Трагедия войны. Гуманитарное измерение вооруженных конфликтов XX века - читать онлайн книгу. Автор: Константин Пахалюк cтр.№ 81

Обстановка в полку была плохая. Рядовой состав был в результате тяжести перехода утомлен и недостаточно обеспечен довольствием. Они вели себя боязливо и не приближались к большим дорогам (шоссе) ближе чем на 500 м. Младший лейтенант во время одной разведывательной операции (наряда), когда члены его команды не захотели пойти с ним ближе, совершил перебежку.

Показания выглядят правдоподобно. Упомянутая в них боеспособность этих партизанских формирований не может считаться достойной.

В ближайшие дни в корпус поступит записка о боевом руководстве красных партизанских соединений» ^[816].

В немецком плену с перебежчиками, такими как Н. Н. Рутченко, обращались лучше, чем с простыми военнопленными, назначая в большинстве случаев полицейскими в лагерях военнопленных, старшинами бараков. Им вручали дубинку или плетку, которой заставляли поддерживать невыносимый немецкий порядок в лагере, кормили из отдельного котла, и за такие привилегии они из шкуры вон лезли, чтобы выслужиться перед немцами.

В случае с Н. Н. Рутченко, владевшим немецким языком и сообщившим немцам очень ценную информацию, вышло иначе. Он в воспоминаниях пытается нас убедить, что был расконвоированным военнопленным и его называли по званию, тогда как в лагерях военнопленных всем выдавали бирки с номером и называли номер такой-то. И работал переводчиком в немецкой комендатуре в Гатчине, хотя показания свидетелей говорят о его работе переводчиком в полиции безопасности и СД, карательном отряде, и не только.

В воспоминаниях Н. Н. Рутченко-Рутыч описывает свою версию пленения следующим образом:

«ГАТЧИНА. В холодный день начала октября мы переехали на грузовике из Дружной Горки в Гатчину. Там нас встретил майор, исполнявший должность коменданта ^[817]. Он по бумажке назвал мою фамилию и, спросив, могу ли я перевести его слова, сказал, что капитан фон Клейст ^[818] сообщил ему о нас и он использует нас как расконвоированных на различных складах при комендатуре. Майор рассчитывал, что мы оправдаем доверие капитана и его самого. “Завтра, — закончил он, — фельдфебель укажет вам всем, где и как вы будете работать, а вы, лейтенант, — он обратился ко мне, — явитесь в комендатуру к 9 часам утра”.

Майор Кюбарт ушел, а фельдфебель повел нас к новым домам, расположенным недалеко от дворца.

Все это оправдалось, когда я начал работать переводчиком в комендатуре. Часто меня “рвали на части”. Надо было обслуживать дежурного офицера и в то же время переводить офицерам из штаба ответы опрашиваемых военнопленных.

Несколько раз мне удалось дать понять бывшим политрукам, что они командиры, нарочито обращаясь к ним по званиям — “старший лейтенант”, “капитан”. Они понимали с ходу. Раза два мне удалось, уже несколько позже, упросить коменданта оставить при комендатуре на работах двух доблестных молодых людей, которые, как я понял, очень хотели служить где-либо “против Сталина”» ^[819].

О службе Н. Н. Рутченко в Гатчине, как он пытается утверждать в своей книге, расконвоированным военнопленным и переводчиком сохранилось много документов, показаний лиц, служивших в полиции безопасности и СД, в основном арестованных и осужденных после 1944 г. Из их показаний можно собрать целый сборник документов. Но мы остановимся на некоторых из них. В «Ориентировке о деятельности зондеркоманды немецкой политической полиции “SHD” (Зихерхайтсдинст), дислоцирующейся в городе Красногвардейске Ленинградской области», подписанной заместителем начальника Управления НКГБ ЛО полковником государственной безопасности Кожевниковым 22 января 1944 г., мы можем прочитать: «Главное управление Зихерхайтсдинст имеет на оккупированной территории свою периферию, так называемые зондеркоманды “SHD”, часто именуемые зондеркомандами политической полиции SD.

Одна из таких команд имеется в городе Красногвардейске. Начальник команды — полковник Деплер. Одним из его ближайших помощников является предатель Родины — Рутченко Николай Николаевич, бывший аспирант Публичной библиотеки в Ленинграде, известен под псевдонимом Рубао.

Ведя серьезную зафронтовую работу, команда практикует легендирован-ные побеги как прикрытие для внедрения своей агентуры в партизанские отряды-бригады, используя, по-видимому, последние как канал для засылки агентуры в глубокий советский тыл.

Имеются сведения, что команда, помимо зафронтовой работы, ведет также контрразведывательную работу на территории области по вылавливанию нашей агентуры, партизанских и разведывательных групп, используя в этих целях как одиночную агентуру, так и “партизанские” и “русские” группы, аналогичные имеющимся группам при органах контрразведки “Абвер”.

Команда имеет при себе отдел (или отделение) пропаганды.

В практике своей работы команда поддерживает тесный контакт с ГФП и органами военной контрразведки “абвер”. Однако, что является характерным, — это полная самостоятельность в выполнении возложенных на нее функций.

Команда не подчинена ни одному из действующих на территории области контрразведывательных органов. Она подчинена и отчитывается только перед Управлением Зихерхайтсединст.

В связи с подготовкой к штурму-захвату Ленинграда Красногвардейская команда “SHD” кроме военной политической разведки в нашем тылу заранее готовила кадры квалифицированной агентуры, которая должна была явиться костяком аппарата формировавшегося “правительства”. Представители этого “правительства” должны были после взятия Ленинграда занять руководящие посты в административно-хозяйственных, политических и карательных органах» ^[820].

В «Национально-трудовой союз нового поколения» (НТСНП) Н. Н. Рутченко вступил, видимо, в Гатчине с подачи другого предателя, работавшего в немецкой разведывательной структуре «Цепеллин», — зондефюрера Павла Петровича Делле ^[821] (псевдоним — Ланге).

Вместе с этим другом и наставником Н. Н. Рутченко занимался очень широким кругом вопросов — от подготовки диверсантов в специальной школе, расположенной в деревне Натальевке, до непосредственного участия в операциях против партизан и подпольщиков.

Из показаний Марии Степановны Кагановой, работавшей в СД под именем Мэри: «Когда я спросила, что за работа, которую мне хотят предложить, то Рутченко заявил, что я должна сотрудничать с СД, выявлять среди военнопленных политруков лиц еврейской национальности, а также добывать интересующие немцев сведения о положении в тылу Красной Армии».