Покорение Сибири: Мифы и реальность - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Буровский, Дмитрий Верхотуров cтр.№ 41

Практически сразу за переходом в русское подданство «Пегой Орды», в 1603 году к нарымскому воеводе обратился с просьбой о принятии в подданство князь небольшого рода — еушталар Тоян. Его род жил в низовьях притока Оби — Томи.

По первым временам русского завоевания Сибири таким добровольцам оказывалась высокая честь. Князь совсем небольшого рода Тоян был пропущен в Москву, где подал царю Борису Годунову челобитную. 25 марта 1604 года Тоян просил принять его и улусных людей, всего до 300 человек, в русское подданство. Князь проявил верноподданническую инициативу. Он сообщил, что поможет русским покорить другие народы, которые жили по притокам Оби — Томи и Чулыму: чатских татар и телеутов, живших выше по Оби, и кыргызов, чьи владения находились по другому притоку Оби — Чулыму. Тоян также выразил желание помочь русским построить город на удобном месте в своей земле. В награду за свои труды Тоян попросил для себя и своего улуса освобождение от ясака.

Милость Тояну была оказана, и он стал русским подданным, не внося ясак в казну [33, с. 312].

Русские своим закреплением в Притомье целиком и полностью обязаны князю Тояну. Он позволил построить в своих владениях Томск, который потом более чем на сто лет стал базой для русского продвижения в верховья Оби, в Кузнецкую котловину. Князь Тоян, конечно, преследовал свои цели. Он за сравнительно невысокую плату получил покровительство и защиту достаточно сильного государства, могущего бороться с агрессивными соседями Тояна. Русские же за небольшую плату получили выгодный плацдарм для наступления на богатые области Саяно-Алтая. Из Томска, стоящего почти в стрелке Томи и Оби, можно было контролировать верховья Оби, верховья Томи с Кузнецкой котловиной и Причулымье с Толы-Хоорай (союз кыргызских княжеств) в верховьях.

Русские проявили большую неблагодарность по отношению к князю Тояну. Он забыт. Нет в Томске ни улицы имени Тояна, ни бронзовой статуи татарского князя в собольей дохе, который показывает русскому атаману место для строительства города. Не выбиты на постаменте исторические слова князя о том, что он поможет объясачить еще и другие окрестные народы.

Странно, почему советская, марксистко-ленинская историография Сибири совершенно не обратила внимания на эту выдающуюся фигуру. Ведь князь Тоян почти идеально подходил под типаж «добровольно присоединившегося»! Он и роль прогрессивную русского подданства понимал, и был стихийным интернационалистом. Это большое упущение, которое надо поставить сибирским историкам на вид. Надо с них взять социалистическое обязательство написать большую, капитальную монографию о князе Тояне и его исторической роли в присоединении Сибири к России.

Этот пример показывает, насколько топорно сделан миф о добровольном присоединении Сибири к России. Настолько, что даже были упущены примеры действительно добровольного присоединения. В «Истории Сибири с древнейших времен до наших дней» Тояну не нашлось места.

Дело не откладывалось в долгий ящик. Летом 1604 года из Нарыма вышел отряд казацкого головы Гавриила Писемского и сына боярского Василия Фокина. Вместе с ними вышли на строительство города 100 кодских остяков во главе с князем Онжей.

По Томску есть более или менее подробные документы, которые могут пролить свет на способ строительства русских укреплений. Русский отряд, приходя на место строительства предполагаемого укрепления, начинал сам или с помощью союзных татар валить «легкий лес» (очевидно, сосну, елку и пихту, действительно, относительно легкие и могущие сплавляться по реке), перетаскивать или сплавлять к месту строительства, где из него уже возводили укрепления и постройки.

Из названий можно понять, какой тип укрепления использовался. Если укрепление в русских документах именовалось «острог», то укрепление состояло из частокола затесанных сверху бревен, поставленных на валу укрепления. Стена дополнялась башнями, на которых ставились пушки.

Если укрепление именовалось «город», то стена ставилась другим способом. В землю вколачивались вертикальные столбы, в которых тесались глубокие пазы. Между этими столбами в пазы укладывали горизонтальные бревна с затесанными под шип концами. Получался вертикальный забор, который еще называется «заплот». Укрепление усиливалось рублеными башнями, иногда многоугольными, на которых тоже ставились пушки.

Внутри укрепления рубили избы для воеводы («воеводские хоромы»), для казаков, для припасов, для администрации («съезжая изба»). Иногда стена сруба заменяла часть стены укрепления. Перед стеной города копался ров и насыпался вал, часто перед укреплением, особенно острогами, ставились рогатки против конницы: редкий частокол из остро затесанных бревен, вбитых в землю под углом.

Томск был городом, и потому в нем применили второй тип укрепления. Он имел четырехугольную форму, семь башен и примерно 88 сажень (220 метров) стены. Город в плане был неправильным четырехугольником, длинные стороны которого были длиной 80 и 85 метров, стена, выходящая на стрелку рек, — 15 метров, а стена, выходящая на напольную сторону, — 50 метров.

Башни были высотой примерно в 4–6 метров, шириной в 3–4 метра. Об их конструкции ничего больше не сказано, но, видно, они имели шатровую крышу, внутреннюю площадку, на которой устанавливались пушки и хранился боезапас. На уровне этой площадки были в стене башни прорублены бойницы для пушки.

Томск сначала имел только эти укрепления, но потом они были усилены острогом, то есть еще одной стеной из частокола [46, с. 24–26].

Томск имел мощное вооружение, которое делало его практически неприступным городом. В 1627 году в арсенале города учтено:

— пищаль медная, с ядром в 4 фунта, с запасом в 50 железных ядер;

— пищаль медная, с ядром в 1 фунт, с запасом 300 железных и 440 свинцовых ядер;

— две пищали железные, с ядром в 1 фунт, с запасом в 310 железных ядер;

— пищаль скорострельная, с запасом 140 железных ядер;

— пять пищалей затинных, с запасом 820 железных и 1550 свинцовых ядер.

Все это — не легкие ружья, а мощные пушки. Ядро весом в 4 фунта, весило на нашу меру 1,6 килограмма, и калибр этой пушки был примерно в 10 сантиметров. Однофунтовые ядра весили примерно 0,4 килограмма, и калибр этих пушек был примерно в 6–7 сантиметров. На вооружении томского гарнизона стояли четыре таких грозных орудия, с помощью которых можно было отбить приступ достаточно крупной армии. [21] Всего в Томске было десять пушек с очень даже приличным боезапасом [35,с. 28–29].

Это объясняет тот факт, что все нападения на Томск не сопровождались попытками штурма города. Военачальники нападавших хорошо знали о сильной артиллерии города, и потому под стены не совались.