Свято место пусто не бывает: история советского атеизма - читать онлайн книгу. Автор: Виктория Смолкин cтр.№ 83

Евграф Дулуман, известный отступник от православия, ставший в конце 1950‐х выдающимся пропагандистом атеизма, сообщал о тревожной тенденции, обнаруженной им в ходе изучения религиозности в Украине: как оказалось, многие верующие были молодыми людьми, родившимися через десятки лет после революции 1917 г. и получившими образование в советской школе ⁶⁶¹. Чем можно было объяснить религиозность советской молодежи? Поскольку материальных условий для сохранения религии «объективно» не существовало, Дулуман пришел к выводу, что эти пережитки должны передаваться молодым людям через некий «субъективный» элемент. Он рассматривал молодежную религиозность как свидетельство недоработок советской школьной системы и доказывал, что учителя должны знакомиться с жизнью семей своих учеников, регулярно посещая их дома ⁶⁶².

Подобные открытия заставляли теоретиков атеизма сосредоточить внимание на женщинах и пожилых людях, которые теперь рассматривались не просто как носители религиозных пережитков, но как опасные распространители религии ⁶⁶³. Некоторые специалисты по атеизму полагали, что успех атеистического проекта зависит от работы с женщинами, поскольку те не просто составляют большинство верующих, но – как мамы и бабушки, которые воспитывают детей в религиозных традициях, водят их в церковь и настаивают на соблюдении ими религиозных обрядов, – также играют важнейшую роль в передаче религии от поколения к поколению. Иногда они предлагали вовлекать женщин в атеистическую работу с лекциями на темы, соответствующие их интересам, например о воспитании детей или о «смысле женского счастья». В Горьком, который служил образцом эффективной атеистической работы (и где женщины составляли 80% верующих), активистки Дворца культуры им. Ленина организовали «Клуб домохозяек» под уютным названием «За чашкой чая». Атеистический компонент работы клуба не бросался в глаза, поскольку акцент был сделан на поиске более культурных и полезных форм проведения досуга. Используя разговорный язык, женщин приглашали прийти на «встречу за чашкой чая», где они смогут высказать свое мнение о том, как лучше организовать досуг, а также получат возможность обсудить все, что им «хотелось бы знать о жизни на белом свете» ⁶⁶⁴.

Пожилые люди, которых раньше считали неисправимыми и оставляли не охваченными атеистической работой, также стали новым объектом работы, поскольку в результате исследований было выявлено, что старшее поколение оказывает решающее влияние на воспитание детей. Поскольку большинство родителей работали и часто были вынуждены полагаться в уходе за детьми на дедушек и бабушек, дедушки и бабушки могли настоять на крещении ребенка, а иногда даже отказывались растить некрещеных внуков. Так, в ходе исследования, проведенного в Горьком и охватывавшего три тысячи заводских рабочих, было выявлено, что важнейшей причиной исполнения обряда был отказ родственников или других лиц ухаживать за некрещеным ребенком ⁶⁶⁵. Из тех, кто крестил своих детей, только 8% идентифицировали себя как верующих; большинство их были образцовыми рабочими, но более 75% не имели возможности регулярного ухода за детьми.

Старшее поколение оставалось неконтролируемым хранилищем религиозных традиций и обычаев, даже когда государство пыталось ограничить религиозные практики, сокращая количество мест, где их можно было осуществлять легально. М. К. Тепляков, возглавлявший опорный пункт Института научного атеизма в Воронеже, доказывал, что важнейшим механизмом распространения религии является «авторитарная семья», особенно дедушки и бабушки, которые «на приеме ласковости» внедряют религию в жизнь детей. Проблема коренится в том, продолжал Тепляков, что пожилые люди изолированы в социальном плане; даже у тех, кто прежде был передовиком производства, связь с трудовым коллективом слабеет после выхода на пенсию. Воронежские партийные органы предприняли более или менее успешную попытку преодолеть эту тенденцию, организовав «клуб пожилых» и превратив его «в своеобразного помощника партийных организаций при решении многих вопросов». Представители местных властей – председатель колхоза или секретарь парткома – могут прийти в этот клуб, чтобы попросить совета по какому-либо делу, и «старикам очень приятно», что их мнение принимают во внимание. Задача, как отмечал Тепляков, состояла в том, чтобы «нейтрализовать религиозное влияние пожилых на детей в семьях, это как минимум, а главное завоевать стариков на свою сторону, чтобы они содействовали атеистическому воспитанию детей в школе» ⁶⁶⁶. Наконец, изучение религиозности пожилых людей позволило также понять, что религия не является статичным феноменом и может иметь разное значение для одного и того же человека в течение его жизни ⁶⁶⁷.

Все чаще исследователи приходили к выводу, что атеистическая работа должна переместить фокус своего внимания на «микросферу» – локальное сообщество и семью. Но теоретики атеизма признавали также, что трудно повлиять на эту микросферу с помощью просветительской работы. Они утверждали, что воздействовать на духовную жизнь можно с помощью эмоций. Чтобы объяснить «подвижность, нетематизированность, хаотичность и смутность религиозного сознания большинства современных верующих», следовало обратить внимание на внутренний мир обычных советских людей – этот проект, по общему признанию, было трудно осуществить, поскольку живая религиозность была переменчивой, не поддающейся точным определениям и почти всегда оставалась нечетко выраженной. Тем не менее новые подходы строились на том, что наилучший путь к духовному миру советского человека лежит через обрядность. Теоретики атеизма доказывали, что обряды обеспечивают не только сохранение, но и распространение религии и что атеистическая работа должна выработать эффективные меры по перекрытию этого канала религиозного влияния ⁶⁶⁸.

Особенно тревожило воздействие религиозных обрядов на советскую молодежь. Работник атеистического аппарата из Горького по фамилии Стемаков сообщал, что социологические данные, полученные в результате изучения социально-экономического статуса, культурных особенностей и выраженных мотивов тех, кто принимает участие в религиозных обрядах, существенно отличаются от традиционных представлений. Одно из исследований показало, что большинство тех, кто приносит крестить своих детей, являются молодыми (68% – в возрасте от 16 до 45 лет) и высококвалифицированными рабочими (66,2%). Аналогичные результаты были получены по итогам исследования соблюдения католических и мусульманских обрядов. Причины, которыми взрослые объясняли свое решение крестить ребенка, были весьма далеки от сознательной веры; чаще речь шла об удовлетворении пожеланий друзей и родственников, а также о соблюдении норм местного сообщества. Было отмечено высказывание, что крещение – старинный русский ритуал, который надо соблюдать, чтобы быть не хуже других. Еще более неожиданным было то, что большинство этих молодых рабочих (60%), прежде чем нести ребенка в церковь, выполнили советские обряды, связанные с рождением ребенка, и все же до сих пор не понимали «вредной сущности религиозных обрядов», что свидетельствовало об отсутствии у них «какого-либо мировоззренческого и нравственного барьера против религиозной идеологии и обрядности» ⁶⁶⁹. В результате, жаловался Стемаков, атеисты не знают, «за что прежде всего ухватиться, по чему прежде всего бить» ⁶⁷⁰.