Нелюдим - читать онлайн книгу. Автор: Джефф Стрэнд cтр.№ 24

Оуэн оскалился.

— А, так ты на меня злишься? Но это не я исчез на три дня. Где ты был?

Оуэн указал налево.

— Что ты делал?

Оуэн изобразил плывущую собаку.

— Ты плавал? Ты ушел на три дня плавать?

Большие пальцы вверх. Да.

— Ты не мог плавать три дня. Куда бы ты пошел? Ты что, нашел какой-то пруд?

Да.

— Не стоило уходить так надолго. Ты мог бы придумать способ оставить сообщение или по крайней мере заранее сказать мне, что уходишь. Знаешь, путь до тебя неблизкий. Я мог найти дела поинтересней, чем топать сюда пешком, только чтобы обнаружить пустую пещеру.

Оуэн постучал двумя когтями себе по сердцу. Мне жаль.

— Да, должно быть жаль. У меня ведь, кроме тебя, никого нет.

Оуэн наморщил лоб и скрючил указательный палец.

— Нет, я не злюсь. Теперь не злюсь. Только больше так не делай, хорошо?

1970 год

— Новое десятилетие, Оуэн. Все изменится. Мир у наших ног, приятель. Не могу поверить! Я пер сюда этот праздничный колпак, а ты его не надеваешь.

1971 год

— Послушай, — сказал Тоби. Он постучал себя по уху. — Послушай. Я должен сказать кое-что очень важное. Понимаешь?

Да.

Тоби подташнивало. Он должен был признаться в этом много лет назад. Или вообще не признаваться. А вдруг он все испортит?

— Ты же помнишь тот день, верно? Давным-давно? Когда я тебя покормил?

Оуэн скрутил руку в кулак и лизнул воздух.

— Нет, нет, не мороженое. Еще раньше. Ну, может, твой первый рожок был до этого, но я имею в виду тот раз, когда я дал тебе другую еду. Человеческую еду. Ну, не ту еду, которую люди едят, а человеческую. Детишек вроде меня. Помнишь тот день?

Да.

У Тоби на глазах набухли слезы.

— Я должен тебе кое-что рассказать. Ты должен пообещать, что не будешь злиться. Обещаешь? Уверен? Ты должен обещать.

Оуэн пообещал.

— Когда я это сделал, когда привел тебя к их телам, я не думал о тебе. Я собирался свалить это на тебя. — Тоби не останавливал слезы. — Сейчас я бы этого не сделал. Если полиция раскроет это, я во всем признаюсь. Я дам им понять, что ты к смертям не имеешь никакого отношения, что в тот момент я был испуган, и не знал тебя, и хотел только избавиться от тел, чтобы их никто не нашел.

Реакции не последовало.

— Извини, я даже не должен был тебе этого рассказывать. Ты, может, и не поймешь меня. Я просто... я чувствовал себя виноватым все это время, и мне нужно было снять груз с плеч. Это был ужасный поступок. Мы, конечно, тогда еще не были друзьями, но, несмотря на это, я бы позволил им посадить тебя в газовую камеру, или что они там делают. Но теперь нет. Клянусь.

Тоби кусал внутреннюю сторону щеки и глядел Оуэну в глаза. Тоби никогда не мог понять, о чем думает Оуэн. Обычно он делал предположения, но на этот раз не имел ни малейшего представления. Он не знал, собирается ли Оуэн разрыдаться от горя, откусить ему нос или пожать плечами и вернуться в пещеру.

— Можешь меня обнять? — спросил Тоби.

Оуэн обнял его.

1972 год

— А ну пошли отсюда, мелкие засранцы! — закричал Тоби вслед убегающим, заливающимся смехом детям.

Он еще мог понять, когда ребятня забрасывала его дом яйцами и туалетной бумагой на Хэллоуин или на Первое апреля, но сегодня же день рождения Линкольна, черт их возьми.

— Пока, шизик! — закричал один из них в ответ.

Шизик. Да, это было оправданно, но Тоби не понимал, как так получилось, что он вел себя как сумасшедший старик, хоть ему не было и тридцати.

Один из этих мальчишек, Джоуи, заезжал на велике пару раз поболтать о бейсболе. У Тоби не было ни знаний, ни интереса к бейсболу, но он его изобразил. Потом мама мальчика сказала Джоуи держаться от него подальше.

Тоби взял полотенце из бельевого шкафа и вышел, чтобы протереть переднее окно. Он сморщился от запаха. Эти яйца давно стухли; Тоби почти проникся уважением к целеустремленности детей, ведь им так долго пришлось их хранить.

Но только почти.

— Мелкие засранцы, — пробормотал он себе под нос, оттирая слизь.

* * *

— Тоби.

— О боже! Ты сказал первое слово!

1973 год, 28 лет

Лежа в постели накануне приезда родителей на Рождество, он понял, что не видел Лэрри уже больше недели.

Конечно, Лэрри не посещал его каждый день, но за тринадцать лет Тоби точно мог сказать, что без его визита не проходило и двух дней подряд. Визиты не всегда были длинными, сводящими с ума кошмарами — обычно он размышлял о том, какой ужасный поступок совершил, его безжалостное воображение тут же вызывало образ хулигана (или хулиганов), и несколько минут Тоби пытался от него избавиться. Иногда и всего несколько секунд. А порой и всю ночь. Иногда он был испуган, иногда — растерян и смущен, а иногда видения Лэрри и Ника так бесили его своей бесконечной пыткой, что Тоби готов был зарезать их еще раз.

Но если он все правильно помнил, в последний раз Лэрри заявился к нему в прошлый понедельник во время ужина. Тоби представил, как втыкает ему в глаз вилку, и тот исчез.

В прошлый вторник Тоби встретил Мелиссу Томлинсон. После этого ни Лэрри, ни Ник не возвращались.

И это было не совпадение.

Естественно, как только он принялся размышлять о том, что не думает о Лэрри, сучонок объявился, но Тоби быстро развеял видение, прежде чем оно успело что-либо сказать. Пора было завязывать с этим дерьмом. Пора было жить дальше.

Мелисса была его новой коллегой. Кассир. Двадцать три года. Самая красивая девушка из всех, что он видел. Возможно, не в традиционном смысле; на самом деле, Эндрю, упаковщик, спросил: «А что это за новая страхолюдина?» Тоби пришлось бороться с желанием задушить его одним из пакетов.

Да, у нее были неровно подстриженные длинные прямые черные волосы и кривая улыбка, но в остальном все было на своих местах. Не все могут попасть на обложку «Плейбоя». Тоби она казалась богиней красоты.

Помогло еще и то, что Мелисса была с ним мила.

Она никогда до этого не работала за кассовым аппаратом, и Аннетт, на чье место она устроилась, тут же взбеленилась, хотя, насколько Тоби мог судить, Мелисса все ловила на лету. Люди же не рождаются со знанием, как использовать придуманную человеком технику. Тоби хотел подойти туда и сказать это Аннетт, и почти так и сделал, но Мелисса, казалось, со всем прекрасно справлялась, и улыбка на ее лице никогда не угасала.