Петр Первый. Проклятый император - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Буровский cтр.№ 66

…Про Иннокентия II рассказывали, что он продал душу дьяволу и по ночам колдует в старой башне (узнаете колорит? — А. Б.). Для колдовства «чёрный папа» читает бесовские книги, написанные на неведомом никому языке, а окна этой башни по ночам освещаются сине–зелено–голубым пламенем, и башня содрогается, камни стучат друг от друга, когда там появляются неведомые существа.

Иные даже видели своими глазами, как папа с сине–зеленым лицом приплясывал и пел под утро, возвращаясь из этой башни, и якобы порой он лежал по утрам в странном оцепенелом состоянии, и добудиться его было невозможно.

Рассказывали также, что, когда погребали покойного папу, когда гроб стоял в соборе Святого Петра, вдруг у изголовья гроба появился некто, закутанный в черный плащ с головой. Свечи стали вдруг светиться синим и зелёным, холод и зловоние поползли от этой фигуры. Хотели поднять руку, чтобы сотворить крестное знамение, — ни одна рука не поднялась. Хотели спросить незнакомца, кто он такой и откуда явился, — никто не смог открыть рта.

А потом незнакомец исчез, но там, где он стоял, остались два оплавленных в камне следа, напоминающих по форме копыта.

Что касается следов — то они сохранились и по сей день, следы копыт может видеть всякий желающий. В эту часть истории просто приходится верить. А вот насчет книг… Дело в том, что все книги папы Иннокентия II хранятся в библиотеке Ватикана и совершенно доступны. Одна из них написана на иврите, четыре — на арабском, а все остальные, до десятка, — на греческом языке. Каким надо быть фантастическим неучем, чтобы говорить о «неведомых языках», — я даже и обсуждать не хочу.

Да и странное поведение папы тоже может иметь малопочтенное, но очень материалистическое объяснение: один из приборов, которые создал ученый папа, судя по рисункам, очень напоминает самогонный аппарат. Нет, я ничего не утверждаю, ни на чем не настаиваю и папу ни в чем не обвиняю. Я только говорю, что прибор похож на самогонный аппарат, и ничего больше, — причем похож с моей, предвзятой и, вероятно, порочной, точки зрения.

Впрочем, вернемся к Брюсу — крупному ученому, ославленному колдуном.

Несомненно, Яков Брюс — это как раз тот человеческий тип, которого очень не хватало в Российской империи после смерти Петра. Человек самостоятельный, умный и властный, он был бы способен если не сразу «вывести» страну из тупика, то, по крайней мере, мог бы этому очень способствовать. Причем вполне очевидно — как раз для него слова про долг, честь, ответственность вовсе не были пустыми сотрясениями воздуха.

Он не был востребован? Но в Российской империи после смерти Петра и не было верховного арбитра, который мог бы кого–то и куда–то «востребовать». Воцарилась анархия, в которой каждый «востребовал» сам себя так, как считал нужным. Почему же он не пытался оттеснить от власти временщиков, интриговать, добиваться возвращения Российской империи на естественный путь развития?

Если правда, что он масон, — то почему не искал другого выхода, подходящего для его организации?! Опыт жизни говорит, что любители строить «регулярные государства» никогда не разочаровываются полученным негативным опытом. Вместо «парадиза», рая на земле, «почему–то» получился концлагерь, сумасшедший дом, экологическая помойка? Это все виноваты неумелые строители. А теперь–то у нас есть опыт! Или другой вариант: это попались неправильные подопытные кролики, недостаточно идейные; теперь мы возьмем таких, как надо. Одним словом, за дело, товарищи, — надо строить «правильное» и совершенное «регулярное государство», очередной рай на земле — теперь уже с учетом ошибок.

Но ведь Яков Брюс не делает и этого, и его масонство от этого становится еще более сомнительным. Почему он не старался построить «правильное регулярное государство»?! Почему после смерти Петра Яков Брюс не стал делать решительно ничего? Вообще ничего. Сразу же, резко он отошел решительно от всего, стал меньше бывать даже в своей любимой Берг–коллегии и почти прекратил общение со всеми остальными «птенцами гнезда Петрова». Все они как раз активнейшим образом «тусовались», стараясь сделать карьеру, набрать очки и вместе с тем боясь выпускать друг друга из виду. А Яков Вилимович, наоборот, изо всех сил старался отойти от дел и сидеть как можно тише.

Разумеется, долго такое положение вещей не могло продолжаться.

Сохранилось две легенды, связанные с отставкой Якова Вилимовича. Первая легенда состоит в том, что «птенцы гнезда Петрова» стали роптать: где, мол, Яков Брюс?!

Почему не бывает нигде, не общается с другими, отошел от активной жизни? Возможно, зловонными «птенчиками» двигал и страх перед Брюсом. Он ведь умен, значит, и гадостей наделает масштабных и вообще станет самым главным…

Убедившись же, что Брюс им не опасен, остальные «птенцы» стали его есть: мол, понимаем, почему он нигде не бывает, — постарел, силы не те. Наверное, ему уже тяжело начальствовать над коллегией, и не пора ли ему в отставку?

Якобы именно эти разговоры и стали толчком для отставки Якова Брюса.

Вторая легенда еще пикантнее. По этой легенде, Меншиков вымогал взятку у Брюса — обещал, что если тот «поклонится» ему, то тот за Брюса «замолвит словечко», не даст отправить его в отставку. А когда Брюс взятки не дал, сделал Екатерине доклад — мол, пора отстранять от дел постаревшего, обрюзгшего «Вилимыча».

Впрочем, это легенды. Достоверно известно, что Екатерина никогда не требовала от Брюса отставки, а когда Яков Брюс вручил царице прошение об отставке, она заплакала:

— И ты, Вилимыч, меня покидаешь?! С кем останусь?!

Была ли причина этих слез чисто алкогольная или царице и правда было страшно оставаться без таких, как Брюс, сказать трудно. Фактом является и то, что Брюса её слезы не разжалобили, он на своей отставке настоял. В 1726 году Екатерина отправила Брюса в отставку в чине генерал–фельдмаршала, и он поселился в своем «имении Глинка» под Москвой. Сейчас это Щелковский район Московской области.

Разумеется, причиной отставки было что угодно, но не старость. Не старость же была причиной, по которой Яков Брюс не стал активничать после смерти Петра, а наоборот, ушел в тень. Яков Брюс родился в 1670 году — значит, в 1726 году ему было 56 лет. Не юноша, но и не развалина. А последние 9 лет своей жизни, уже в деревне, он тоже жил вовсе не как расслабленный старец: постоянно ездил в Москву, вел активную переписку, ставил какие–то опыты, пополнял свою коллекцию минералов.

Между прочим, активнейшему интригану графу Толстому было на 25 лет больше — он родился в 1645 году, и старость вовсе не мешала ему интриговать что было сил (до чего он, бедняга, доинтриговался — это уже второй вопрос).

Вот что очень любопытно, так это то, что Яков Брюс пережил остальных «птенцов гнезда Петрова» — все они кончились быстро и бесславно, кроме Алексея Петровича Бестужева–Рюмина, но это уже человек совсем другого поколения, родившийся в 1693 году. Если бы А.П. Бестужев–Рюмин не достиг положения ни много ни мало канцлера, никто не стал бы называть его «птенцом гнезда Петрова», — ведь очевидно, что в близких отношениях с Петром он никогда не состоял и к числу людей, определявших политику при Петре, никак не входил.