Первый курс - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Кощеев cтр.№ 27

Чего мне стоило не скрипеть зубами от злости! Сейчас эти придворные лизоблюды разнесут по всей стране, что баронесса Равентурм принимает любовника во дворце. Да не в своей комнате, а принца. Зачем? Так чтобы в покоях Агнесс никто прелюбодеев не застал!

Однако Генрих сориентировался быстро. Все же воспитание даже алкоголю не под силу так быстро извести.

— Есть бумаги, барон? — сквозь зубы, приподняв подбородок, будто смотрит на дерьмо, спросил принц.

— Разумеется, ваше высочество, — снова поклонился я. — Предъявить?

Тот кивнул одному из своих людей, и от пестрой толпы прихлебателей отделился шарик на ножках, иначе этого мальца и не опишешь. Он даже шел, как гусь, переваливаясь с одной стороны на другую.

Я разогнул спину и сунул руку за пазуху. Спасибо земной привычке не выходить из дома без документов. Что бы я сейчас делал без приказа?

Свиток я вручил в толстую пятерню пухляша, и тот уже потянулся, чтобы его развернуть, но принц грозно зарычал:

— Алонсо! Куда ты нос суешь?

Толстяк вздрогнул, видимо, понимая, что в присутствии члена королевской семьи заглядывать в подобные документы смертельно опасно. Хотя свинячьи глазки загорелись злобой. И не на принца, на него злиться нельзя. А вот на меня, грязного бастарда, еще как можно.

Всего на секунду его лицо исказилось, не обещая мне ничего хорошего, но мне хватило, чтобы понять — этот Алонсо будет искать способа мне отомстить. Что ж, я ведь совсем не против начать делать зарубки на своем топоре с королевского подлизы.

— Я запомнил тебя, толстый, — выдохнул я очень тихо, так, чтобы только исполняющий роль гонца паренек меня услышал.

И удар попал в цель. Бульдожьи щеки покраснели, глаза заблестели, и он уже разинул рот, чтобы ответить…

— Бумагу, Алонсо! — потребовал Генрих, не давая тому реализовать свою страшную месть за грубость от бастарда.

— Да, ваше высочество! — собрав все силы в кулачок, толстяк поспешил к принцу, на ходу едва не задевая боком баронессу.

Агнесс успела отступить на шаг, освобождая борову дорогу, но ее брови гневно сдвинулись. Тоже слишком ненадолго, однако в отличие от свиты Генриха я совершенно трезв, да и опыта у меня намного больше, чем у всех присутствующих. Поэтому злость Равентурм на Алонсо я распознал прекрасно.

Что ж, будет повод назначить бой официально. Месть за оскорбление прекрасной дамы — это же так благородно! Местное общество меня поймет, а когда толстяк будет собирать выбитые зубы поломанными пальцами, ему никто руки не подаст. Несмотря ни на какой магический прогресс, нравы в Эделлоне все же больше средневековые. Обижать вдову — это позор. За такое можно и из собственного рода вылететь со свистом, если семья следит за своей честью.

Принц вырвал документ у толстяка из рук и, бросив взгляд на толпу за спиной, сверкнул глазами так, что те поспешили отступить на несколько широких шагов. Хорошо Равены свою дворню построили. Там ведь никого нет ниже графа, а вон, мнутся по углам, будто простолюдины перед аристократом.

— Да, все верно, — объявил он, сворачивая бумагу, и решительно шагнул мне навстречу. — Только я не понимаю, почему вы здесь, барон. В моих покоях, а не у его величества?

— Я всего лишь выполняю волю короля, — снова поклонившись, ответил я. — Вы позволите мне забрать документы и идти, ваше высочество?

Генрих на несколько секунд задумался, но свиток все же отдал. Я тут же спрятал его на место и, еще раз поклонившись, отступил к выходу, не спеша поворачиваться к принцу спиной.

— Агнесс, — хозяин покоев обернулся к дальней родственнице, — тебя ко мне тоже его величество прислал?

— Да, ваше высочество, — быстро присев и тут же выпрямившись, ответила баронесса. — Я могу идти?

— Можешь, Агнесс, можешь, — уже равнодушно махнул рукой принц. — Эй вы там! Принесите мне вина и закуску!

В дверном проеме возник слуга, все это время остававшийся незаметным, коротко поклонился.

— Сию минуту, ваше высочество.

Я же в это время как раз проходил сквозь толпу придворных. И — пришлось постараться, но мой каблук впечатался в нежные туфельки Алонсо. Они были слишком тонкие и мягкие, практически домашние тапочки, так что толстяк мгновенно побелел от боли и завопил на такой высокой ноте, что я не наигранно отшатнулся.

Придворная свора мгновенно прыснула в стороны — то ли чтобы был обзор побольше, то ли не желая закрывать происходящее от принца. Генрих обернулся на этот пронзительный визг и, сжав кулак, рыкнул:

— Да что с тобой такое сегодня?! Пошел прочь, Алонсо, чтобы глаза мои тебя не видели!

И это стало последней каплей.

— Ты! — заорал Алонсо, тыча в меня пальцем. — Грязный выродок, я вызываю тебя на дуэль до смерти, проклятое ничтожество!

Может быть, в другой ситуации он бы так не поступил, однако… Один раз я его оскорбил, стал причиной недовольства принца, а теперь из-за меня Алонсо еще и из свиты выкидывают? Перебор для лизоблюда, и остановить поток несчастий он мог только одним путем — вызовом меня на дуэль.

Его могли бы остановить присутствующие. Мог запретить принц, но я их опередил.

— Принимаю! — гордо вскинув подбородок, громко ответил я.

Генрих, не успевший вмешаться, тяжело вздохнул.

Дуэль до смерти — редкость, обычно выбирают первую кровь или обезоруживание. Но было у нее и преимущество — смертельная схватка не давала победителю ничего, кроме ненависти со стороны родных проигравшего. Мести я не боялся — все равно у меня уже столько врагов, и они настолько могущественные, что семейство Алонсо будет так далеко в очереди на мое убийство, что окажется где-то за горизонтом.

Кроме того, я мог отказаться, и ничего бы мне не было. Требование смертельного поединка — это следствие кровавой вражды, длящейся поколениями. То, что этот толстяк решился ее объявить, это на эмоциях, обычно так не делают.

И последний момент — должен присутствовать кто-то из правящего рода, чье слово будет принято всеми аристократами, и он обязан присутствовать на дуэли. Потому что без этого смертельная дуэль превращается в убийство, а оно преследуется по закону.

— Твою мать, — донесся до меня его грустный вздох, но его высочество быстро взял себя в руки. — По долгу наследного принца Крэланда — подтверждаю согласие обоих на дуэль.

Я вежливо кивнул, а затем перевел взгляд на Агнесс. Рыжая красотка была удивлена, но происходящее ей явно нравилось. Что уж там, она же тоже в некотором роде отброс в местном обществе, а теперь, пусть и не официально, но за нее заступаются.

— Время и место, господа? — меж тем уточнил принц, собственноручно наливая себе в бокал из бутылки, так и стоявшей на журнальном столике.

— Здесь и сейчас! — все еще пребывающий в гневе Алонсо срывался на фальцет, но, похоже, постепенно трезвел.