Коллапс. Почему одни общества приходят к процветанию, а другие – к гибели - читать онлайн книгу. Автор: Джаред М. Даймонд cтр.№ 83

Вслед за назначением Арнальда епископом в Гренландии развернули масштабный проект по строительству церквей, который продолжался до начала XIV столетия, когда – одной из последних – была воздвигнута церковь Хвалсей. В итоге церковные владения в Гренландии составили один кафедральный собор, 13 больших приходских церквей и множество более мелких церквушек, и даже два монастыря – мужской и женский. Хотя большинство церквей сложено из камня только до середины, а выше располагались слои дерна, церковь Хвалсей и еще как минимум три другие были целиком каменными. Эти церкви были непропорционально велики в сравнении с численностью прихожан – т. е. людей, на чьи средства и чьими силами они существовали.

Например, собор Святого Николая в Гардаре – 105 футов в длину и 53 в ширину – не уступал по размерам ни одному из двух соборов Исландии, население которой в десять раз превосходило население Гренландии. По моим оценкам, вес самых больших камней, лежащих в основании собора и тщательно пригнанных друг к другу, составляет приблизительно три тонны, – а ведь их еще нужно было как-то транспортировать из каменоломни, расположенной не менее чем в полутора километрах от места стройки. Еще больше – около 10 тонн – весит плита, лежащая на поляне перед домом епископа. Рядом с собором располагались вспомогательные строения – колокольня высотой 80 футов, епископская палата площадью 1400 квадратных футов, самая большая в Гренландии и лишь на четверть уступавшая размерами залу архиепископа в Трондхейме. Два коровника, принадлежавших церкви, также были выстроены на широкую ногу – длиной 208 футов, с каменной перемычкой над дверным проемом весом 4 тонны. Посетителей собора встречало великолепное убранство: двор был украшен двадцатью пятью цельными черепами моржей и пятью черепами нарвалов. За исключением этого места, в Гренландии больше нигде не обнаружено ни цельных клыков этих животных, ни изделий из них, лишь только мелкие осколки: клыки представляли собой слишком ценный материал, который шел исключительно на изготовление экспортируемых в Европу предметов роскоши.

Собор в Гардаре и другие гренландские церкви потребляли ужасающее количество дефицитного строевого леса, необходимого для возведения стен и потолочных перекрытий. Импортируемые из Европы принадлежности для богослужений – например, колокола и вино для причастия – также обходились Гренландии очень дорого, так как расплачиваться за них приходилось тяжелым и опасным охотничьим промыслом в Норд-сете; кроме того, во время перевозки из Европы они занимали место на корабле, которое отнималось у других жизненно важных для Гренландии товаров, в частности железа. Гренландская колония ежегодно выплачивала Риму десятину, и, сверх этого, как и все христианские страны, платила подать на крестовые походы. Эти подати выплачивались в виде тех же экспортируемых из Гренландии товаров, которые обменивались в Бергене на серебро. До нас дошла расписка в получении одного груза из Гренландии – церковной десятины за шесть лет, с 1247 по 1280 год. В ней указано, что из Гренландии отправлено 1470 фунтов клыков 191 моржа, которые норвежский архиепископ продал, выручив 26 фунтов чистого серебра. Способность церкви добиваться уплаты таких налогов и осуществлять столь амбициозные строительные проекты свидетельствует о ее значительном авторитете в Гренландии.

Церковь вскоре завладела большей частью лучших земель в Гренландии, в том числе ей отошла примерно треть земель Восточного поселения. Отправка товаров, идущих на уплату церковных податей, а также, возможно, и других экспортируемых из Гренландии товаров, происходила через Гардар, где до сих пор видны развалины большого амбара – он стоял вплотную к юго-восточному углу собора. Поскольку в Гардаре было самое крупное стадо коров – намного более многочисленное, чем на любой другой ферме, – самые богатые земли и самый большой склад экспортируемых товаров, не приходится сомневаться, что тот, кто контролировал Гардар, контролировал и Гренландию. Не до конца понятно лишь, кому на самом деле принадлежал Гардар и другие церковные фермы – самой церкви или фермерам, на чьей земле располагались эти церкви. Но кто бы ни был владельцем и властителем – епископы или местная аристократия, – несомненно одно: гренландская колония представляла собой иерархическое общество, имущественное неравенство в котором активно поддерживалось церковью, чьи владения составляли непропорционально большую часть всех имеющихся ресурсов. Мы можем удивляться – не лучше было бы импортировать поменьше бронзовых колоколов и побольше железа для изготовления различных инструментов, оружия для самозащиты при стычках с инуитами или товаров, которые можно было бы выменивать у тех же инуитов на мясо в голодные годы. Но мы задаем этот вопрос с позиции людей, уже знающих о трагической судьбе гренландской колонии, и без учета того культурного наследия, которое влияло на их решения.

Помимо исповедания христианства, гренландцы стремились поддержать свое европейское самоощущение и другими способами – они импортировали изделия, которые символизировали для них принадлежность к европейской культуре: бронзовые подсвечники, стеклянные пуговицы, золотые кольца. В течение столетий существования гренландской колонии ее обитатели отслеживали и перенимали в мельчайших деталях постоянно меняющиеся европейские моды. Имеется множество свидетельств того, что гренландцы также следовали европейским обычаям погребения: такой вывод можно сделать, сравнив результаты археологических раскопок на кладбищах Скандинавии и Гренландии. Норвежцы в период раннего Средневековья хоронили младенцев и мертворожденных у восточного крыла церкви; так же поступали и гренландцы. В тот же период норвежцы хоронили покойников в гробах: женщин – в южной части церковного погоста, а мужчин – в северной; позднее норвежцы отказались от разделения по половому признаку и от использования гробов – они просто оборачивали тело в ткань или обряжали в саван. У гренландцев мы находим те же изменения погребальных обычаев. На кладбищах средневековой Европы тела при погребении укладывали на спину, головой на запад и ногами на восток (чтобы усопшие могли «лицезреть» восток, имеющий в христианстве священное значение); положение рук с течением времени менялось: до 1250 года руки укладывали вдоль тела, затем, приблизительно в 1250 году, им стали придавать слегка согнутое положение, затем – складывать на животе и, наконец, в конце средних веков, утвердилась поза с плотно сложенными на груди руками. Все эти изменения параллельно отмечались и в Гренландии.

Стиль церковной архитектуры также следовал норвежским – т. е. европейским – образцам и изменялся вслед за европейской архитектурой. Любой турист, знакомый с архитектурой европейских соборов – с удлиненным нефом, обращенным к западу входом, алтарем и трансептами, – сразу же узнает все эти особенности в каменных руинах гардарского собора. Церковь Хвалсей так сильно напоминает церковь в норвежском городе Эйдфьорде, что напрашивается вывод: либо гренландцы пригласили того же архитектора, либо скопировали чертежи. Между 1200 и 1225 годами норвежские строители отказались от используемой ранее единицы измерения (так называемого международного римского фута) и стали использовать греческий фут, более короткий; вслед за норвежцами новую единицу измерения переняли и гренландцы.

Подражание Европе распространялось на все детали обихода – например, на дизайн гребней и одежды. До начала XIII столетия норвежские гребни были односторонними (с зубцами на одной стороне ручки); потом они вышли из моды и были заменены на двусторонние, с зубцами, направленными в противоположные стороны; в Гренландии наблюдались те же изменения. (Это напоминает слова Генри Торо из его книги «Уолден, или жизнь в лесу» о людях, которые рабски перенимают все модные течения далекой от них страны: «Главная парижская обезьяна нацепляет дорожную каскетку, и вслед за ней все американские обезьяны проделывают то же самое».) Прекрасно сохранившиеся в вечной мерзлоте погребальные одежды на церковном кладбище в Херьольвснесе, относящиеся к последним десятилетиям существования гренландской колонии, показывают, что стиль одежды ее обитателей полностью соответствовал лучшим европейским образцам, хотя, по сути, европейская одежда гораздо хуже подходила для гренландского климата, чем цельная парка с длинными рукавами и капюшоном – одежда инуитов. Одеяния последних обитателей гренландской колонии выглядели так: у женщин – длинное с низким вырезом приталенное платье, у мужчин – изящная куртка, длинная, свободного покроя, удерживаемая на поясе кушаком, с широкими рукавами, открывающими руки всем ветрам и туманам, жилеты, застегивающиеся спереди на пуговицы, и высокие шляпы-цилиндры.