Славянская книга проклятий - читать онлайн книгу. Автор: Александр Бушков cтр.№ 118

Развитие горного дела и промышленности началось опять-таки в царствование Алексея Михайловича. В 1666 г. «рудознатцы» князья Милорадовы искали залежи серебра на Мезени, а майор Мамкеев - в Холмогорском уезде. Именно тогда в Невьянске и заложил первые заводы медеплавильщик Тумашев (хотя официальная историография приписывает эту заслугу Петру).

Интересно, что идея «прорыва» России к Балтийскому морю впервые родилась отнюдь не в России. В 1676 г. в Москву прибыл новый датский посол Фридрих фон Габель - именно он, ярый ненавистник Швеции, и принялся убеждать царя захватить Ливонию, вернуть себе балтийское побережье, от которого отрезали Россию шведы.

Еще более интересен тот факт, что до появления прыткого датчанина в России, оказывается, успели крепко подзабыть о некогда «исконно русских» землях. Только после настояний Габеля в архивах были разысканы ветхие бумаги, повествующие, что коварные шведы незаконно владеют Финляндией. И уж предельно любопытен состав тех, кто решительно воспротивился идеям Габеля. Это были не «закорузлые консерваторы» из глубинки, а наоборот, люди для своего времени передовые, оборотистые, поддерживавшие постоянные контакты с европейцами, - купцы из Архангельска…

Строго говоря, порты на Балтийском море России были и не особенно нужны. Торговля с Европой через Архангельск являла собой не то полусонное копошение, каким ее впоследствии стали представлять превозносившие Петра историки, а налаженное и мощное предприятие. Только за один год (что полностью подтверждается иностранными источниками) чистая прибыль от архангельского товарооборота дала триста тысяч рублей - сумма по тем временам фантастическая. А посему купцы не хотели ввязываться в сомнительное предприятие со столь же сомнительным финалом - и к прожектам датчанина отнеслись при дворе холодно, положив их под сукно. То, что потом эти планы с точностью «до третьего знака» взялся выполнять Петр I, вызывает сильные подозрения, что ему попросту внушили их датчане в Немецкой слободе…

Кстати, о Немецкой слободе. Эта «кузница кадров», откуда Петр во множестве черпал сотрудников и идеи, была основана за десятилетия до рождения Петра - что само по себе свидетельствует: не было ни «изоляции», ни «железного занавеса». Иностранная колония в Москве была настоящим городом (кроме немцев там жили голландцы, швейцарцы, шотландцы).

Когда умер Алексей Михайлович, на трон вступил его старший сын от первой жены Федор, правивший с 1676 по 1682 гг. [82] При нем реформы получили дальнейшее развитие. Федор и его старшая сестра Софья получили великолепное по тем временам образование - благодаря Симеону Полоцкому Федор в совершенстве знал латинский язык, неплохо читал по-польски, сочинял стихи. Софья немного менее преуспела в иностранных языках, зато сама писала пьесы и даже ставила их в кругу близких, создав домашний театр.

При Федоре и были начаты преобразования, творцом которых впоследствии объявили Петра…

Именно Федор отменил местничество - глупейший пережиток старины, мешавший нормальной организации армии и государственных учреждений. Все «поместные росписи» были сожжены, что особого сопротивления не встретило.

Была проведена реформа одежды. Всем придворным, военным и государственным чиновникам приказали отныне носить «иноземное» платье (правда, не немецкое, а польское). Тем, кто продолжал щеголять в старомодных охабнях и однорядках, был царским указом запрещен вход и в Кремль, и во дворец. Одновременно придворным, военным и чиновникам было рекомендовано брить бороды - что к тому времени было вовсе не таким уж шокирующим новшеством, Россия завела тесные связи с Польшей, перенимая и польские кунтуши, и язык, и бритье бород. Как пишет современник: «…на Москве стали волосы стричь, бороды брить, сабли и польские кунтуши носить, школы заводить». Заодно Федор ликвидировал старинный обычай, когда «воинских людей», по трусости бежавших с поля боя, обязывали появляться на людях непременно в женских охабнях.

Провели церковные реформы, отменив «собственные иконы», - до Федора был широко распространен обычай вешать в церкви свои личные иконы и во время службы молиться только на них, запрещая это остальным. Были смягчены «судебные жестокости» - ворам отныне не отсекали ни рук, ни ног, ни пальцев.

Наконец, серьезнейшие перемены был затеяны в сфере образования. Симеон Полоцкий и его ученик Сильвестр Медведев, прозванные «латинщиками» (т. е. попросту «западниками»), разработали проект Славяно-греко-латинской академии. Учениками ее могли быть люди всех сословий и возрастов, науки предполагались и гражданские, и духовные: грамматика, пиитика, риторика, диалектика, философия, богословие, языки - славянский, греческий, латинский и польский. К сожалению, из-за смерти Федора подготовку к открытию первого в России университета не довели до конца, потребовалось еще четыре года, чтобы Академия начала работу.

Подводя итоги всего вышесказанного, пора сделать краткий вывод: как уже говорилось, Петр I самостоятельно не придумал ничего толкового. Все, что он делал, было лишь продолжением преобразований, начатых за десятилетия до его появления на свет…

Знаменитый портрет Сурикова, изображающий толстую, непривлекательную бабищу, разумеется, не может служить достоверным изображением царевны Софьи. Один бог ведает, с кого он списан… Судя по свидетельствам современников, настоящая Софья была вполне привлекательной молодой женщиной.

И уж ни в коем случае не «символом застоя», как нам старательно вдалбливали. Выше уже говорилось о полученном ею блестящем образовании. Стоит добавить, что само по себе избрание Софьи правительницей при малолетних братьях наглядно свидетельствовало о решительном разрыве с прежними традициями, по которым место женщины - исключительно в тереме, вдали от людских глаз (об этой стороне правления Софьи как-то не принято задумываться, господствует абсолютно нелогичная посылка с упором на слово «застойная правительница», хотя появление женщины в русской политической жизни - уже как раз и есть разрыв с «застоем»).

Кроме того, ближайшими сподвижниками Софьи были отнюдь не какие-то «заскорузлые и замшелые» ревнители старины, а, пожалуй, самые передовые люди своего времени: Сильвестр Медведев (которого казнили после устроенного Петром переворота) и князь Василий Васильевич Голицын, любовник Софьи, чьи идеи заметно опередили свое время.

По свидетельствам иностранцев, Голицын с большим уважением относился к европейцам, был открытым «западником», владел несколькими иностранными языками. Его московский дом был убран в европейском стиле, князь владел огромной библиотекой. Руководя Посольским приказом (тогдашнее министерство иностранных дел), Голицын добился немалых успехов, что сквозь зубы признают даже «петрофилы». Именно Голицын заключил «вечный мир» с Жечью Посполитой, добившись возвращения России Киева. Из воспоминаний иностранцев известен его проект крестьянской реформы - крестьяне получили бы во владение землю, взамен чего должны были, освобожденные от многих прежних повинностей, платить лишь ежегодный налог. Чтобы подробно рассказать о деятельности Голицына, пришлось бы написать отдельную книгу, замечу лишь, что иные иностранцы именовали князя «великим деятелем».