Без лишних слов - читать онлайн книгу. Автор: Кэрри Лонсдейл cтр.№ 20

Злость, как подарочная лента, обвила тело; ее острые края царапнули кожу в нежных местах. Его глаза не вспыхнули искоркой узнавания при упоминании Итана. Зачем бы Лили лгать сыну насчет Итана? Только если отец не он.

Выяснить это можно только одним способом.

Она в последний раз затягивается сигаретой и гасит ее в пепельнице. В соцсетях у Итана только один аккаунт, профиль в Инстаграме с фотографиями, иллюстрирующими его путешествия. Изъездил весь мир. Когда-то они вместе говорили о путешествиях после колледжа. Он будет писать книги, она – картины. Они не станут задерживаться надолго в одном месте, но будут вести кочевой образ жизни. Но теперь она прочно обосновалась в родительском доме, проданном ей за один бакс, а Итан – уважаемый трэвел-журналист. Занимаясь поисками в интернете, Оливия прочитала несколько его статей.

Думал ли он о ней? Когда смотрел на Черное море или подставлял лицо ветру, проплывая вокруг Крита, вспоминал ли о ней? Жалел ли о том, что ее нет рядом? Брал ли с собой Лили?

Горький комок у горла. Оливия сжимает зубы. Как жаль, что ничего у них не получилось. И как она ненавидит себя за эти чувства. Лили украла у нее шанс посмотреть мир с Итаном.

Хватит. Прекрати. Возьми и позвони.

Она звонит. Итан отвечает после второго звонка.

– Оливия?

Ни вдохнуть, ни выдохнуть. Так странно слышать свое имя, произнесенное его голосом. Ну да, ее номер не изменился со времен колледжа. А вот у него другой, потому что однажды она случайно позвонила ему, когда уронила телефон. И пока она лихорадочно пыталась дать отбой, механический голос сообщил, что номер не обслуживается.

– Да. – Горький комок в горле растет.

– Это ты?

– Это я.

Недолгая пауза. Короткий неуверенный смешок.

– Действительно ты. – Судя по голосу, он почти счастлив слышать ее. Так неожиданно. Еще одна пауза. – Ты как?

– Итан. – Язык отвык от этого имени и произносит его неуклюже, зажато, как мышца, утратившая эластичность из-за того, что долго не разрабатывалась. – Джош здесь.

– Какой Джош?

Она хмурится. Он что, играет с ней?

– Ваш с Лили сын.

– Я не… – Он умолкает. На линии тихо. – Все еще думаешь, что отец – я?

Рука сама тянется за сигаретой. У Дуайта есть фотографии. Он не лгал. Лгала Лили. Лгала даже своему сыну.

– С Лили что-то случилось. Ты нужен Джошу.

– Она в порядке?

– Не знаю. Мы пытаемся выяснить.

– Где она?

– Я надеялась, что ты знаешь. Или она с тобой.

– Послушай, я не видел Лили с моего последнего года в университете Южной Калифорнии.

Сигарета падает на землю. По рукам бежит холодок. Иголки по коже.

– Ты не знал, что она сбежала?

– Знал. Но не думал… Так она не вернулась?

Оливия сглатывает.

– И вы ее не искали? – спрашивает он шепотом, на выдохе. Итан хотел детей. Будь Джош его ребенком, он ни за что бы не позволил Лили забрать у него сына. Он преследовал бы ее по всему миру, настаивая на своем праве видеть ребенка. И уж по меньшей мере предложил бы ей финансовую поддержку. Она считала само собой разумеющимся, что он так и сделал.

У нее нет слов. Все эти годы она верила, что Итан предал ее. Неужели ошибалась? Неужели ошибался Дуайт? В таком случае кто там, на тех фотографиях?

Отец Джоша.

Нужно поговорить с Дуайтом.

– Ты где? – спрашивает Итан.

– Сан-Луис-Обиспо. Отремонтировала дом, который папа практически подарил мне, и переехала.

– Я знаю, где это. Завтра у меня несколько встреч. Могу приехать вечером, к семи. Устроит?

– Вполне. – Он хочет приехать. Она ошарашена. Может быть, он готов признать Джоша своим и сделать это лично, потому что она не готова поверить в альтернативу: Джош не его сын. Итан не предавал ее.

Оливия стоит в комнате Джоша со стаканом виски в руке. Бутылку забыл Блейз. Джош спит. Дыхание ровное, спокойное, простыня сбилась к коленям. Под потолком медленно крутятся лопасти вентилятора. Она думала, что поищет бумажник в рюкзаке и таким образом избавит их обоих от повторения неловкой ситуации, когда она попросила показать его. Но Джош спит с рюкзаком, обняв его крепко, как коала своего малыша.

Она выходит из комнаты, прежде чем он почувствует ее присутствие и проснется.

На часах четверть первого. Ей давно пора спать. Она и накануне поздно легла. И пора всерьез взяться за работу над следующей серией иллюстраций. Но вместо этого Оливия подливает в стакан виски и всматривается через окно гостиной в темную пустоту. Где же ты, Лили? Разговор с Итаном вымотал ее эмоционально, а значит, нужно вернуться к работе. Успокоиться. Отдохнуть. Завтра им с Джошем рано вставать.

В студии Оливия собирает сделанные углем рисунки и берет тетрадь. Босые ноги несут ее в гостиную, где она устраивается на мягком диване и, обратившись к памяти, пытается воспроизвести на бумаге лицо. Рисунок постепенно оживает: обрамленное каштановыми волосами личико с россыпью веснушек преображается в боевую сцену: Далия из Малиновой Волны в сияющем костюме и с вылетающими из ладоней молниями. Четко выписанные брови нависли над пронзительными горящими глазами. Она – вершительница правосудия, и ее сочные красные губы изогнуты в грозной ухмылке. Набросок грубоват и выполнен в черно-белом варианте, который не передает исходящего от нее ощущения силы, энергии, блеска. Но Оливия знает, и для нее Лили – Далия, воительница, манипулирующая природными силами. Она – скрепляющая сила Малиновой троицы.

Когда они с Лукасом не ладили, Лили не оставалась в стороне и всегда вмешивалась. Их споры расстраивали ее.

Может быть, потому что не ладили родители.

В доме их детства был винный погреб, узкая, восемь на четырнадцать футов, комната с бетонными стенами и крутой деревянной лестницей. В отсутствие винных стеллажей эта комната, которую Лукас окрестил «ямой», вполне могла служить тюремной камерой. Темная, хоть глаз выколи, без окон и запасного выхода. Соорудили подвал по тайной договоренности, так что ни в каких документах он не значился.

В погребе имелась современная система охлаждения, контролировавшая температуру и влажность. Вина у их родителей было много.

В качестве консультанта Дуайт – когда не занимался политической кампанией – путешествовал по Калифорнии, Орегону и Вашингтону, порой проводя в разъездах по несколько недель кряду, проводя оценку и руководя реконструкцией и совершенствуя процессы и процедуры. Нередко случалось так, что виноделы расплачивались частично продукцией, и тогда отец возвращался домой с ящиками вина, которые складировал в подвале. Спускаться туда без предварительного уведомления детям не разрешалось. Лукас однажды запер в погребе отца. По его словам, это произошло случайно, но Дуайт пришел в ярость и на две недели лишил сына игр на улице.