Лучше. Книга-мотиватор для тех, кто ждал волшебного пинка от Вселенной - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Савельева cтр.№ 58

Прошли годы. Два десятилетия. Даже больше. Мельница жизни давно перемолола те переживания, примирила маму и дочку. Лиза давно выучилась на доктора, вышла замуж, родила двойняшек.

Когда пациенты приходили к Лизе на прием, она говорила:

– Раздевайтесь, – и кивала на ширму.

И люди раздевались, но пока ждали ее, все равно стыдливо прикрывались одеждой.

Вот так и Лиза. Они давно научились с мамой жить мирно, болтали обо всем, мама была отличной бабушкой ее дочерям, но та тема была намертво заколочена внутри, и Лиза никогда не обнажала перед мамой душу полностью.

Отношения с мужем у Лизы в последние месяцы ощутимо испортились. Надо было что-то делать, но не было сил: на работе проверка за проверкой, дети из ангины в грипп и обратно…

Однажды Лиза, уложив детей, вышла на кухню и обнаружила мужа, который стоял спиной к ней и курил в форточку. Он давно бросил курение, еще до рождения дочерей, и это был длинный и мучительный путь, который он прошел лишь благодаря Лизиной поддержке.

Лиза расстроилась и залюбовалась одновременно. Ему очень шло курение, добавляло брутальности. Но обнулить семилетний стаж «некурения» – это не просто слабость, это глупость.

Рядом с мужем стоял старый чемодан.

– На дачу собрался? – спросила Лиза.

– Не на дачу, – затянулся муж.

– А куда?

– Ухожу.

– Куда уходишь?

– Ухожу.

– Куда?

– Куда – неважно, важно – от кого. От тебя.

Лиза вдруг все поняла. Однажды в юности она сломала ногу на катке. Неудачно упала и сначала почувствовала какой-то внутренний треск, а потом ее до макушки затопила боль. Сейчас было то же самое.

Сначала она почувствовала глухой треск – это ее сердце треснуло напополам, как овсяное печенье. А потом ее по макушку затопила боль.

– Мне важно – куда. Может, оттуда еще можно вернуть? – твердым шепотом произнесла она. Голос куда-то пропал.

– Нет. Я честно пытался вернуть себя тебе почти год. Но не получится. Я тебе не нужен. Ты исправишься на неделю, а потом опять. Потому что тебе, кроме работы, ничего не нужно. Я все решил. Буду помогать, конечно, тебе и девочкам.

– У нее есть дети?

– Неважно.

– Важно. Я же все равно узнаю.

– Двое.

– Ясно.

Лиза подошла к окну, забрала у мужа недокуренную сигарету, глубоко затянулась, глядя в ночное окно. Он нашел себе новую Лизу и новых детей. Наверное, новая Лиза не такая холодная, а дети не такие болезненные.

Он взял чемодан, громко вздохнул и вышел. Хлопнула входная дверь. Через минуту в кухню вошла мама. Лиза курила вторую сигарету.

– Девочки не проснулись, все нормально.

– Он ушел, мам.

– Я слышала.

– Я, наверное, умру, мам. Я не умею без него.

– Не умрешь, – мама села на табуретку, вытянутая как струна. – Не умрешь.

– Откуда ты знаешь?

– Я же не умерла.

– Я не ты.

– Никто не я. И никто не ты. Но люди не умирают от предательств. Они умирают от слабости. А ты не слабая, ты умная. Будешь жить ради детей.

– Но дети – это дети. А он – это он.

– Да. Это разное. Но жизнь никто не отменял. Каши. Школы. Совещания. Пациентов. Молочные зубы. Колготки. Платья. Это спрятанные на виду спасательные круги. Они спасут.

– А он?

– А он нет. Его нет.

– А потом…

– А потом девочки вырастут и родят тебе новых девочек. Или мальчиков. Всегда есть кого любить.

– А если я его люблю? И больше никого не смогу полюбить…

– Помнишь, у нас на даче был щенок, которого мы так и не смогли приучить не гадить в доме? На это ушло целое лето, но нет… После него я больше не хочу заводить собак.

– Фу, мама… При чем здесь… Я говорю о любви.

– Да люби на здоровье. – Мама сидела и смотрела в стол. – Любовь растет на черноземе хороших поступков. И засыхает, если почва не удобряется. Он сделал тебе больно. И еще сделает много раз. Безответная любовь живет, если можно домыслить героизм объекта любви. А если он нашел себе новую семью, не приходит к родным детям, а чужих возит на море, грубит тебе и не выполняет обещаний – то любовь зачахнет быстро.

– Ты о себе сейчас говоришь? Или обо мне?

– Я говорю о жизни…

Лиза слушала свое сердце. Оно окончательно раскрошилось. Еще бы! Овсяное печенье!

Лиза посмотрела на маму. Заметила, как сильно она сдала за последние годы. Пока Лиза на работе, на ней быт и внучки. И она тянет, не ропщет, любит, но и платит за эту любовь свою цену.

И Лиза прямо в тот момент простила ей все. Тот день, тот разговор, ту пижамку в слониках. Она поняла маму. Не как дочь, а как женщина. Мама была просто живая, раненая, обманутая женщина с раскрошенным овсяным печеньем вместо сердца. Но будучи маленьким ребенком, это совершенно невозможно понять. Потому что слоники на пижаме отчаянно партизанят и не дают ответов.

И когда ты доверчиво поднимаешь заплаканное лицо к солнечному свету кухонного ночника, жизнь страстно добавляет свою коронную шпаргалку: «А главное: ты – это ты!»

Мы с мужем развелись. Я свободная женщина с двумя детьми и полной головой тараканов. Муж говорит, что я очень сложная. Ой, какой муж. Бывший.

Бывший муж говорит, что жизнь с девочками, раненными детством, – это сеанс психотерапии длиною в брак. Мужик постоянно отрабатывает за родителей, которые недодали. Образно говоря, покупает матрешек девочке из детства: она мечтала о матрешке, которой у нее не было. Говорит, я такая девочка – бочка, бездонная. Весь дом уже в матрешках, а мне все мало.

Я не согласна. Я считаю, что все люди так или иначе ранены детством. Точнее, даже не ранены, а определены.

Мне кажется, я как растение очень даже ничего, не кактус. Раскидистая, милая и добрая фиалочка. Часто цвету. Очень гибкая. Жру много перегноя, это да. Но вид не порчу. Меня не стыдно поставить на подоконник. Сказать: вот, знакомьтесь, это моя жена.

А мой муж – бамбук. Он умный и целеустремленный. Его не согнешь, не переубедишь. Можно окутать его фиалковой нежностью, тогда он, вероятно, учтет твой голос. Но в целом он стержень, об него можно сломаться. Очень важно вовремя поливать его любовью, иначе он зачахнет и будет активно и ароматно гнить. Поэтому опылять его комплиментами надо регулярно.