Оживший кошмар русской истории. Страшная правда о Московии - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Буровский cтр.№ 84

Агрессия

Отсутствие дисциплины в поведении взрослых мужчин и женщин не вызывает уважения. Тем более агрессивность. Каждой исторической эпохе свойственен свой приемлемый уровень агрессивности. Сознание многих россиян очень архаично, и сравнительно с людьми других народов (в том числе поляков, украинцев и белорусов) они агрессивны. Невероятно, неприлично агрессивны. Много Јаз мне доводилось наблюдать, как иностранцы удивляются этой агрессии российских коллег.

Как он любит, холит, пестует свою агрессивность, этот средний россиянин! И в малом, и в большом он инстинктивно стремится разделить мир на «их» и «нас». Отделиться, спрятаться от «них», скажем, закрывшись за колючей проволокой «закрытых городов» — комфортабельных и добровольных концлагерей для победителей. А если удастся — то напасть на «них», стукнуть, обидеть, уничтожить! Очень часто россиянин даже не понимает, что он агрессивен, что его поведение прочитывается как угроза.

— Эти французы какие-то странные! Рявкнешь на них — они улыбаются и отступают! — со смехом рассказывала мне одна дама. Помнится, я спросил эту даму: а что, по ее мнению, думают французы при этом? И оказалось, что моя собеседница, в ее почти 30, об этом просто НЕ ЗАДУМЫВАЛАСЬ. Ах, эта прелестнейшая незамутненность совкового сознания! С чем сравнить? Разве что с такой же незамутненностью сознания московита времен царя Иванушки… Плюнешь в общую миску — эти дураки-шляхтичи из нее перестают есть! Смех с ними, да и только!

Агрессия — это ведь не только готовность нападать, отнимать, применять силу. Это и полное непонимание окружающих. Их как бы и не существует.

На государственном уровне

На государственном уровне господство «московской» культуры уже привело к нескольким катастрофам разного масштаба — от экологических до политических. Начну с самой страшной и самой очевидной из их: с разрушения природной среды, прямого следствия культа расточительности.

Веками никто особенно не заботился о том, чтобы одна и та же земля сохраняла, а тем более приумножала свое плодородие. Для многих в наше время стало своего рода идеалом крестьянское хозяйство. Мол, там заботились о природе, вели себя хорошо, плодородие почв не падало. Эти представления странным образом расходятся со сведениями, полученными основоположником российского (и мирового) почвоведения Василием Васильевичем Докучаевым. В.В. Докучаев как раз доказал, что плодородие почв при ведении традиционного хозяйства падало, да еще как!

А главное, никого это особенно не волновало: ни крестьян, ни правительство страны. Подумаешь, истощение почв! Перейти на другое место, и все… Еще при Столыпине идея переселения или идея раздела помещичьей земли была несравненно сильнее идеи рационального использования того, что есть. А тем более идеи интенсификации.

Вроде бы советская власть даже начала с природоохранных мероприятий. В лесах опять появился лось, а в заповедниках — и соболь. Но вот проведение такой масштабнейшей акции, как «освоение целины», дает знакомые примеры. Если хотите: то же переселение избыточного населения на новые территории, на своего рода «Новое Заволжье» или «Казахстанскую Сибирь».

От более ранних актов переселения это отличалось, во-первых, огромной ролью государства, намного большей, чем даже в пору Столыпина. В 1954 г. Пленум ЦК КПСС принял постановление «О дальнейшем увеличении производства зерна в стране и об освоении целинных и залежных земель».

Государство организовывало, везло, отводило, поставляло технику, скупало продукцию, обеспечивало и заставляло.

Во-вторых, большая часть «целинных и залежных земель» просто не подлежала земледельческому освоению. Как правило, это территории, где ураганные ветры мгновенно могут унести плодородный слой. Не случайно русские никогда не селились тут и не заводили своего хозяйства.

Госпланом СССР было намечено распахать в Казахстане, Сибири, Поволжье, на Урале и в других районах страны не менее 43 млн га целинных и залежных земель. За 1954–1960 гг. в СССР было поднято 41,8 млн га целины и залежи. Из них ныне на территории Российской Федерации находятся 16,3 миллиона.

Последствия понятны: огромные массивы земель, которые могли использоваться века и тысячелетия, оказались загублены в считаные годы. Масштаб разрушения явился мне во время работы своей экспедиции в Хакасии. Мы стремились комплексно изучать интересующие нас территории, и среди прочего выяснилось, что хакасской степи, строго говоря, больше не существует. Там, где произрастали ковыльные и разнотравные степи, завели хлебные поля. Два года ходили по уши в зерне, не успевали вывозить. На третий год хлеб не вырос и не вырастал уже никогда, потому что плодородный слой исчез.

Пытались вернуться к скотоводству, но безнадежно: плодородный слой исчез, и там, где росли степные травы, стал вырастать бурьян и прочие сорняки. На месте прежних степей сейчас лежат так называемые «бэдлэнды» — «дурные земли». Характерно, что в русском языке это явление и не осмысливается никак, приходится переводить с английского. Американцы столкнулись с таким же явлением на Среднем Западе, отследили его и описали. Русские сталкивались с ним множество раз, но не объясняли его, не описывали и не осмысляли. Они просто переселялись на еще пока не тронутые земли.

Мы с моей будущей женой описали в общей статье происходящее на территории «поднятой целины», о которой в советские времена ходило столько официальных и неофициальных легенд [115] . Например, о том, как для прокорма баранов в Хакасию привозят комбикорма: то, что растет на месте степных растений, не кормит бедных животных. Никаких. И что баранов разводить в этих местах, что слонов и бегемотов, — разница невелика. «Целина» — это уничтоженные земли.

Впрочем, за последние десятилетия погибло и много «старых» земель, которым как будто ничто и не угрожало. Оказывается очень даже угрожало: использование земель не по назначению. Когда пахотные земли зарастают лесом, кочкарники «приходится» распахивать, заливные луга ушли на дно очередного «рукотворного моря», а скот «приходится» пасти то в лесу, то на бывших пахотных землях, рано или поздно начинается деградация и гибель земель, что поделаешь.

Сельскохозяйственные земли СССР погубили старые стереотипы Московии: неаккуратность, расточительность, привычка к изобилию земли и упорная вера в то, что обязательно должны быть территории для расселения и для ведения привычного хозяйства. Ну никак не может быть так, чтобы таких земель не было…

Точно так же, как пахотные земли, экстенсивно использовались леса и недра. Леса со времен «великих строек социализма» повырублены так, что давно уже нет никакого такого «зеленого моря тайги». В песнях есть, а в реальности — нет. Есть огромные площади старых и новых вырубок, заваленных гниющими деревьями. Площади, по которым можно бродить целый день, не встретив ничего живого.