Покорение Сибири: Мифы и реальность - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Буровский, Дмитрий Верхотуров cтр.№ 4

То время, когда Большой Московский Миф работал на насаждение русской культуры и православия среди завоеванных народов, давно прошло. Мы сейчас имеем дело с другим его воздействием. Историческая мифология, ведущая свое происхождение от идеи Москвы-«Третьего Рима», старается нас убедить, что на всей территории России, от Прибалтики до Тихого океана, никто и никогда не жил, кроме русских. Здесь, если верить мифам, никогда не было цивилизации, а археологические находки — это остатки жизни диких племен, никому не интересных, и в анналы не занесенных.

Каким же образом историческая мифология насаждает неверное представление об истории? Первое, что может прийти в голову, — историки лгут. Это самая популярная и самая неправильная точка зрения. Историки как раз не лгут, за вычетом отдельных случаев. Профессия у них такая — писать правду и только правду с опорой на источники.

Если можно писать только правду, да еще с опорой на документы, то как же составить миф, отличный от истинного положения дел, как небо от земли? Это можно сделать достаточно просто. Давно известно, что из любой правды легко сделать неправду, при этом от нее не отступая ни на шаг. Для этого просто достаточно говорить правду, правду и только правду, но далеко не всю правду.

Итак, прием простой: нужно из достоверной информации сделать выборку. И эта выборка, проведенная с заранее поставленными целями, станет сбивающей с толку. Все сведения, изложенные в истории Сибири, верные. Все они имели место быть. Но при этом история Сибири в целом, составленная историками (кто именно отличился на этом поприще, мы разберем впоследствии), — лживая.

Но и этого еще недостаточно. Во всякой неполной выборке быстро станут заметными пробелы и лакуны, тем более, что историки не дремлют и продолжают искать в библиотеках и архивах новые материалы и факты. Прием неполной выборки хорош, но работает не всегда и не для всех. Сколько-нибудь опытного и обученного историка сбить с толку таким способом нельзя. Но крайне необходимо в целях процветания и укрепления мифа. Нужно добиться, чтобы сам историк стал производителем и распространителем мифов, и тогда их уже ничем нельзя будет перебороть. Тогда уже само сообщество историков будет бороться против ниспровергателей мифов.

Как же этого достичь? Есть прием. Надо разделить единое пространство сведений об истории на части и воздвигнуть между ними как можно более толстые и высокие перегородки. Историю надо отделить от археологии, чтобы историк не мог проверять свои выводы археологическими находками, а археолог — руководствоваться в поисках историческими сведениями.

Еще в 30-х годах в советской исторической науке прошла дискуссия о том, является ли археология частью истории. С тех пор споры и не стихают, хотя повелось считать археологию обособленной вспомогательной исторической дисциплиной, вроде как к самой истории имеющей весьма косвенное отношение. Прошло такое мнение не без помощи правительства, создавшего Институт Археологии АН СССР (теперь РАН), которому торжественно было вручено право разрешать и запрещать раскопки, и, соответственно, определять, кто археолог, а кто нет.

Необходимо также и саму историю разделить на части, которые также торжественно назвали «специальностями». Историков по Руси выделить в одно сообщество, историков по Западной Европе — в другое, историков еще чего-то там — в третье, четвертое и какое еще нужно сообщество. Каждому сообществу дать свой журнал. И пусть все варятся в собственном соку, не общаясь друг с другом, не обмениваясь информацией. Все публикации, конференции, встречи — только для своих по сообществу. А то не уследишь, как крамольные мысли расползутся среди историков.

И получилось в итоге, что каждый историк всю жизнь работает на узком пространстве документов и источников, ограниченном высокими и толстыми перегородками, возведенными в интересах развития и укрепления исторической мифологии. Историк, если это не бунтарь и не отщепенец, ничего не видит, кроме небольшой камеры в рамках своей «специальности». Добыть информацию из области другой «специализации» он не может, потому что его этому не учили, а постоянного общения со специалистами в этой области у него нет в силу «цеховой» организации исторической науки.

Чтобы отдельные настырные товарищи не перелезли эти перегородки, сверху на всех нужно опустить плиту «официальной» версии истории. Эта версия истории делается так. Из особо отличившихся обитателей камер-«специальностей» отбираются особо преданные товарищи, которым поручается под контролем государственных или партийных политруков «обобщить» данные и «сделать весомый вклад» в историческую науку.

Им даются нужные политические установки, как нужно провести это обобщение, хотя, впрочем, избранные товарищи и сами отлично понимают, что нужно сделать. Представитель отдельной камеры-«специальности» в государственной иерархии получает необходимые звания, полномочия и ресурсы, и осуществляет контроль над своей областью. Чтобы в ней все знали «свое место», а отдельные смутьяны вовремя получали отпор и всеобщее осуждение.

В царские и советские времена, когда такая система работала лучше всего, время от времени проводились показательные расправы над инакомыслящими для предупреждения появления у историков крамольных мыслей.

В силу подобной организации исторической науки и ее внутренней иерархии официальная версия истории — это чаще всего не то, что одобрено государством, хотя и такое встречается. Официальная версия — это то, что пишет официально и общепризнанный (попробовали бы, не признали!) глава школы, направления, а то и всей исторической науки в целом. Все, что выходит из его священных уст и из-под его священной руки — истина, какую бы чушь он при этом не нес.

И, наконец, есть третий способ сделать из правдивой истории лживую, не отступая при этом от исторической правды. Надо труды официально и общественно признанных глав школ и направлений издать максимально широкими тиражами. Этот способ активно использовался при Советской власти, когда труды глав науки тиражировались гигантскими тиражами. Кроме того, надо поручить этим же товарищам составление учебников по истории для школ и вузов. В общем, надо добиться, чтобы основная часть литературы по истории, особенно тиражные издания, содержали нужную версию истории, «скорректированную» в нужном направлении. Расчет очень простой: официальная версия, много-много раз повторенная, приобретает права нерушимой истины. Остальное: малотиражные монографии, сборники научных работ с духоподъемным названием «братские могилы» — не в счет. Хотя скажу, что это именно та самая лазейка, которой я пользовался для сокрушения официальной версии истории завоевания Сибири.

Вот так и фальсифицируется история. Каждый историк говорит и пишет правду, опираясь на достоверные данные. Выходят книги и капитальные труды, особенно маститых академиков. Все прилично и благопристойно, и совесть каждого конкретного историка чиста. Но на выходе выходит ложь. Вот такая интересная система.

Сибирскую историю — в отличие от большинства других примеров — подделывали и фальсифицировали с особым размахом и не особенно считаясь со средствами. Заявить о том, что Сибирь была малонаселенной и засыпанной снегом землей, о том, что «история Сибири есть история ее освоения» — это бесстыдство в самой высшей степени. Когда Окладников редактировал «Историю Сибири», в особенности первый том, книга замечательного археолога С.В. Киселева «Древняя история Южной Сибири» уже успела выдержать два послевоенных издания и стать классикой. Окладников был археологом и не мог не знать эту книгу. В этой удивительной книге Сергей Васильевич Киселев заставил говорить обычно немые археологические находки и показать, какая была яркая и бурная жизнь в Сибири в древности. И потому, когда Окладников или писал сам, или редактировал абзацы других авторов об «освоении Сибири», он шел против исторической истины и против ученой честности. Но академику Окладникову и коллективу авторов не грозила анафема ученого сообщества, и вот почему.