Егерь Императрицы. Мы вернемся! - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Булычев cтр.№ 57

Двое сидящих напротив него беслы пристально, словно сторожевые псы, смотрели на него. Один из них, как видно, заметив шевеленье пленного, встал и проверил узел. Затем, проходя мимо, пнул по лодыжке носком сапога.

— Сиди тихо, шайтан! А то секир башка тебе будет!

Минут через двадцать после того, как уехал Фарханг, они, как видно, о чём-то между собой пошептались и пересели спина к спине так, чтобы один из них смотрел за пленным офицером, а второй мог бы наблюдать за пыткой. Как беслы могли пропустить такое интересное зрелище?!

Бедный Афоня, умучиваемый сипахами, уже дважды терял сознание и каждый раз был приводим ими в чувство водой. Тоска и отчаянье накатили на Алексея. Вот так вот загнуться под пытками местных упырей! Неужели для этого он здесь?!

Бах! Изо лба сидящего напротив Алексея беслы вдруг вышибло кость вместе с мозгом и забрызгало офицера. Тяжёлая штуцерная пуля, пробив оба черепа, ушла левее пленного, а из окутывающих полянку вечерних тёмных кустов неслись круглые фузейные и остроносые штуцерные пули.

— Ура-а! Бей турку!

Цепочка людских фигур выскочила на поляну, размахивая саблями, между ними неслось семеро в зелёных мундирах с надетыми на ружья штыками. «Бабах! Бабах!» — грохнули два гренадных разрыва, и вокруг взвизгнули осколки.

Три десятка сипахов, оставив коней, возле которых уже мелькали силуэты казаков, бросились в лес.

— Вашбродь, Ляксей Петрович, живо-ой! — Цыган подбежал и с разбега, упав на коленки рядом с Егоровым, начал ощупывать его голову, руки и, найдя центр ременной перевязи, взрезал её своим кинжалом. В руках закололо, кровь прошла через место стяжки дальше в ладони, и Алексей задвигал занемевшими пальцами.

— Алексей! Ранен? — Гусев наклонился над командиром, уже вытаскивая из бокового кармана гренадной сумки рулончик с чистым перевязочным полотном. — У тебя вся голова в крови! Подожди, не вставай, сейчас перевяжу!

Лешка, отодвинув Сергея в сторону, с кряхтеньем поднялся на ноги.

— То не только моя кровь, а ещё и вот с этих, — кивнул он на лежащих беслы. — Братцы, спасибо вам, у меня-то серьёзных ран нет. Вы бы лучше Афоне бедному помогли, вот ведь кому сейчас ваша забота нужна!

Потерявшего сознание от пыток егеря к этому времени уже сняли с бревна. Несколько казаков и егерей обмывали его раны на руках и на спине водой. Федька вскрыл свою фляжку со спиртовым настоем тысячелистника и теперь тихонько промывал кровоточащие лоскуты содранной кожи.

— Даже и не знаю, как с ними быть! — ошарашено пробормотал много уже чего повидавший в этой жизни егерь. — Вот ведь изверги какие! На лоскуты человека живьём резали!

— Прикладывайте их пока обратно на раны, а потом бинтуйте ему всю спину и руки накрепко, — распорядился Алексей. — Нам, главное, его до крепости живым довезти. Только там надлежащий уход и покой страдальцу будут. И быстрее, быстрее, братцы! Совсем скоро тут целый алай этих волков будет, а позже сюда уже большой османский корпус пожалует!

Сам он схватил лежащий на попоне штуцер, гольбейн, гусарку и всю свою амуницию и начал рассовывать и вешать их по своим местам. Всё, вот он и опять уже воин, пусть кто-нибудь попробует его сейчас взять!

Наспех осмотрев поляну и собрав трофеи, егеря как могли осторожней загрузили Афоню на отбитую у турок вьючную. Казаки, пробежав окрестности, собрали ещё пару десятков османских лошадей.

— Ляксей, можно трогать. Всего версту пробежать, а там уже наши лошади стоят, ежели успеем сейчас от турок уйти, считай, что тады вырвались мы от них, — пояснял Сечень. — Спешить надо, скоро совсем вокруг стемнеет.

— Да, Архипыч, сейчас, две минуты, — кивнул Алексей. — Пусть твои станичники садятся по двое, а мы пешком за вами пробежимся. Для нас так будет привычнее, — и повернулся к Лужину. — Дай-ка, Федя, кинжал из трофеев похуже.

Подобрав забрызганные кровью и серой кашицей волчьи малахаи, Лешка срезал с них хвосты и засунул в карман.

— На память! — и он приколол шапки беслы к тому самому дереву, где когда-то сидел. — Вот теперь моя очередь, Фарханг!

До полянки, где стояли кони казаков, добрались быстро. И уже забираясь на освободившуюся османскую, Алексей тихо спросил у урядника:

— Батько, как найти-то нас смогли?

Сечень поправил седло на своём жеребце, подтянул подпругу и, усмехнувшись, кивнул на жилистого смуглого казака с длинным кучерявым чубом, занимавшегося сейчас тем же, чем и он сам.

— Во-он, Куди́н, глянь, на твоего Цыгана как две капли воды похожий. Вместе они по следам смогли нас вывести. Как бы там ни петляли беслы, а всё же слабы они перед нашими следопытами оказались. Их вон благодари!

— Понял, Емельян Архипович, отблагодарю, спасибо вам! — Лёшка поправил седло и вскочил на коня. — Уходим, братцы!

— Ну, вот, Григорий, а потом мы по темени дошли до Боруя, переправились на наш берег и уже в двух верстах от Гирсово нагнали весь наш сводный отряд, — рассказывал, сидя в шатре у Троекурова, Алексей. — Перед самой крепостью показалось уже было, что позади нас кто-то мелькает, но вот как там всё в ночи разглядеть? Заслонный десяток дал для острастки залп, а тут ещё и пушкари с редута всполошились и сыпанули поверх наших голов дальней картечью да по всем окрестным кустам.

— Да-а, вот это история, романы писать можно! — восхитился капитан. — Не то что у нас. Я после прошлого ранения под Туртукаем только и занимаюсь здесь тем, что слежу, как моя рота землю на валы укладывает да потом рвы под ними углубляет. Третий месяц уже пошел, как мы тут землекопами трудимся. Александр Васильевич по три раза самолично все укрепления объезжает и уроки всем раздаёт. Не выполнишь его в срок — и чего только не выслушаешь тогда о себе. Сам-то он на язык резкий, я его ещё по Польше хорошо знаю. Но вместе с тем справедливый он командир и заботливый. У нас его солдаты сильно любят. А я думаю, что был толк с вашего последнего поиска. Не зря же вам всем три дня отдыха и освобождения от всех работ дали.

— Думаю, да-а, был, — согласился с Григорием Алексей. — Две сотни сипахов на засаде выбили. Из десяти языков даже один подраненный субаши оказался, все сведенья по подходящему корпусу они нам дали. Потери у нас маленькие, из убитых только вот один мой человек. Да ранены ещё трое, опять же мой тяжело, после тех изуверских пыток, — и Лёшка скрипнул зубами. — Не будет у нас отдыха, Гриш, должок у меня есть там кое к кому, — и он кивнул в южную сторону.

* * *

План ночного тайного выхода егерей, внимательно выслушав капитан-поручика, Суворов одобрил сразу. Чувствовалось, что этот офицер уверен в том, что сейчас говорит, да и польза с его дела могла быть весьма существенной. Не позднее чем через два дня, как рассказали допрошенные языки, корпус сераскира Хюсейна со стороны черноморской Кюстендже ^[6] должен был подойти к Гирсово. Состоял он из десятитысячного отборного войска, выделенного из столичного гарнизона. Правящий Османской империей султан Мустафа III был весьма дальновидным и энергичным правителем. Он всячески пытался реформировать свой государственный аппарат, армию и флот, чтобы сократить отрыв между своей империей и европейскими державами, и прежде всего, конечно же, Россией. Но сделать это в стране с сильными восточными традициями ему было чрезвычайно трудно. Любые его реформы или даже планы что-либо изменить встречали яростное сопротивление как у светских, так и у духовных властей страны, причём абсолютно всех её уровней. Мустафа III заручился поддержкой у западных союзников, и прежде всего у Франции. С помощью их была основана военная школа для обучения турецких командиров новым способам ведения европейского боя. Были также основаны академии математики, мореплавания и науки. Открыты новые оружейные фабрики и мастерские. Но основные его реформы коснулись прежде всего армии, а именно, её пехоты и артиллерии. Под пристальным присмотром французских советников-офицеров турки учились стойко и грамотно воевать. Около Стамбула к 1773 году было сформировано два новых корпуса с отменным новым вооружением европейских систем, а их командиры и рядовые были обучены французскими советниками. И вот один из этих корпусов как раз и был на подходе к Гирсово.