Охотник на ведьм - читать онлайн книгу. Автор: Макс Сек cтр.№ 62

— На каком основании? Потому что я думаю своим собственным мозгом? — спросил Микаэль.

Эрн долго смотрел на него, потом перевел взгляд на Нину и в конце концов выдал усталую, безрадостную улыбку.

— Неужели вы, голубки, считаете меня идиотом? Единственная причина, по которой вы двое не разлучены, заключается в том, что я вечный романтик и питаю антипатию к бюрократам. Но да поможет мне бог, не испытывайте свою удачу.

Эрн прошел мимо них в коридор. Нина почувствовала, как ее щеки вспыхнули ярким румянцем. Она посмотрела на Микаэля, который буквально закряхтел в изнеможении.

Джессика бросила взгляд на часы. Уже почти девять. Она сидела одна за столом в своей студии, уставившись на плакат перед собой. Он состоял из четырех листов бумаги, скрепленных скотчем, и на нем она собрала всю информацию о преступлениях, имевших место за последние двадцать четыре часа.

Минуту назад Юсуф прислал ей кучу фотографий жертвы из Халтиалы. Тридцатилетняя женщина. Черные волосы, красивая. Одета в черное вечернее платье. Как и три другие жертвы, из которых Лора Хелминен — единственная выжившая.

На фотографии пока еще не опознанная женщина лежит между двумя листами сверхпрочной фанеры. На верхний лист были навалены большие камни: их тяжесть постепенно убивала беззащитную жертву. Джессика сравнила фотографии с места преступления с историческим рисунком, который она нашла в интернете, а также с убийством в финальной части трилогии Роджера Копонена.

Как убийство из Халтиалы, так и сцена из книги Копонена точно воспроизводили изображение из статьи Википедии «Раздавливание (казнь)» — изображение смерти от раздавливания фермера по имени Джайлс Кори во время Салемских процессов над ведьмами в 1690-х годах.

Джессика изучала крупным планом лицо женщины, смоделированное криминалистом. Казалось, что та не испытывает боли, скорее спокойна. Должно быть, она была под наркозом, когда на нее посыпались камни. Эта мысль одновременно ужасала и утешала. Все лучше, чем медленная, мучительная смерть и предшествующий ей непостижимый страх.

Джессика смотрела в потолок и чувствовала, как напрягаются затекшие мышцы на спине. Последние полгода она занималась меньше, чем раньше. Повреждение позвоночника, которое она получила в автокатастрофе в шестилетнем возрасте, больше не мучило ее так часто, как прежде, но не возникало сомнений, что если она будет продолжать пренебрегать реабилитационными упражнениями, разработанными для нее, проблемы вернутся. Иногда, вставая с дивана или кровати, Джессика не чувствовала первого шага, который делала, не чувствовала прикосновения каблука к полу или веса своего тела на икрах. Она не всегда ощущала удар локтем по спине во время баскетбольных матчей подразделения, боль приходила позже, когда она была особенно напряжена. Тело Джессики никогда не будет функционировать нормально, однако благодаря упорным тренировкам она достигла такого уровня физической подготовки, что с легкостью сдала вступительный экзамен в полицейскую академию.

Но в медицинской карте Джессики не имелось упоминаний о повреждении позвоночника. Никакого несчастного случая. Джессика никогда не была фон Хелленс. У нее никогда не было родителей, детства в Бель-Эйре, маленького брата, чьи прекрасные глаза умоляли о помощи.

Джессика снова ощутила, как пальцы брата сжимали ее пальцы.

Все в порядке, Тоффи. Все будет хорошо.

Рев тромбона уличного музыканта проник в сны Джессики, из ее подсознания вырвался поток беспорядочных образов. Джессика открыла глаза и поняла, что находится в объятиях Коломбано. Она пролежала там всю ночь, его могучие руки заключили ее в темницу. Не в силах заснуть, Джессика глотала соленые слезы, надеясь, что сердце мужчины остановится, что пьяный, грязный труп, поймавший ее в ловушку, превратится из теплого в холодный, что Коломбано умрет и она наконец сможет сбежать. В какой-то момент в течение ночи боль взорвалась в коленях, ногах и пальцах ног, и она лежала там, парализованная и рыдающая, когда он притянул ее ближе и запустил пальцы в ее мокрые волосы. В конце концов Джессика сдалась, потому что сдалось все ее тело. Она впала в какое-то промежуточное состояние между сном и бодрствованием, сюрреалистическое оцепенение. Она наблюдала за собой с французского балкона, выглядывая из-за занавесок, как ангел, любуясь красотой романтической сцены в комнате, но смущаясь своим безутешно-печальным лицом.

— Зесика.

Это самый уродливый голос в мире. Джессика вздрогнула. Она почувствовала, как ее сердце замерло, отвращение нарастало внутри. Она все еще слышала мужской смех, чувствовала удары по своим голым ягодицам. Коломбано был в ней, более безжалостный и грубый, чем когда-либо прежде.

— Зесика.

— Что, милый? — прошептала Джессика. Слова сами собой слетели с ее губ, напоминая о времени, которое теперь казалось таким далеким. По ее щеке скатилась слеза. Она чувствовала липкость спермы на своем бедре.

— Ты ведь не сердишься, правда? — Он сжал ее крепче, давая Джессике подсказку, как ей лучше ответить.

— Этот… этот человек еще здесь?

— Маттео? — Коломбано хихикнул, чмокнув Джессику в щеку и скатился с кровати. Теперь Джессика была свободна, но все еще не могла пошевелиться. — Я же говорил, что он тебя не тронет. Он ведь не тронул?

Джессика всхлипнула. Она услышала, как Коломбано побрел в ванную. Мерзкое бульканье наполнило квартиру, и Коломбано застонал, когда его мочевой пузырь опорожнился в унитаз. Джессика закрыла глаза, она не знала, что сказать. Она не могла вспомнить. Может, он и не прикасался к ней. Может быть, он просто наблюдал. В конечном счете это не имело никакого значения.

— Нет, — тихо произнесла Джессика, глядя в стену.

— А ты бы хотела, чтобы он это сделал? — Коломбано спустил воду в туалете. — Ты бы хотела? — снова спросил он, возвращаясь в спальню. Вода перестала течь.

— Я…

— Это не по мне, я не люблю делиться. Я не возражаю, если кто-то хочет посмотреть, но делиться — это совсем другое дело.

Джессика почувствовала, как матрас на железной кровати прогнулся под весом Коломбано.

— Но я могу сделать исключение, если хочешь.

Внезапно стало трудно дышать.

— Нет.

— Нет. Это ты сказала вчера, принцесса. И даже несмотря на это, мы занимались любовью более страстно, чем когда-либо. Иногда приятно ошибаться, правда?

Раздался его смех. У Джессики заболел живот.

— Я могу позвонить Маттео прямо сейчас.

— Нет.

— Но я хочу быть честным с тобой. Я никогда не поделюсь с Маттео тем, что по-настоящему люблю. Ты веселая девочка, Зесика. Но я пришел к выводу, что у нас нет будущего. Ты еще не созрела. Просто ребенок.