Унэлдок - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Саенков cтр.№ 36

— Я намерен участвовать в расследовании. Если не официально, то в частном порядке.

Теперь в глазах генерала вспыхнула уже неприкрытая ярость.

— Никаких частных порядков! — отчеканил он. — Не наигрался ещё в сыщика?! Забыл, чем это для тебя в прошлый раз закончилось? И потом, происшествие на мосту пока рассматривается как ДТП — это не наша епархия. К тому же ты лично заинтересованное лицо и попросту не имеешь права участвовать в расследовании, даже если его переквалифицируют. Так что не вздумай! Или вылетишь из органов! Это моё последнее слово!..

Дряблые щёки Бурцева пошли неровными алыми пятнами, лысина взмокла. Он вновь порывисто выхватил из рукава платок и, шумно сопя, начал обтирать затылок и шею.

— Послушай меня, Саш, — голос его снова потеплел. — У тебя появился прекрасный шанс реабилитироваться. И Настя этого хотела. Сам же знаешь, как бы она обрадовалась, узнав, что ты снова в деле! А?! Ну а я, как уже сказал, буду тебя информировать обо всём, что касается расследования по Насте. Не как начальник, как друг семьи, по-человечески прошу тебя — не губи свою карьеру. Ты и так на волоске…

Друг семьи. Сомов невесело усмехнулся про себя. Но Бурцев был прав — официально подступиться к расследованию не было никаких шансов. А неофициально ему не дадут и пальцем пошевелить. Оставалось ждать. Но ждать в полном бездействии невыносимо. Лучше уж погрузиться в работу, а там видно будет. Он что-нибудь придумает.

— Я готов.

— Вот и отлично! — оживился Бурцев. — Вот и замечательно, Саш! Правильно всё решил! Ты вот что… Ступай сейчас в двести семнадцатый, к майору Каше. Он старший вашей группы, введёт тебя в курс дела, и вместе поедете на местность.

Сомов невольно скривился.

Когда-то ему уже доводилось работать с Кириллом Кашей, и тот даже некоторое время был у Сомова в подчинении.

Сыщик из Каши был никудышный, но зато служака — отменный. Где надо лизнёт, когда надо подсуетится. В Управлении таких, как он, хватало. Был у Каши и ещё один ярко выраженный талант — допрашивать людей. В Управлении Каша считался одним из лучших дознавателей. С завидным постоянством он обнаруживал практически в любом, кто попадал к нему на допрос, «гнилые зёрна предательства», и потому нередко после «бесед» с ним свидетели задерживались в подвале Управления «на продлёнку». Уже в качестве подозреваемых по статье «неблагонадёжность».

А ещё дознаватель Каша очень любил трепать языком. И как-то в затрапезном разговоре позволил себе блеснуть гусарским интеллектом и поведать окружающим, что бы он сделал с Анастасией жар Пяйвенен, не будь она дочерью замначальника контрразведки. Полностью обрисовать всю картину своих бесхитростных грёз Каша не успел — получил в зубы от оказавшегося среди слушателей Сомова, который тогда только-только начал встречаться со своей будущей женой и потому об их связи никто ещё не знал. Похабник лишился переднего резца, а Сомов получил выговор. С тех пор они общались исключительно в русле служебных отношений. А после перевода Сомова в отдел мониторинга вообще ни разу не виделись.

И вот теперь им вновь предстояло работать вместе. Только теперь уже Сомов обязан подчиняться.

— Всё, включайся в работу, — продолжал напутствовать генерал. — Сейчас нет ничего важнее поимки этого гада. А я как чего узнаю, с тобой свяжусь. Свободен.

— Есть!

Сомов коротко кивнул, развернулся через левое плечо и вышел.

Едва за ним захлопнулась дверь, солнечный блик на полу побледнел и через несколько секунд исчез.

Мир катился в бездну.

Ещё живы те, кто помнит кровь, гной, крики отчаянья и слёзы безысходности на лицах своих детей и родителей, жён и мужей, братьев и сестёр, друзей, соседей и совершенно незнакомых людей. Помнят больницы, в которых врачи умирали быстрее своих пациентов. Помнят отряды вооружённых мародёров, нередко состоявшие из бывших полицейских и военных. Помнят пожары, которые некому было тушить, и города, покинутые людьми. Помнят те времена, когда люди жили по календарю, на котором был только один день — сегодня, и по часам, которые показывали только одно время — сейчас.

Эти люди — свидетели того, как низко может пасть род людской, до какой подлости, алчности и жестокости способен дойти человек, если его ничто уже не сдерживает — ни совесть, ни закон, ни любовь, ни вера.

Они помнят. Но не любят говорить об этом. А всё, что нужно знать о тех страшных временах, расскажут историки.

Они расскажут о терроризме, ядовитым сорняком проросшем внутри благополучных, как тогда всем казалось, европейских стран. Поведают, как мировая экономика, долгое время искусственно поддерживаемая на плаву при помощи ничего не стоящей бумаги и кулуарных сговоров воротил-финансистов, рухнула, ввергнув в хаос целые страны и континенты. Разложат по полочкам все причинно-следственные связи, приведшие к многочисленным гражданским бунтам, межэтническим и религиозным войнам, охватившим планету. И, конечно же, не забудут они и о человеке по имени Ян Коллер, микробиологе-вирусологе мюнхенского университета Людвига-Максимилиана, создавшего и намеренно выпустившего в мир смертоносный вирус, уничтоживший две трети населения земли.

Историки расскажут…

О том, как тогдашний президент России, несмотря на все предосторожности кремлёвских медиков, стал жертвой Проклятья Коллера. Одной из миллиардов жертв. Вирус не чтил ничьих заслуг. Министры, сенаторы и депутаты Государственной Думы умирали точно так же, как водители трамваев, продавцы и дворники. Некоторые чиновники, правда, пытались спастись за рубежом (пока ещё были открыты границы), уповая на то, что заграничная медицина даст им больше шансов на выживание. Но и Европа уже перестала быть тем оазисом благополучия, каким считалась когда-то. На другом полушарии — в США, Канаде, Южной Америке — происходило ровно то же самое. Единственно, кого щадил выпущенный на «вольные хлеба» вирус, это были дети в возрасте до 10–12 лет. Сам профессор Коллер умер одним из первых, оставив на своём столе короткую записку-манифест: «Метастазы жадности, глупости, лживости и злобы опутали человечество. Я вырежу эту опухоль, оставив только здоровую плоть…» Под здоровой плотью он имел в виду детей.

О чём он думал? О том, что дети, лишённые пагубного влияния взрослых, смогут создать новый, более совершенный мир? О том, что страшные испытания, выпавшие на долю этих детей, закалят их и научат ценить то, что у них есть? О том, что общая беда сплотит их, дав основу обществу новой формации — думающему, действующему сообща, целеустремлённому?

Да, он думал именно об этом. И он, конечно же, хотел как лучше. Как и многие до него, кто, прикрываясь высокими идеалами, творили величайшее зло.

А дети… Оставшись без родных, среди поглотившего всё хаоса, они становились жертвами голода, холода, собственной неопытности, бездушных людей. Вот такой мир «подарил» им Ян Коллер.

Система государственного управления перестала существовать в России через семь месяцев после вспышки эпидемии. Но Власть, пропитанная кровью многих и многих поколений, даже тогда не захлебнулась от очередной ужасающей порции расквартированных душ. Нет, Власть не перестала быть сладкой, даже несмотря на смердящие вокруг трупы. Она всё так же манила и словно предлагала себя, как ненасытная шлюха. И желающие нашлись. В тех условиях они не могли подмять под себя всю страну, и потому каждый из властолюбцев брал столько, сколько мог унести. Или думал, что сможет.