмехнулся Ауэрбах. — Выражение "шляпа" является определяемым, а вот "отвратительный монстр" — уже нет. До свидания, пан комиссар. Пойду уже задать свои вопросы.

Он подал руку Попельскому и повернулся к двери. Когда он уже нажимал на дверную ручку, то почувствовал руку полицейского на своем плече.

— Вот теперь уже и вправду последний вопрос. — На лице Попельского рисовалась такая же радость, словно на лицах студентов, сдавших Ауэрбаху сложный экзамен. — Что это за анекдот с заменой шляп, героем которого вы являетесь?

— А, это… — Доцент снял ладонь с дверной ручки. — Ту старую шляпу Потока я носил почти что год и совершенно ее не чистил. Кто-то из коллег спросил, почему я не почищу шляпу. "А зачем же мне чистить ее вору", — ответил тогда я.