Закон Ордена - читать онлайн книгу. Автор: Петр Гурский cтр.№ 25

Зато из самих живых подземелий так и веяло мощью, пусть и магической, но не союзной Алие. Лабиринты сами себе устанавливали правила и законы.

Спускались целую вечность, внезапно оборвавшуюся на последней ступеньке. Путники очутились в огромном зале, где тьма уже не была настолько кромешной. В чашах, закрепленных на каменных столбах, тлело неугасимое пламя, скупо освещающее подземелье.

Зал был круглым, и в его каменных стенах виднелись сотни дверей.

– Их семьсот восемьдесят семь, – сообщил Дунтель. – Это все выходы. Сквозь какой вы хотели бы пройти?

– А это имеет значение? – спросил Кестель.

– Само собою, нет. Конечно, если это не Белые двери, – ответил Дунтель и рассмеялся.

Смех прозвучал не очень весело.

Кестель тут не видел ни единой Белой двери, хотя, наверное, должны были попадаться и такие. Он слышал легенды о Белых дверях в Живых лабиринтах, но не знал, насколько им можно доверять.

– Быть может, госпожа выберет? – спросил Дунтель и вежливо склонил голову в ожидании ответа.

Ответа Дунтель не дождался.

– Я прошу прощения за навязчивость, но, по-видимому, выбор остается за мной.

С тем Дунтель шагнул в сторону ближайшей двери. За ними оказался узкий, но постепенно расширяющийся коридор. Вскоре путники уже могли идти бок о бок. В стены были вделаны чаши с тлеющим магическим огнем.

– Сколько времени может занять дорога до Арголана? – спросил Кестель.

– Это уж как получится. Если Лабиринты нас полюбят, проведут за несколько часов. А если нет – можем провести тут и несколько недель. Я полагаю, вы понимаете, в чем у нас проблема.

Да, Кестель понимал, и даже очень хорошо.

– В ней? – риторически спросил он.

– Да. Если Лабиринтам она понравится больше, чем мы, то они проведут нас туда, куда хочет попасть уважаемая госпожа. Как мне кажется, это не Арголан.

Алия по-прежнему молчала.

– В таком случае мы, по крайней мере, узнаем, чего хочет госпожа, – невозмутимо продолжил Дунтель. – А это, принимая во внимание красоту и привлекательность госпожи, о которых я столько слышал, представляется мне необыкновенно интересным.

– Ты, наверное, не слишком внимательно слушал, – буркнула Алия из-под маски.

– Напротив, очень внимательно. Пожалуйста, поверьте мне: ваши убеждения и желания мне чрезвычайно интересны.

Кестель сильно сомневался в этом. Выражался Дунтель на редкость вежливо, но оставался притом крайне холодным и равнодушным.

И почему только Ребиер взял в голову, что Кестелю захотелось бы выказать неуважение этому человеку? Лишь потому, что у Дунтеля нет видимого оружия?

Нет уж, Кестель не чувствовал ни малейшего желания обижать Дунтеля.

Поначалу встретили только консерватора. Шаркая ногами, он брел вдоль стены и чистил чаши с огнем. Консерватор не обратил внимания на путников.

Вечный огонь пусть и звался вечным, но требовал ухода. Дунтель попросил не становиться на пути консерватора и не мешать его работе.

Затем путники миновали несколько перекрестков, молча прошли мимо красивых Белых дверей с вырезанным на них символом, напоминающим вписанный в звезду крест. Похоже, Дунтель выбирал дорогу наугад. После нескольких поворотов Кестелю показалось, что он узнает уже пройденное место.

Но он знал, что на самом деле не важно, куда они идут. Важно то, что трое незваных гостей показывают Лабиринтам себя, а те, присмотревшись, в любую минуту могут показать выход.

Если, конечно, захотят.

– Вы когда-нибудь задумывались над феноменом Живых лабиринтов? Над деформациями пространства, времени и всех известных нам законов физики? – спросил Дунтель.

– Задумывался, – ответил Кестель. – Но не очень надолго.

– Распространенный и вполне естественный ответ, – заметил Дунтель. – На самом деле надолго или нет, тут не имеет значения. Тайна остается тайной… а сейчас, пожалуйста, медленней и осторожней.

Дунтель замедлил шаг, всматриваясь во что-то впереди. Кестелю потребовалась минута и несколько шагов, чтобы понять, на что он смотрит.

Путь преграждало дерево – удивительное, поросшее серой шерстью. Оно заполняло собой весь туннель, но было похоже на то, что, отодвигая низко свисающие ветви, можно пролезть вблизи ствола.

– Протиснемся? – спросил Кестель.

Дунтель помотал головой.

– Никоим образом не хочу вас уязвить, но, знаете ли, слишком простое решение проблемы не произведет впечатления на Лабиринты. Обойти это дерево будет словно подсмотреть на экзамене. Наверное, экзамен можно будет пересдать, но, прежде чем нас допустят до пересдачи, может пройти немало времени.

Кестель понял, что крылось под вежливыми словами. Если перевести на обычный язык дипломатичность Дунтеля, то он предупреждал о том, что прямолинейность и глупость могу обернуться застреванием в Лабиринтах на очень долгое время. Но как изящно было преподнесено!

– Эх, Нетса, ты у нас гений, – буркнула Алия.

Она заговорила во второй раз за все время хождений по Лабиринтам, и уж в ее словах изящности не было ни на грош.

Кестель присмотрелся к дереву. Его мохнатые ветки легонько покачивались, будто под невидимым ветром. Дерево казалось сонным и ленивым.

– Есть идеи? – спросил Дунтель.

– Не то чтобы много, – ответил Кестель.

– Срежь его. Это в твоем стиле, – посоветовала Алия.

Они стояли молча и смотрели на головоломку Лабиринтов. Серый мех казался мягким и пушистым, а само дерево – словно разлегшимся у камина.

Кестель подошел к дереву.

– Осторожно, – предупредил Дунтель.

Кестель коснулся ствола. Дерево наклонилось к нему. Он погладил его, оно удовлетворенно заурчало.

Оно и вправду будто мой кот.

Кестель погладил еще раз. Дерево, урча, улеглось под стеной и подтянуло ветки – освободило проход.

– Это глупо. Гротескно. Идиотично, – буркнула Алия Лов. – Это и есть требующие большого ума загадки Лабиринтов?

– Право слово, я поражен, – сказал Дунтель. – Мне бы и в голову не пришло.

– Наверное, у вас в детстве не было кота, – заметил Кестель.

– Да, в самом деле. Вообще говоря, я даже не помню, было ли у меня детство.

Потом они часами шли и шли вперед, на развилках случайно выбирали путь, иногда заходили в странные боковые двери, выводившие в другие туннели.

– Удивительное ощущение, – заметил Кестель. – У нас вполне конкретная цель, а нам все равно, куда идти. Ни один наш выбор не имеет значения, от нас не зависит ровно ничего.