Вьетнам. История трагедии. 1945–1975 - читать онлайн книгу. Автор: Макс Хейстингс cтр.№ 22

Накануне Нового года Наварру стало известно, что Вьетминь занимается переброской гаубиц: 31 декабря он сообщил в Париж, что оборона плацдарма может стать затруднительной. Тем не менее в первые недели 1954 г. главным врагом гарнизона была скука. Полковник Ланглэ вернулся из госпиталя с забинтованной лодыжкой и передвигался по лагерю на маленьком пони. Патрули несли небольшие, но регулярные потери. Многие солдаты с нетерпением ждали, когда вьетминевцы начнут штурм, чтобы «надрать им задницы» — и получить долгожданный отпуск в Ханой с его изобилием увеселительных заведений. Но некоторые предчувствовали недоброе. 11 января подполковник Жюль Гоше писал своей жене: «Время идет медленно, и не происходит ничего интересного. Нам говорят, что это ненадолго и следует приготовиться к трудным временам. Ходят слухи, что мы предназначены для жертвоприношения» ^[80].

В последующие недели защитники гарнизона предприняли несколько вылазок с целью уничтожить артиллерию противника, но все они потерпели неудачу. Попытки перерезать маршруты снабжения Зяпа с воздуха также не увенчались успехом, отчасти из-за сложных условий, отчасти из-за неопытности французских экипажей бомбардировщиков B-26 Marauder. Однажды позиции Ланглэ подверглись бомбардировке; поначалу защитники подумали, что это китайцы, но это оказался заблудившийся французский бомбардировщик ^[81], что было неудивительно, поскольку бомбометание производилось с высоты больше 3,5 км. Вдали от Дьенбьенфу вьетминевцы совершали ночные диверсионные рейды, чтобы отвлечь внимание Наварра и нанести урон вражеской авиации. Их усилия были более успешными: в ходе рейдов на аэродромы вокруг Ханоя и Хайфона им удалось уничтожить 20 самолетов, большинство из которых — ценные транспортные C-47.

К середине зимы Наварр и его штаб получили достаточно разведданных, чтобы понять: их ожидает полномасштабная кровавая катастрофа. Они делились своими сомнениями с Парижем, однако ядовитый коктейль из гордости, фатализма, глупости и моральной слабости мешал им признать собственную ошибку. Если бы гарнизон Дьенбьенфу был эвакуирован, никто бы никогда за пределами Вьетнама не услышал об этом месте. Это было бы одним из обычных локальных отступлений, к которым все привыкли. Безусловно, главная ответственность за случившееся лежит на Наварре, но в неменьшей степени она лежит и на всем французском военном и политическом руководстве. К несчастью для французов, их страной и их армией управляли люди, над которыми довлело пережитое в недавнем прошлом национальное унижение и которые жаждали во что бы то ни стало восстановить национальную честь, возродить славу своей Родины. Движимые этими иррациональными побуждениями, они обрекли свою армию на одно из самых громких военных фиаско XX в. — фиаско тем более горькое, что были все шансы его избежать.

В последнюю неделю января гарнизон был приведен в состояние боевой готовности: разведка сообщила, что вьетминевцы собираются начать массированный штурм в течение нескольких часов. Разведка ошиблась: таков был первоначальный план, но Зяп его изменил. Краеугольным камнем всех недавних военных побед армии Вьетминя была тщательная подготовка. Несмотря на то что все войска уже прибыли на свои позиции, Зяп решил, что запасов артиллерийских и минометных боеприпасов недостаточно для успешного штурма. К досаде своих подчиненных, он отложил начало операции.

Согласно его новому плану, предстоящая операция должна была захватить сезон дождей. Зяп считал, что его люди, находящиеся на горных склонах, будут меньше страдать от проливных дождей, чем французский гарнизон на равнине. В Париже один из генералов думал так же, мрачно заметив, что к апрелю лагерь де Кастри будет затоплен водой по колено: «Мы рассчитывали, что сумеем уничтожить три лучшие дивизии Вьетминя. Вместо этого Зяп загнал значительную часть наших сил в мышеловку и спокойно готовится к штурму» ^[82]. Возможность эвакуации была в очередной раз обсуждена — и отброшена, поскольку это означало бы потерю огромного количества военного имущества и почти наверняка уничтожение арьергарда. Вместо этого Наварр принял решение усилить гарнизон.

Следующие семь недель тянулись бесконечно долго и для осаждающих, и для осажденных. Противники внимательно наблюдали друг за другом с укрепленных позиций. В небе курсировали самолеты. Время от времени завязывались перестрелки, но все именитые визитеры — важные военные и политические персоны, включая американского командующего Майка О’Дэниела и британского романиста Грэма Грина, — отбыли с базы целыми и невредимыми. Воздушные атаки на позиции и пути снабжения Вьетминя были удручающе бесполезны. Французским пилотам не хватало опыта, а свои старые разбитые бомбардировщики они называли «ловушками» (les pièges). Многие из 650 французских летчиков, погибших в Индокитае, стали жертвами человеческих ошибок или механических поломок, а вовсе не действий врага. Вскоре вьетминевцы поняли: французы производят много шума, но наносят на удивление незначительный урон. Один молодой вьетнамец, переживший множество воздушных и артиллерийских обстрелов своей деревни, впоследствии вспоминал: «Бомбардировки и обстрелы больше пугали людей, чем причиняли вреда… Постепенно люди к ним привыкли» ^[83]. Более того, вокруг Дьенбьенфу самолеты все чаще попадали под плотный огонь 37-мм зенитных орудий советского производства. В декабре 53 самолета получили повреждения разной степени тяжести. После того как наступило сезонное ухудшение погоды, пилоты, полагавшиеся на навигационные технологии времен Второй мировой войны, столкнулись с еще большими сложностями и, как следствие, потерями.

С точки зрения Наварра, куда более тревожной, чем вести из Дьенбьенфу, была новость из Европы, которая в одночасье подняла ставки на вьетнамских полях сражений: это было известие о предстоящей международной конференции по Корее и Индокитаю, другими словами, о переговорах. Французские военные почувствовали в воздухе так хорошо знакомое им зловоние надвигающегося предательства. Не желая признавать, что их усилия вымостить путь к победе в Индокитае оружием и бомбами терпят неудачу, они обвинили политиков в том, что те в очередной раз собираются сделать их жертвами своих грязных манипуляций.

Между тем война в Индокитае вызывала растущее смятение в США и Европе. В первые годы после начала проекта «Манхэттен» — американской программы по созданию атомной бомбы — британский премьер-министр Уинстон Черчилль относился к ней с наивным легкомыслием. Но спустя десятилетие стареющий политик осознал все опасности развязывания ядерной войны гораздо острее, чем многие американцы, в том числе президент Дуайт Эйзенхауэр. Черчилль и его министр иностранных дел Энтони Иден понимали, что недавно созданная водородная бомба была не просто очередной военной игрушкой; даже сама по себе угроза ее применения ради достижения каких-либо внешнеполитических целей была в высшей степени серьезным шагом.

Администрация США обдумывала различные варианты, среди которых — подвергнуть Китай бомбардировке, чтобы наказать Мао Цзэдуна за поддержку Вьетминя. Это предложение шокировало британское правительство. Хотя лишь немногие американцы, в том числе в мундирах с генеральскими звездами, открыто предлагали «сбросить атомную бомбу» на китайцев, если начнется вооруженный конфликт, невозможно было прогнозировать, чем все закончится. Британцы продолжали верить в дипломатию, но администрация Эйзенхауэра все меньше разделяла это убеждение. Американские консерваторы осуждали готовность Британии к дипломатическому сотрудничеству с СССР и Китаем как трусливую политику умиротворения.