Правда о «золотом веке» Екатерины - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Буровский cтр.№ 67

Но были супруги счастливы или не очень, а 10 февраля 1728 года на свет появился младенец мужеска пола, окрещенный придворным лютеранским священником Карлом Петром Ульрихом. Давать младенцу несколько имен и тем самым посвящать его сразу нескольким небесным покровителям было в духе всей Европы — и католической, и протестантской.

Чтобы достойно отпраздновать рождение первенца Карла Фридриха, наследника голштинского престола, устроили роскошный фейерверк. При этом веселом действе произошло несчастье: взорвался пороховой ящик, погибло несколько человек, а многие в плотной толпе были ранены. Разумеется, автор этих строк не верит в приметы и только невежеством и суеверием может объяснить болтовню, тут же возникшую во всей Голштинии: якобы этот взрыв — плохое предзнаменование для новорожденного!

Конечно же, приметы — это чистейшей воды суеверия, и ни один цивилизованный, культурный, уважающий себя и порядочный человек не верит в предзнаменования. Поэтому надо считать совершеннейшим совпадением и ужасную судьбу новорожденного Карла Петера Ульриха, которого в возрасте 33 лет свергла с престола и убила собственная жена, София Фредерика Ангальт–Цербстская, названная в России Екатериной и царствовавшая под именем Екатерины II Алексеевны. Сам возраст гибели Карла Петера Ульриха наводит на размышление — это «рубиновый возраст», возраст, в котором распяли Христа. Старое европейское поверье гласит, что в 33 года погибают проклятые родителями или несущие в себе проклятие с рождения; а пережившие этот год уже будут жить долго.

Но все это, конечно же, чистейшей воды суеверия, и Карл Петер Ульрих погиб в 33 года случайно. Так же как чистая случайность и его страшное детство, и то, что его несчастья, собственно, и начались с этого фейерверка.

Потому что счастливая мама наследника Голштинии, Анна Петровна, не выдержала, встала посмотреть на фейерверк, встала у раскрытого окна, из которого тянуло сырым и холодным воздухом. Придворные дамы пытались уговорить не окрепшую после родов герцогиню закрыть окно, отойти от потока холодного воздуха.

— Вы можете заболеть! Вам надо беречь себя если не для самой себя, то для сына и мужа! — так говорили эти скучные немки.

— Мы, русские, не так изнежены, как вы, и не знаем ничего подобного! — со смехом отвечала герцогиня.

После чего заболела болезнью, которую врачи того времени называли «горячкой»; современные врачи спорят, было это воспаление легких или менингит… Во всяком случае, через десять дней, 20 февраля 1728 года, Анна Петровна умерла. Её тело набальзамировали и отправили в Петербург на том же фрегате, на котором два с половиной года назад герцог и герцогиня приехали из Петербурга.

Говорят, что выросший без отца — полсироты, без матери — полный сирота. Судьба Карла Петера Ульриха подтверждает справедливость этой поговорки — после смерти матери он остался один на белом свете. Отец заботился о воспитании мальчика, но к себе не приближал, не был для него теплым человеком и, судя по всему, сына совершенно не любил. Тем более что с этим мальчиком связывались некоторые надежды, теперь рухнувшие…

Женившись на Анне Петровне, герцог Карл Фридрих рассчитывал стать не последним человеком в сказочно богатой России. Это не сбылось; то ли интрига Меншикова, то ли собственная неспособность к политике погубила мечты герцога.

До смерти Анны Петровны была надежда, что Россия будет хоть немного материально поддерживать нищий двор герцогов Голштинских. После смерти Анны Петровны из России перестали поступать денежные средства, и в промозглых нетопленых комнатах без обоев свистел холодный ветер с моря, а в пустой кухне пищали голодные крысы.

До 1730 года можно было надеяться на воцарение в Российской империи близких родственников Карла Петера Ульриха, и тогда становился возможным новый розыгрыш «русской карты». Но после прихода к власти Анны Ивановны Елизавета сидела тише воды, ниже травы, а сын Анны Петровны превратился в «голштинского чертушку».

Карл Петер Ульрих, разумеется, ни в чем не виноват, но трудно поверить, что на его судьбе не сказалось, скажем так, некоторое разочарование… Отсвет несбывшихся надежд лежал на малыше уже независимо от воли и окружающих, и тем паче его самого.

— Он выручит нас из нужды и поправит наши дела! — порой говорил герцог Голштинский своим несытым придворным в продранных кафтанах, указывая на своего сына — второго, после Елизаветы, наследника престола Российской империи.

Так же говаривал он и по поводу Шлезвига — мол, этот молодец поможет нам его отвоевать.

Верил ли он сам в то, о чем говорил? Карл Фридрих помер до того, как его слова могли хотя бы приблизиться к реальности: в 1738 году.

По слухам, он и помер, осуществив одно из своих заветных мечтаний: напившись до помрачения ума.

И еще одно… Давно известно, что

«женатый человек, который зависит от своих родителей и родителей жены, постыдно жалок и смешон»

[53, С. 40].

Что же сказать о феодальном владыке, независимом монархе, который не в силах наполнить кладовые в собственном дворце и надеть кафтан без дырок на локтях без подачек из Петербурга, от родственников покойной жены?! Мне трудно поверить, чтобы и эти соображения не влияли на чувства Карла Фридриха к сыну. Повторюсь — сына он держал в отдалении, никогда не брал на руки, не ласкал, не разговаривал с ним больше необходимого.

Что было предначертано для этого мальчика?

Герцогство Шлезвиг–Гольштейн лежит на границе Дании и собственно Германии, занимая юг Ютландского полуострова. Возникло оно в 1386 году, когда графы Гольштейна завоевали соседнее княжество Шлезвиг и присоединили его к своим владениям. В 1460 году княжество стало вассалом Дании, а в 1544 году в этом государстве сменилась династия: к власти пришли герцоги Готторпские (Gottorp), родственники разветвлённой династии Ольденбургов, правившей в Дании и соединенной с ними Кальмарской унией Норвегии и Швеции. В правлении Ольденбургов были свои перерывы, свои проблемы, но права на скандинавские престолы они имели, и шансы занять эти престолы у них были совершенно реальные.

Герцог Голштинский и был выбран в мужья Анны потому, что мог претендовать на шведский престол. Пётр I рассчитывал удачным династическим браком посадить на трон Карла XII своих родственников, а может быть, и своих внуков. Если не шведский престол — то голштинский.

Воспитывали его в соответствии с этой судьбой, — быть монархом в германской лютеранской стране. Первые слова в своей жизни Карл Петер Ульрих сказал по–немецки, и все остальные языки, включая русский, были для него иностранными. Крещенный в лютеранстве, он никогда не усомнился в догматах этой конфессии. Германоязычный лютеранский мир стал его миром просто по праву рождения, а Россия — далекой варварской державой.

В семь лет мальчика отдали на воспитание придворным военным чинам: Адлерфельду, Бремзену, Вольфу. Армии играли огромную роль в жизни германских княжеств, вечно воевавших между собой или грозивших друг другу войной. Не буду спорить, что первично — национальный характер немцев или эта вечная военная опасность, но армия и все связанное с армией, с армейской жизнью при дворах немецких князей превращалось буквально в манию. Считалось, что всякий владетельный князь и вообще всякий дворянин должны быть в первую очередь военными, должны непревзойденно разбираться в ведении военных действий, походах, разбитии лагерей, гнутии ружейных стволов, атаках и штурмах, ружьях и пистолетах, гаубицах и сортах пороха.