Коллапс. Почему одни общества приходят к процветанию, а другие – к гибели - читать онлайн книгу. Автор: Джаред М. Даймонд cтр.№ 161

Катастрофа на одной из американских угольных шахт в 1972 году у Буффало-крик стала тревожным звонком для угольной промышленности, также как катастрофы с танкером «Эксон Вальдес» и нефтяной вышкой в Северном море стали тревожными звонками для нефтяной промышленности. Катастрофы же на предприятиях горной промышленности происходят в странах третьего мира – слишком далеко от глаз передовой мировой общественности, чтобы ее будоражить. Наученное событиями у Буффало-крик, правительство Соединенных Штатов в 1970-х и в 1980-х годах ужесточило правила, производственные планы и финансовые гарантии в отношении угольной промышленности, поставив ее в менее выгодные условия, чем горнодобывающую отрасль.

После внедрения упомянутых правительственных инициатив угольная промышленность предсказывала катастрофы, но через двадцать лет все-таки научилась жить по новым правилам. (Конечно, это не означает, что теперь деятельность угольной промышленности безупречна, просто она стала более регулируемой, чем двадцать лет назад.) Одна из причин такого изменения заключатся в том, что многие (но, разумеется, не все) угольные шахты расположены не в живописных горах Монтаны, а на ценимой разве что за наличие угля равнинной земле, где мелиорация экономически обоснованна. В отличие от горной промышленности угольная отрасль теперь часто проводит восстановление разработанных территорий в течение одного-двух лет. Другая причина состоит в том, что уголь (как и нефть, но не золото) воспринимается обществом как нечто необходимое для выживания. К тому же, каждый знает, как используются уголь и нефть, но мало кто знает, как используется медь. Поэтому угольная промышленность вполне может перекладывать увеличившиеся затраты, связанные с природоохранными мерами, на потребителей.

Другой фактор состоит в том, что цепочка поставок добытого угля коротка и прозрачна: продукция угольной промышленности поставляется электростанциям, сталелитейным заводам и прочим основным потребителям угля либо непосредственно, либо через не более чем одного посредника. Поэтому общественность может легко определить, какие компании поставляют уголь тому или иному потребителю, а также применяют ли эти компании чистые или грязные технологии. В нефтедобывающей отрасли посредников в цепочке поставок еще меньше, хотя по географическим масштабам она может быть и длиннее. Крупные компании, такие как «Шеврон – Тексако», «Эксон – Мобил», «Шелл» и «БП», продают топливо бензоколонкам, что дает потребителям возможность в случае, например, крушения танкера «Эксон Вальдес» бойкотировать бензоколонки, торгующие топливом компании «Эксон». Золото же, прежде чем попасть из золотого прииска к потребителю, должно пройти по длинной цепочке из обрабатывающих заводов, складов, индийских производителей драгоценностей и европейских оптовиков. Только после этого оно попадает на склад розничного торговца ювелирными изделиями. Взгляните на свое обручальное кольцо. Вы даже представить не можете, где было добыто это золото, добыто ли оно в прошлом году или пролежало на складе двадцать лет, какая компания его добыла и какова была экологическая политика этой компании. В отношении меди все еще более туманно. Здесь в цепочку поставок включаются плавильщики, и вы даже не подозреваете, что, когда приобретаете, например, автомобиль, покупаете некоторое количество меди. Столь длинная цепочка поставок не позволяет компаниям, добывающим медь и золото, рассчитывать на то, что потребитель изъявит желание оплачивать очистные мероприятия из собственного кармана.

Рудники штата Монтана постоянно загрязняют окружающую среду. Но среди них есть такие, которые тратят деньги на очистные мероприятия, – например, рудники, расположенные у Батта и когда-то принадлежавшие компании «Анаконда коппер майнинг». Как же очистные мероприятия стали возможными? Компанию «Анаконда» купила крупная нефтедобывающая компания «АРКО», которую в свою очередь приобрела еще более крупная нефтедобывающая компания «БП». Горная собственность осталась прежней, но владельцы поменялись. Налицо различие в подходах к экологическим вопросам в горной и нефтедобывающей промышленностях. Столкнувшись с доставшимися по наследству фактами загрязнения окружающей среды, компании «АРКО» и «БП» пришли к выводу, что сохранение за собой ответственности за решение существующих проблем соответствует их интересам наилучшим образом. Конечно, нельзя сказать, что «АРКО» и «БП» с энтузиазмом расходуют сотни миллионов долларов. Компании избрали обычную в таких случаях стратегию сопротивления. Они отрицают токсичное воздействие на природу, финансируют местные группы поддержки своих интересов, предлагают более дешевые решения по сравнению с теми, которые предлагает правительство и т. д. Тем не менее «АРКО» и «БП» тратят большие суммы денег и, в конце концов, готовы тратить еще больше; в силу огромной капитализации они едва ли объявят себя банкротами из-за рудников Монтаны, да и заинтересованы эти компании больше в конкретных решениях, нежели в неопределенном откладывании дел.

Другим ярким пятном на приисковой палитре штата Монтана являются две платиновые и палладиевые копи, которыми владеет компания «Стиллуотер майнинг», достигшая добрососедских соглашений с местными природоохранными организациями (единственный подобный пример в Соединенных Штатах). Став спонсором этих организаций, «Стиллуотер» обеспечила им беспрепятственный доступ в районы проведения горных работ. Кроме того, компания обратилась к одной из подобных организаций «Траут анлимитед» (к большому удивлению последней) с просьбой контролировать влияние горных работ на численность форели, водящейся в местной речке Боулдер. Компания также заключила долгосрочные соглашения с местными организациями по труду, электричеству, школам и городским службам в обмен на лояльность защитников природы и здешних жителей. Отражение общих интересов в этом мирном договоре между «Стиллуотер», защитниками окружающей среды и населением кажется достаточно очевидным. Как же объяснить тот удивительный факт, что среди горнодобывающих компаний Монтаны лишь «Стиллуотер» удалось заключить такой договор?

Причиной тому несколько факторов. «Стиллуотер» владеет месторождением, уникальным по своей ценности, единственным месторождением платины и палладия (интенсивно использующихся в автомобилестроении и химической промышленности) за пределами Южной Африки. Месторождение настолько обширно, что, по разным оценкам, его запасов хватит на сто, а то и более лет. Эти обстоятельства указывают на выгодную долгосрочную перспективу разработки месторождения и исключают потребительское отношение к нему. Сама шахта находится под землей, поэтому угроза загрязнения поверхности намного меньше, чем при открытой разработке. В руде содержится относительно мало сульфидов, а большинство тех, что есть, добываются вместе с основным металлом. Таким образом, угроза сброса кислых сульфидных вод минимальна, и затраты на устранение возможных последствий негативного воздействия на окружающую среду меньше, чем на медных и золотых копях Монтаны. Немаловажен и тот факт, что в 1999 году главным управляющим компании стал Билл Неттлес. Его предыдущим местом работы была не горнодобывающая отрасль, как можно было бы ожидать, а автомобильная промышленность (основной потребитель продукции горнодобывающей промышленности). Свободный от характерного для горной промышленности подхода к проблемам окружающей среды, понимающий проблемы отрасли, связанные с отношением к ней общественности, он оказался прямо заинтересованным в нахождении свежих и действенных решений. Кроме того, в 2000 году менеджеры компании «Стиллуотер» просто испугались, что президентом Соединенных Штатов будет избран Альберт Гор, выступающий за защиту окружающей среды, что губернаторские выборы в штате Монтана выиграет кандидат, не поддерживающий крупный бизнес, и решили, что заключение добрососедских соглашений между «Стиллуотер» и местной общественностью обеспечит им стабильное будущее. Другими словами, менеджеры «Стиллуотер» следовали собственному пониманию интересов компании и заключали добрососедские соглашения, тогда как большинство других крупных американских горных компаний следовали иному видению, снимали с себя ответственность, нанимали лобби для борьбы с правительством и, в качестве последнего средства, объявляли себя банкротами.