Боевой аватар - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Олейников cтр.№ 36

Нам казалось это невозможным, в мире не было подобных примеров. Но упрямец Ямагучи всех переубедил. Я не знаю, по каким каналам он достал нейроинтерфейс. В истории создания FOU вообще много белых пятен. Проект был невероятно сложным. Даже если бы все финансирование «Wildlife program» кинули только на юнита, гражданские разработчики делали бы его лет двадцать. Одно математическое моделирование движения потребовало бы нескольких лет. Думаю, что рука военных здесь очевидна — это в их стиле, обкатать идею на стороне.

От этого мне еще горше — сознавать, что мое нынешнее тело создано в тех же лабораториях, где создавалось оружие, уничтожившее мир.

Управление роботами по нейроинтерфейсу. Прямая связь сознания с электронным мозгом.

Я помню режим отладки: странное, дикое чувство раздвоенности, когда лежал в лаборатории, в операторском кресле, и одновременно ветви хлестали по лицу, вылетая из полутьмы. Я падал на колени, не силах сладить с непослушными огромными конечностями и сообщения об ошибках вспыхивали перед глазами. Спинка кресла давила на спину, и в то же время я — не чувствовал, но понимал, как проминается земля под лапами.

Впрочем, ко всему быстро привыкаешь. Особенно к силе. А это была сила — невероятная сила, с помощью которой я мог спасти всех. И главное — Лори.

Мог, не успел.

Все решилось иначе.

Все решил пятнадцатилетний мальчик с автоматом.

Не помню, сколько прошло времени.

Меня не было. Только вспышки, образы, буквы, цифры, цифры, много цифр. Я сам стал цифрой, погрешностью, ошибкой, случайной комбинацией связей в электронном мозгу. Почему программная защита не вычистила меня, как вирус или ненужный цифровой хлам — вечная загадка.

Никто из разработчиков нейроинтерфейса и предположить не мог такого феноменального успеха. Наверное, они смогли уловить человеческую душу. Только вот никто об этом не узнает.

Я программный сбой, меня не должно быть. Меня убили шесть десятков лет назад. Я больше не Джузеппе Ланче, этолог и зоолог станции «Вирунги», а автономный юнит-наблюдатель. Я Лесной ужас — Замба Мангей.

Не помню, сколько прошло времени — кажется, два или три года, прежде чем я перехватил управление, но сам этот момент не забуду никогда. Я стоял у скального разлома и мимо, по ветке, пробегал детеныш шипохвостой белки. То ли испугавшись меня, то ли хищной тени ястреба, скользнувшей по листве, он прыгнул и промахнулся мимо соседней ветки. Сорвался вниз, в сорокаметровую пропасть.

Сколько раз до того я пытался сдвинуть руку или ногу юнита, заставить шагнуть — все было бесполезно. Я оставался беспомощным наблюдателем, мог лишь следить за перемещениями юнита — день за днем, и не был способен даже закрыть глаза. Я хотел и не мог сойти с ума.

Но тогда мыслей не было, рука сама собой метнулась вперед, и бельчонок приземлился на черную шерсть запястья. Сжался в комок, смешно дрожа хвостом, и не шевелился, пока я не поднес его к дереву, а после — серой молнией рванулся вверх по стволу.

Теперь я понимаю, что не просто наблюдал за работой юнита, а впитывал программные коды доступа и управления, запоминал тысячи операций и системных команд, становился единым целым с управляющим блоком. Лишенное тела сознание стремилось вновь его обрести, пусть даже это тело гигантской кибернетической обезьяны.

На этом пути меня ждало немало сюрпризов. Порой юнит отказывался выполнять приказы, руководствуясь служебными инструкциями, или текущей задачей, порой шел не так и не туда, куда хотелось.

Пришлось перелопатить почти весь программный код, фактически заново его переписать, прежде чем я смог полностью взять управление на себя.

Тогда я ничего не понимал в языках программирования. Информатика в школе мне давалась хуже всех, я проводил все время в саду у бабушки — наблюдал за насекомыми и птицами. Но эта работа не была похожа на обычную работу программистов. Я будто бы решал внутреннюю задачу, искал ответы на вопросы, мешающие мыслить, или разрабатывал атрофировавшиеся, ослабшие после болезни мышцы.

Как бы там ни было, мой первый шаг был направлен к станции.

Ее не существовало. Уцелевшие после ночной бойни кофовцы сожгли все, что не могли забрать с собой. Остальное было разбито, расстреляно, взорвано. Под ногами хрустели стекло и оплавленный пластик, я бродил по пепелищу, уже зарастающему буйными побегами и лианами. Собирал обгоревшие, объеденные гиенами и крысами трупы товарищей в одну братскую могилу.

Погибли Ренье, Антонио, Жозеф, Луи.

Но я не нашел ни Лауры, ни Ямагучи, и никого из ооновцев. Значит ли это, что они выжили?

Как бы там ни было, для меня они были мертвы — у меня не было связи и не было возможности покинуть пределы парка.

Я могу лишь надеяться, что недолгий остаток своих дней Лори была счастлива.

Но я нашел себя.

Накрытое упавшими перекрытиями крыши, тело не так сильно пострадало от огня, как остальные. Но черви, мухи и грызуны оставили от него лишь скелет. Я долго глядел на череп Джузеппе, прежде чем похоронить. Ты был хорошим ученым, дружище Ланче. Покойся с миром.

На могилу поставил крест из двух металлических балок. И прочел, как не смешно, отходную молитву. Я никогда не думал о вере и был католиком лишь по рождению. Вера, Папа, церковь — все это было бесконечно далеко от моей жизни, всего, чем я занимался. Кто будет всерьез ломать голову над древним хламом, когда столько интересных дел вокруг?

Теперь мне кажется, что если бы больше людей ломало голову над этими «глупостями», все могло быть иначе.

Невообразимая картина — четырехметровая горилла стоит над могилой, и из груди ее раздаются слова на латыни: «Pater noster, qui es in cælis, sanctificétur nomen tuum…». [17]

Отходная молитва ушедшему миру.

Сенсорная сеть, разбросанная на всей огромной территории бывшего национального парка Вирунги, давно прекратила свое существование, как единое целое. Микродатчики движения, аудио и видеодатчики, газоанализаторы, датчики влажности, давления — все они были рассчитаны на неограниченно долгий срок службы в условиях автономной работы в джунглях. Но все оборудование ломается — ливневые дожди, животные, насекомые, грозы, ураганы, замыкания и сбои. А сервисной службы давно не существует.

Починить я их не в силах. Но отдельные участки сети еще функционируют, и один из них, вниз от водопада Хабиуне, зафиксировал перемещение объектов, распознанных по сумме признаков, как люди. Данные по общему инфракрасному излучению: около шести человек. За сутки они прошли по горам пятнадцать километров. От меня они в семидесяти километрах.

Я буду там на рассвете. Прекрасное время для пробежки на дальнюю дистанцию.