Я научу тебя любить - читать онлайн книгу. Автор: Мария Акулова cтр.№ 126

Не выдержав, Аня сделала паузу. Снова открыла рот, выталкивая воздух. Раз. Второй. Третий…

Корней не пытался перебивать. Все так же гладил, давая выговориться.

Только губами потянулся к макушке. Поцеловал. И снова откинулся на подушку, глядя в потолок. Аня же продолжила.

— Я в ССК ходила, потому что мне там легче было. На работу получалось отвлекаться. И ты прав, наверное. Выглядела, как стерва… Но я просто… Я как тебя видела — у меня язык лип к нёбу. Я не могла заговорить. Просто не могла. Сначала думала, что все дело в деньгах, что если я сама себя выкуплю… Соберу… Заработаю… Верну тебе то, что ты Анфисе дал… То я так верну ощущение… Человека… Мне очень хотелось так думать. Я решила, что это будет моей целью. А ты сказал… А ты сказал, что мои деньги… Что засунешь… — зажмурилась, потянулась к лицу, утерла слезу, сделала паузу… — Я работала много, домой приходила… Ложилась и плакала. Я все ждала, когда мне станет легче. Обычно же так… Сначала остро, потом тупо, потом привыкаешь. А мне как-то не становилось тупо. Остро и остро. Хуже и хуже. Все больше слез. Ты искал ее предел цинизма, а нашел… Мой. Понимания. Я думала, что должна разобраться. Сама со всем разобраться. Я думала, что смогу разобраться. И я понимаю, что ты не хотел мне зла, что бабушка не хотела. Вы меня защищали. Я понимаю, что Анфисе просто все равно. Но я же не могу приказать сердцу не болеть. Оно меня не слушает. Оно никогда меня не слушает. Одни проблемы с ним… В какой-то момент я поняла, что мне надо с кем-то поговорить. Не с тобой и не с бабушкой. С кем-то… Непричастным. Я попыталась поговорить с Алиной. Она видела, что мне плохо. Думала, что мы просто расстались с тобой. Хотя это ведь и так понятно было… Мы больше не обедали, не здоровались, ты сам уезжал, я сама… И я как-то… Попыталась… А не получилось. Ни слова сказать. Просто плакала опять. Она меня успокаивала, но а толк какой? Никакого… Алина дала мне номер психолога. Я понимала тогда уже, к чему всё идет… Понимала, что с каждым днем всё ближе… Но я же… Ты не думай, я же жить хочу… Просто не могу. Но хочу. Я договорилась с женщиной на вечер… Пришла под подъезд… Дальше надо было её набрать, она открыла бы. А я… Как подумала, что мне всё надо будет… Начистоту… От начала и до конца… Заново все пережить… А у меня сил нет на это… И я ушла. Не позвонила. Струсила. Плакала. Гуляла… Долго гуляла… Сюда добрела. Представляешь? Сама не знаю, как… Ноги принесли. Ты дома был — окна горели. И я подумала… Может подняться? Ты добрый. Ты пустишь… А потом… А зачем? Чтобы плакать? Я же ни на что больше не способна, получается… И тут струсила. И тут ушла. Вернулась домой, заснула… И я каждый раз, как засыпала, просила у кого-то… Не знаю… У Боженьки может… Чтобы утром легче стало. Но то ли просила не так, то ли не у того, то ли это просто я должна была сама… Без помощи… Но снова становилось хуже. Я долго думала, почему… Почему я не могу, как все. Отмахнуться просто. Свыкнуться. Наверняка же таких историй много. Наверняка же я — не первая. И не последняя. Много нелюбимых детей. Много жестоких людей. Кем-то действительно торгуют, как товаром. Долги отдают. Много куда более сложных ситуаций. Люди из таких передряг выходят оптимистами, а я… Руки-ноги есть. Замуж позвали. Бабушка здорова. Живи, да радуйся. А я не могу радоваться… Я даже жить толком не могу… Мне больно просто… Я чувствуя себя порченной, испачканной вещью… Потрепанной какой-то тряпкой…

И снова череда сухих всхлипов, которые Аня тушит, сглатывая, глядя перед собой. Успокаивается быстро, потому что дальше голос звучит куда спокойней.

— Ещё я любила гулять там, где дети… В парках, на площадках… Мне легче становилось, когда я на них смотрела. Просто смотрела. Они… Они тоже, как взрослые, ругаются, обижаются, поделить что-то не могут. Но они такие искренние… Они не знают подлости. У них все честно пока. Мне так хотелось с ними… В чистый честный мир. Туда, где ничего плохого нет. Туда, где на лицах написано, кто что думает. Где просто не знают о зле еще. И я хотела не знать. Я, на самом деле, просто хотела не знать, Корней. Это малодушно. Но я этого так хотела. Мне было бы достаточно просто не знать.

Из Аниных глаз скатились слезы. Она сначала смахнула их пальцами, а потом села. Спиной к мужчине. Чувствуя, что он садится следом. Упирается рукой за ее спиной, утыкается носом в щеку. Закрывает глаза, дышит, слушает дальше…

— Однажды я в парк пришла… Тепло было уже. Красивый день такой, солнечный, почки на деревьях… Села на лавочку рядом с игровой площадкой. Следила за детьми, чувствовала, что становится легче. Как всегда. Я даже думала как-то раз… Что зря я тогда таблетки выпила. Вот если бы была беременна… Я же о другом совсем думала бы. Ты знал, что делал… Просто я не додумалась… И там, на площадке, была девочка… Очень красивая… Я подумала даже, что себе такую же хотела бы… И у меня могла бы получиться, наверное. Русая. Волосы вьются… Щебечет себе что-то… Одна играет. Не с кем-то… И за ней бабушка наблюдала. Или нянечка. Я не знаю. Но сидела какая-то женщина напротив меня. Читала книгу, смотрела на малышку. Видела, что я тоже смотрю, но только улыбалась, не запрещала. Наверное, поняла, что мне это надо. И я без злых намерений. Она просто хорошенькая такая была… Смотришь на нее — и улыбаешься. А я так хотела улыбаться… Мне это так нужно было… А в какой-то момент… Она обернулась, увидела женщину… Маму… — Аня зажмурилась, прерывисто выдыхая, снова сгоняя слезы. — Бросила все… Крикнула: «мамочка!»… — вытолкнула из себя слово, кривясь от утомившей боли. — Радостно… И побежала… По асфальтированной дорожке навстречу… И бабушка ей вслед: «Анечка, осторожно!»… — сделала паузу, сглотнула… — А Анечка бежит со всех ног… Не может осторожно… Ей очень хочется… Ей очень к маме хочется… Запнулась, полетела… Больно так, Корней, даже мне больно стало… Ладошками об асфальт… Проехалась… Расплакалась… Сидела, рыдала… На руки смотрела, маму звала… И она…

Не в силах справиться с эмоциями, Аня спрятала лицо в ладонях, затряслась… Из горла начали вырываться всхлипы…

— Тише, зайка… Тише… Если не хочешь — не продолжай. Я понял. Я все понял…

Корней пытался успокоить, но Аня замотала головой. Ей важно было рассказать. Именно ему и именно сейчас.

Собралась, вздохнула. Только руки от лица не сразу убрала. Опускала сантиметр за сантиметром, глядя… На свои… Будто тоже сбитые… Ладошки…

— Она побежала к своей Анечке. — Глянула мельком на Корнея, а потом на них. — Рядом опустилась. Салфетки достала. На кожу дула, коленки щупала, успокаивала… Сама плакала, а дочку успокаивала… Им обеим больно было… Я это чувствовала… Им обеим было… И от этого обеим же легче… Малышка потянулась к маминому лицу. Своими раненными ладошками, понимаешь? Стирала слезы… Улыбалась… А мама позволяла… И тоже улыбалась… И я не смогла… Я будто сломалась совсем. Вот тогда сломалась. Ушла. И всё решила. Поговорила с Ольшанским. Соврала, что нашла хорошее место, что там просили по возможности побыстрее… Что хотела бы закрыть все долги и… Я боялась, что две недели еще не выдержу. Опять хуже становилось. Но и бросить всё не могла. Нельзя всё бросать всегда. Люди же на меня рассчитывают. Он меня похвалил, сказал, что жалко, но разрешил. Я ударилась в работу. Я снова гуляла. Много. Я планировала… Вещи в сумку собрала. Оставила хозяйке плату за месяц. Бабушке записку написала. С тобой просто мысленно попрощаться хотела. У меня же по-прежнему язык не ворочался. А вчера… Я ведь думала, что хоть так полегчает. Смирюсь — полегчает. Но нет… Я сидела в ССК. Уже доработала давно. Просто домой не хотела. Ко мне пришел Ярослав Анатольевич. Самарский. Не знаю, почему… Но предложил поговорить. Он много о тебе рассказывал. Хорошего. А еще о токсичных людях. О том, что с ними нельзя иначе. О том, что если я люблю… То должна хотя бы прийти. Просто сказать, что именно сделало мне больно… И тебе позволить сказать, зачем ты это сделал. Он прав был. Но я… По-другому восприняла. Подумала, что я, наверное, твой токсичный человек. И что если… Если у меня получится всё… Ты будешь винить себя. Очень сильно испугалась. Пришла… Просто чтобы сказать то важное, что осталось. Но если честно…