Правда о «золотом веке» Екатерины - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Буровский cтр.№ 62

Всего через восемьдесят лет великий князь Константин женится по любви и откажется от престола в пользу младшего брата, Николая I Павловича.

Увы, пока что в Российской империи и не слыхивали о таких тонкостях, и вступить в морганатический брак императрица при всем желании не может. Не поймут–с… При всей любви к ней гвардии и всего дворянства — не поймут–с…

Гораздо труднее объяснить, почему так важно было отстаивать бесплодность брака Елизаветы и Разумовского? Я могу видеть здесь только одну причину: советские историки ничуть не меньше дореволюционных заботились о том, чтобы скрыть напряженную династическую ситуацию в Российской империи. Почему им так важно было создать иллюзию тиши и благодати, — этого я уже не знаю.

Впрочем, династические и политические проблемы этой четы и их детей — тема особая, пока мы вроде бы о фаворитах…

Более осмысленными фаворитами были Шуваловы, но и это чистая случайность. В 1749 году сорокалетняя Елизавета взяла себе в любовники 22–летнего Ивана Ивановича Шувалова, и что самое удивительное — и этот аристократический юноша обладал многими чертами, общими с малоросским мужиком Алексеем Разумовским. Мягкий характер, созерцательный ум, полное отсутствие честолюбия, постоянные мечты о тихом уединении, об уходе от мира…

Видимо, такие малахольные больше всего и привлекали Елизавету — приходится сделать такой вывод. Иван Шувалов не принял от Елизаветы ни графского титула, ни высоких постов и руководил всей внешней политикой Российской империи самым мафиозным способом, неофициально. Отмечу, что Екатерина II так никогда не делала, — если её любовнику поручалась какая–то сфера, то ему давались и официальные права и чины. И постель все же отделялась от политики.

Но вот тут–то сказались некоторые сословные различия.

Во–первых, все–таки какие–то идеи государственного переустройства Ивана Шувалова посещали. В частности, он подал Елизавете памятную записку с совершенно утопическим прожектом введения в России «непременных законов», направленных на достижение «общего блага». В своей памятной записке для Елизаветы Иван почти дословно воспроизводил ещё одного французского просветителя, Монтескье, с его идеей «основных законов», которые обязательны и для подданных, и для монарха. Французский теоретик, никогда не руководивший даже колбасной лавкой, видел в «основных законах» то, что отделяет просвещенную монархию от некультурной деспотии.

Шувалов всерьез предлагал, чтобы императрица присягнула в том, что будет соблюдать «непременные законы», а подданные присягали в том, что будут наблюдать, как монархиня эти законы соблюдает… Вряд ли Шувалов имел в виду под «подданными» кого–либо, кроме дворян, но и такой вариант был просто ненормально смелым для неограниченной монархии.

Есть версия, что Елизавета не дослушала памятную записку, уснула, и в данном случае её низкому уровню культуры и примитивному интеллекту можно только радоваться. Страшно подумать, что могло бы статься с Россией, начни царица осуществлять новую утопию! На этот раз строить «просвещенную монархию» и подчиняясь «основным законам»…

Во–вторых, Иван Шувалов всё–таки внешней политикой руководил. Потомок Григория Розума этого не делал, и совершенно неизвестно, был ли он на это способен.

В–третьих, Иван был достаточно интеллигентен, чтобы чему–то учиться, знать европейские языки и основы наук и искусств; чтобы стать покровителем наук и искусств в Российской империи. Он способствовал открытию Академии художеств в 1757 и Московского университета в 1755 году, был дружен с М. Ломоносовым, переписывался с французскими просветителями, особенно с Гельвецием и Вольтером, помогал многим поэтам и художникам.

Что сама Елизавета, что оба Разумовских вряд ли были бы в силах отличить пейзаж от натюрморта, а попытки Ломоносова объяснить Елизавете, что такое химия и для чего он хочет завести химическую лабораторию, ни к чему не привели. Кончилось тем, что императрица замахала на него руками:

— Хватит, хватит, Михайло Васильевич, все равно ничего не разберу! Делай свою лабораторию, а то лучше бы вирши писал…

А переписку или любое общение Разумовских с Гельвецием как–то сложно и вообразить… Разве что пьяный Григорий затеял бы корить Гельвеция за двоедушие и пытался бы его собственными руками «вразумить».

В–четвертых (и это главное!), у Ванечки были родственники… Например, двоюродные братья Ивана, Пётр Иванович и Александр Иванович, которые с патриархальной простотой и встали во главе правительства. Они не чуждались официальных постов, и Александр встал во главе Тайной канцелярии, то есть политического сыска, а Пётр… Трудно сказать, чем не занимался старший из братьев Шуваловых, глава рода: родился Пётр Шувалов в 1710 году, а Иван — в 1727–м.

Граф с 1746 года, генерал–фельдмаршал, он был не чужд и техники, и коммерции, и политики. Организатор нескольких артиллерийских заводов, глава Оружейной канцелярии с 1757 года, Пётр Иванович изобрел новые типы артиллерийских орудий: «секретную гаубицу» и гаубицу, которую так и называли — «шуваловский единорог». Вообще–то гаубицей называют орудие, предназначенное для навесной стрельбы. Ствол гаубицы можно поднять очень высоко, и поражать из нее скрытые цели. Обычно стволы гаубиц делались короткими и с очень большим калибром, чтобы бросать в крепость снаряд побольше. Но если длина ствола уменьшается, то ведь и точность стрельбы становится меньше. В результате гаубица становилась малоприменима на поле боя, где части противника быстро передвигаются и стрелять надо быстро и точно.

А Петр Шувалов, используя более прочные и более легкие сплавы, создавал гаубицы с длинным стволом, и к тому же более легкие, которые проще было перетаскивать.

Характерно, что «шуваловский единорог» стоял на вооружении русской армии добрых сто лет — до того, как в 1860–е годы гладкоствольная артиллерия была заменена нарезной.

А одновременно Пётр Иванович — автор такой меры, как упразднение внутренних пошлин, — теперь не нужно было платить за провоз товара из одной части империи в другую.

Он же сторонник поддержки российского производства, защиты интересов производителей товаров в Российской империи от конкуренции зарубежных промышленников.

Ему принадлежат проекты Дворянского банка и Крестьянского банка, идея генерального межевания — то есть точного определения границ всех владений — и частных, и церковных, и казенных. Начали генеральное межевание только в 1766 году, уже при Екатерине II, но идея–то это Шувалова…

Занимался он и торговой, и промышленной деятельностью: участвовал в винных и табачных откупах, взял монополию на рыбные и тюленьи промыслы в Белом и Каспийском морях, на заграничную торговлю лесом, владел несколькими железоделательными заводами. Весьма заметно, что положение Петра Шувалова в государстве весьма помогало его делам: ведь не всякому дали бы монополию на рыбные и тюленьи промыслы в масштабе двух морей!

Но что самое важное сейчас — ведь по большому счету не в умственных способностях и пользе для отечества была причина возвышения Петра Шувалова. Не потому были проведены его реформы и внедрена в армии гаубица «единорог», что кого–то убедили аргументы Петра Ивановича Шувалова. Основная причина, по которой П`тр Иванович смог что–то вообще сделать, состояла в очарованности императрицы его двоюродным братом Иваном.