Егерь Императрицы. Ваше Благородие - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Булычев cтр.№ 36

Алексей стоял и анализировал только что им услышанное. Да опять был прав барон, а он снова вёл себя как какой-то мальчишка. Неспроста всё-таки взял их с собой «картограф», ох и неспроста. И он покачал в согласии головой:

– Вы правы, господин подполковник, я просто не догадывался о такой важной детали дела, как эти ваши документы.

– Ну, теперь тебе о такой детали уже известно. С этой секунды бери всё под свой полный контроль. Эти документы достаться врагу не должны, – и барон серьёзно взглянул Лёшке в глаза. – И думай, прапорщик, думай, наблюдай, и всё время думай. Тебе ведь для этого голова нужна, а не только для того, чтобы на ней егерский картуз носить или прелестным юным девицам нравиться, – и Генрих опять улыбнулся.

Дальнейший путь по реке проходил достаточно спокойно, пару раз выныривали из-за покрытых камышовыми зарослями островов челны и малые суда турок. Получали дальние залпы орудий и штуцеров и откатывались обратно. Галиоты по речным меркам были судами большими и хорошо вооружёнными, а рисковать, наскакивая сломя голову, как это порой делали те же запорожцы, османы очень не любили. Возле каюты барона теперь стоял круглосуточный парный пост, на стоянках и вовсе его брали в охранную «коробочку» две егерские тройки. Генрих Фридрихович, похоже, уже и сам был не рад такому вниманию, но делать уже было нечего, сам виноват, не нужно было накручивать ранее Егорова.

А в общем-то, плаванье проходило достаточно скучно. То ли дело матросы, которым всегда находилось дело, и все их вахты были заполнены вечной суетой. Егеря же по большому счёту скучали, оглядывая огромную реку и в который раз пересказывая друг другу свои истории.

На третий день пути как-то совершенно незаметно сдружились между собой Федька Цыган и барабанщик Гусев. Удивительно было видеть рядышком этих совершенно разных людей, часами о чём-то рассуждавших у дальней кормовой скамьи. А как-то, проходя мимо, Лёшка разглядел, с каким усердием Фёдор выводит что-то карандашом на клочке бумаги, пригляделся повнимательней и различил там корявую надпись «Феодор Лужин».

– Сергей, ты бы позанимался со всеми, сейчас-то времени много, всё какое-то дело, а потом и на постое можно будет по паре часов в день этому делу внимание уделить, – предложил Лёшка Гусеву.

– С сегодняшнего дня в учебное дело команды вводится обучение письменной грамоте, чтению и счёту, – объявил командир на берегу на построении. Занятия будут проводиться Гусевым Сергеем и мной. Попрошу отнестись к этому серьёзно! – повысил он тон, увидев недовольные мордахи в шеренгах. Вот ты, Трифон Кузьмич, что ставишь на канцелярском документе по выдаче тебе жалованья?

Егерь из старичков мигом изменил выражение лица с «кислого» на «уставное» и выдал незамедлительно ответ – Крест, вашблагородие, крест ставлю в бумаге у казначея.

– Вот-вот, крест, – кивнул, соглашаясь с ним, Лёшка. – Так такой крест ведь хоть кто нарисовать может, крест – это ведь не подпись, капрал. Сколько у тебя годовое жалованье?

Трифон задумался, глядя вверх и что-то про себя пошептав, затем уверенно ответил:

– Ну так если по нонешнему моему капральству да ежели с учётом повышенного егерского жалованья, так 22 рубля с полтиной выходит, вашблагородие.

– Ну так 22 рубля с полтиной – это уже хорошие деньги, – покачал головой Егоров. И весь строй с ним согласился: – Ещё бы не хорошие, это сколько скотины-то можно в хозяйство накупить!

– А ты хотя бы знаешь, как эти двадцать два с половиной рубля правильно на бумаге прописываются? – продолжал мучить недавно повышенного до капрала из солдат его командир.

– Нет, ваше благородие, не знаю, – аж побледнел, округлив глаза, егерь.

– Вот то-то же, – проворчал Лёшка. – И никто из вас того не знает, окромя разве что Гусева и меня. Я, конечно, не хочу сказать, что вас обманывают наши доблестные казначеи, упаси бог, но сами же всё знаете, тут контроль нужен, вы ведь мужики хваткие и сами из крестьян когда-то вышли. А значит, понимаете, что за всем своим только лишь личный пригляд и строгий учёт нужен, чуть ты только зевни, и всё то, что до этого было твоим, так сразу же чужим станет, без оного. Согласны?

– Согласны, – глухо прогудел строй. Знамо дело, пригляд за всем нужен, без пригляда и без порток остаться можно.

– В бою тоже грамота нужна, а ну как вы в дозоре оказались и что-то важное у неприятеля заметили, с места вам уйти нельзя, а сообщить сведенья командиру нужно. Рядом пастушок из местных, а рассказывать ему всё равно, что чайке, – и Лёшка кивнул на пролетающую мимо птицу.

– А тут вы на бумаге всё изложили, написали там прописью и цифрами, да и послали с той бумагой гонца. Вот вам честь и хвала тогда будет. Мне ли вас учить, что грамотный перед дураком завсегда на голову выше будет? Пользуйтесь такой возможностью, чтобы науки познать, время придёт, отслужите в армии, захотите на старости лет мирной жизнью пожить, никогда дармоедами и нигде не будете. Хоть учётчиком в хозяйстве у местного помещика пристроитесь, а хоть мещанином в уездном городке, везде у нас грамотный человек в почёте. Там пятак за написание прошения заработаете, тут гривенной за составление жалобы на гербовой бумаге. Всё ли всем понятно?

– Так точно! – рявкнул строй. У многих солдат уже горели интересом глаза. Всё какое-то новое дело предстояло, да и любознательный это народ, простые русские люди. Особенно если они осознали пользу в этом новом деле.

У Браилова и Измаила отряд сделал дневные остановки, нужно было запастись провизией и проверить галиоты перед морским переходом. Егорову было интересно лично осмотреть крепости, около которых уже было пролито столько крови, а сколько её ещё предстоит пролить в последующие войны с Оттоманской Портой. Как знать, может быть, и ему доведётся поучаствовать в этих штурмах под началом Суворова? Поэтому Лёшка лично своими ногами прошёл все земляные бастионы, валы и рвы, откладывая всё увиденное в уголки своей памяти.

После Измаила было два дня пути нижним Дунаем, и последние несколько десяток вёрст отряд шёл по его обширнейшей дельте, второй по своей площади в Европе и уступавшей лишь только матушке Волге. Основное русло здесь распалось на несколько больших рукавов и проток, и для плаванья было выбрано Килийское гирло, которое было более быстротечным, чем идущие ей параллельно другие огромные речные рукава. Последние тридцать вёрст скорость пришлось сбросить до самой малой, и галиоты аккуратно шли через затопленную пойму, покрытую стеной тростника, рогоза и осоки.

Был большой риск нарваться на затопленный ствол дерева или сесть на мель. Русло реки в этом месте было неустойчивое, то и дело здесь появлялись новые островки, образовывающиеся из наносов ила и всякого сплавлявшегося по течению мусора.

Наконец-то, впереди показался просвет, и отряд выскочил на морской простор. Дальше корабли шли, придерживаясь западного берега, и уже за Днестровским лиманом Кунгурцев принял резко на восток, выводя свои суда на Каркинитский залив Чёрного моря. Обогнув вытянутый остров Джарылгач, суда вошли в Каланчакский лиман, около которого уже несколько суток стояли передовые части Второй русской армии.