Правда о допетровской Руси. «Золотой век» Русского государства - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Буровский cтр.№ 61

ВМЕШИВАЕТСЯ ТУРЦИЯ

Так же беспомощны в международных делах и преемники Богдана Хмельницкого, вплоть до Дорошенка, который парадоксально помог Московии и Речи Посполитой замириться. В 1666 году гетман Правобережной (Западной) Украины призвал турецкого султана и объявил себя его вассалом. Как часто бывает, из чужой драки извлекает выгоду кто-то третий, и таким «третьим» чуть не стал турецкий султан. Перед лицом ТАКОГО противника враги, только что готовые вести войну до победного конца, очень быстро заключили Андрусовское перемирие 1667 года.

Кстати, о политике: и выигранная война с Речью Посполитой, и участие в коалиции против Турции, и вступление в войну со Швецией, которая уже почти завоевала Речь Посполитую, — все эти действия Московии в 1650-е годы делали ее фактором большой европейской политики. И дипломатия страны в целом вполне соответствовала уровню поставленных задач.

Тогда, в 1653 году, Московия оказалась втянута в целую череду войн 1650–1670-х годов, и эти войны оказали огромное влияние на вооруженные силы Московского государства.

В 1651 году состав вооруженных сил Московии был таким:

Дворянская конница — 37 596.

Московских стрельцов — 8122.

Казаков — 21 124.

Татары и народы Поволжья — 9113.

Иноземцев — 7707.

Рейтар — 1457.

Драгун — 8462.

Эти цифры заставляют сделать два вывода.

1. Еще нет большой войны, но уже подготовлен 17-тысячный корпус армии, сформированной по европейскому образцу. Так что при всем своем нежелании большой войны Московия к ней все же готовилась.

2. Основой армии все-таки остаются пока иррегулярные войска.

На полях русско-польской войны (честнее было бы называть ее московитско-польской войной) части, организованные по европейскому образцу, показали себя самым замечательным образом. Есть сведения о том, что жители Смоленска полностью признали себя подданными московского царя после того, как увидели входящих в город русских драгун, говорящих между собою по-французски (у них были французские инструкторы и много французских офицеров).

Сколько истины в этой легенде и какие события стоят за ней, мне неизвестно. Но что московитские драгуны и рейтары этого времени — регулярное европейское войско, — это факт.

Вот старомосковское войско показало себя не самым наилучшим образом. И не только тем, что было хуже вооружено и хуже подготовлено… Если бы! Старомосковское войско было еще и менее дисциплинировано.

Дворянская конница во время наступательной войны 1654–1655 годов как будто показала себя и ненамного хуже, чем рейтары и драгуны. Но вот старомосковское войско с 18 апреля по 27 июня 1659 года осаждает город Конотоп. Гетман Иван Выговский (тот самый, подписавший Гадячскую унию) внезапно на рассвете ударил на русский лагерь, побил людей и отогнал лошадей, и тут же, едва московское войско стало приходить в себя, сам начал отступать. Воевода Алексей Никитич Трубецкой разделяет силы: сам с малым отрядом остается под осажденным Конотопом, для преследования отряжает князей Семена Романовича Пожарского (двоюродного племянника национального героя) и Семена Петровича Львова.

Это войско, преследуя казаков, все больше отдаляется от Конотопа, от лагеря и артиллерии. Толмачи и разведчики постоянно доносят: Выговский явился под Конотоп с малой толикой людей, а впереди находятся главные силы и силы союзных татар с ханом и калгою… На это князь Пожарский, как видно, необъятного ума мужчина, отвечал в таком примерно героическом духе: «Давайте мне ханишку! Давайте калгу! Всех их с войском… таких-распротаких, вырубим и пленим!»

Выговский же дождался, когда московское войско переправилось через речку Сосновку; болотистая пойма речки была теперь позади армии, и московиты не смогли бы достаточно быстро отступить. Тут вышли все казацкие и татарские части, и в один день «цвет московской конницы, совершившей счастливые походы 1651 и 1655 года, сгиб в один день; пленных досталось победителям тысяч пять; несчастных вывели на открытое место и резали, как баранов: так договорились между собой союзники — хан крымский и гетман Войска Запорожского! Никогда после того царь Московский не был уже в состоянии вывести в поле такого сильного ополчения».

Хан и гетман двинулись к Конотопу, но Трубецкой уже снял осаду и сумел уйти в порядке только благодаря многочисленной артиллерии. Разумеется, кампания была полностью проиграна, и надо было опасаться рейда неприятеля к Москве.

Алексей Михайлович вышел к народу в траурной одежде, «после взятия стольких городов, после взятия литовской столицы, царствующий град затрепетал за свою собственную безопасность», и люди всех чинов поспешили по государеву указу на земляные работы по укреплению Москвы, а в Москву собирались окрестные жители со своими пожитками и семьями.

Вот он, исторический рубеж! По мнению многих историков, специалистов в области вооруженных сил, именно с 1659 года следует считать, что московское дворянское ополчение перестало существовать как самостоятельная боевая сила.

И не только потому, что в одночасье лучшие силы, 20 тысяч московской дворянской конницы, уничтожены казаками и татарами под Конотопом. Был окончательно дискредитирован сам способ организации армии.

В конце концов, воевода князь С. Р. Пожарский показал себя лично мужественным человеком. Он действительно пытался догнать и пленить вражеское войско. Он храбро вел себя в плену. Когда крымский хан велел привести к себе Семена Романовича и стал ему выговаривать за дерзость и пренебрежение силами татар, тот плюнул хану в лицо и обругал его, по словам украинского летописца, «по московскому обычаю». Хан тут же велел обезглавить Семена Романовича. Есть, правда, и другое известие, от московского толмача Фролова, который чудом остался жив в кровавой круговерти. Мол, крымский хан все равно казнил бы князя С. Р. Пожарского, потому что он в прежние времена нанес крымцам несколько поражений. Если это и так и спасения у Семена Романовича в любом случае не было, вел себя он мужественно, тут нечего сказать.

Но к чему привело его… нет, уже не его мужество! А его глупая спесь, фанфаронство, неосторожность, нежелание слышать ничего, кроме того, что хочется услышать? Эти качества князя, сделанного воеводой вовсе не за личные заслуги, а «по месту», привели к гибели всю армию Московии! И никакие другие личные качества князя, никакая его личная храбрость не могли вернуть 20 тысяч погубленных им людей. А ведь каждый из них — великолепный воин, которого готовили много лет… не говоря о том, что погибли просто люди, у которых были семьи, жизнь каждого из которых и с точки зрения гражданской, и с точки зрения религиозной была ничуть не менее бесценна, чем жизнь самого князя Пожарского.

Кампания проиграна, возникла угроза Москве, погибло 20 тысяч человек, целая армия, и все это по вине одного человека, который никогда не стал бы генералом, не получи он должности по законам местничества.

Знающие люди говорят, что умные люди и дураки одинаково делают ошибки. Только глупцы совершают эти же ошибки многократно. А умные люди отличаются от них тем, что умеют сделать из своих ошибок надлежащие выводы… Царь Алексей Михайлович, несомненно, был умным человеком, и из урока этого страшного поражения он сделал два принципиально важных вывода.