Свято место пусто не бывает: история советского атеизма - читать онлайн книгу. Автор: Виктория Смолкин cтр.№ 46

Страница

Партия считала церковь движущей силой подобных проявлений народной религиозности, но фактически кампания по борьбе с суевериями велась на том поле, где интересы государства совпадали с интересами церкви ³⁵⁴. 10 сентября 1958 г., перед тем как информация о начале новой антирелигиозной кампании стала достоянием общественности и еще до того, как партия и правительство приняли секретные постановления, Карпова направили в Одессу для встречи с патриархом Алексием ³⁵⁵. Карпову было дано поручение деликатного свойства: проинформировать патриарха о начинающейся кампании и заручиться его содействием, но в то же время заверить, что государство по-прежнему будет поддерживать «нормальные» отношения с церковью. Тем не менее когда Карпов проинформировал патриарха о намерении партийного руководства закрыть Киево-Печерскую лавру, патриарх пригрозил уйти в отставку – а такой ход событий был бы совершенно неприемлем для Совета по делам РПЦ, который всегда следил за реакцией зарубежной общественности на положение религии в СССР. Карпов был вынужден разрядить напряженную обстановку и заверить патриарха, что у того «нет оснований… сомневаться в искренности отношений [государства] к нему», а затем перевел разговор на тему, по которой они могли достичь компромисса: о мерах по искоренению суеверий. Карпов попросил патриарха заняться проблемой так называемых «кликуш» – этот термин использовался в отношении верующих женщин, которые считались одержимыми демонами; кликуши были постоянным явлением в жизни православной церкви ³⁵⁶. Докладывая об этой встрече, Карпов отметил, что хотя патриарх оценил ситуацию вокруг Киево-Печерской лавры как «сложную», он сказал Карпову, что церковь считает кликушество формой суеверия, и отозвался о кликушах как о «шарлатанках», «жулье» и «беснующихся больных людях». Поскольку церковь считала суеверие грехом и «плодом невежества», патриарх заверил Карпова, что он уже дал указания священникам, чтобы те не совершали молебствий у любых «так называемых „святых“ деревьев, колодцев, родников, ключей», и что он даст также указания относительно кликушества.

28 ноября 1958 г. Президиум ЦК КПСС принял постановление «О мерах по прекращению паломничества к так называемым „святым местам“» ³⁵⁷. В ходе антирелигиозной кампании власти захватывали такие святые места и либо закрывали их, либо приспосабливали для иных целей. Святые колодцы заливали цементом, оправдывая их закрытие тем, что они были антисанитарными и являлись рассадниками малярии и венерических болезней ³⁵⁸. Иногда святые места превращали в пионерские лагеря ³⁵⁹. В других случаях они становились свинофермами. Новая антирелигиозная кампания была также направлена на разоблачение самозваных религиозных лидеров («самочинцев»), в частности местных жительниц, которые в отсутствие религиозных учреждений часто выступали как хранительницы религиозных знаний, или же незарегистрированных органами власти священников и мулл, которые осуществляли богослужения и требы и иногда переходили из деревни в деревню, чтобы избежать наказания. Даже накануне периода наиболее антагонистических отношений между советским государством и церковью обе стороны могли прийти к соглашению относительно некоторых дефиниций и задач, например относительно антагонизма отсталости и просвещения. легитимной и нелегитимной власти. Антирелигиозная кампания, таким образом, была еще и дисциплинарным проектом: чтобы контролировать религию, было пересмотрено понятие религии, с тем чтобы включить в него такие элементы, которые не были институциональными и коренились в индивидуальной вере. В этом смысле заинтересованность церкви в том, чтобы провести более четкую границу между верой и суеверием, совпадала с повесткой хрущевской кампании, в рамках которой борьба с суеверием была частью более масштабного проекта строительства современного, рационального советского общества.

В январе 1960 г., вскоре после того, как Центральный комитет КПСС издал постановление «О мерах по ликвидации нарушений духовенством советского законодательства о культах», Карпов написал письмо Хрущеву. В этом письме он доказывал необходимость сохранения «нормальных» отношений с церковью, особенно поскольку Советский Союз «еще не може[т] отказаться от известного использования церковных организаций за границей в наших государственных политических интересах…» ³⁶⁰ Тем не менее на фоне агрессивной антирелигиозной политики того времени позиция Карпова становилась все более шаткой. Вскоре после отправки этого письма Хрущеву Карпов был смещен со своего поста, а большая часть «старой гвардии» Совета по делам РПЦ подверглась чистке; тем самым был послан недвусмысленный сигнал, что миссия Совета заключается не в нормализации церковно-государственных отношений, а в том, чтобы служить орудием партии в антирелигиозной кампании.

Письмо Карпова и реакция на него партийного руководства подчеркнули увеличивавшийся разрыв между «старой гвардией», по-сталински ставившей акцент на задачах управления, и новым поколением, акцентировавшим задачи хрущевской идеологической мобилизации. Показателем этого разрыва стало назначение Владимира Куроедова на место Карпова. Куроедов, которому предстояло занимать пост председателя Совета по делам РПЦ (а затем – Совета по делам религий) в следующие двадцать пять лет, сделал карьеру партийного аппаратчика, в том числе возглавлял отдел пропаганды ЦК Коммунистической партии Литовской ССР, был секретарем Свердловского и Горьковского областных комитетов партии и главным редактором областной газеты «Горьковская коммуна». Перед тем как возглавить Совет по делам РПЦ, он работал в партийном аппарате Москвы. В 1960 г. Фурцева, которая в тот период курировала дела религий в Центральном комитете КПСС, пригласила к себе Куроедова и сообщила, что его кандидатура рассматривается как возможная замена Карпову ³⁶¹. У Куроедова не было ни знаний, ни опыта в религиозных делах; как он вспоминал впоследствии, руководство делами религий было для него «совсем незнакомое дело и должность» и он не испытывал «восторга» в отношении перспектив этой работы. Тем не менее на следующий день Куроедова вызвали на заседание Постоянной комиссии по идеологическим вопросам при Президиуме ЦК КПСС, где Суслов сообщил ему, что назначение утверждено, и проинструктировал, что церковь получила слишком много свобод и «распустилась» и что «надо наводить порядок». Настроение было воинственное, и идеологический истеблишмент, судя по всему, был уверен, что СССР стоит на пороге «окончательного искоренения религии» ³⁶².

Страница