Всемирная история. Новый взгляд - читать онлайн книгу. Автор: Клайв Понтинг cтр.№ 143

Конная почта не предназначалась для руководства торговлей, но особо важные купцы тоже пользоваться могли ею. Вся система почтовых станций называлась монголами ям ^[32]; возможно, это слово через киданей было заимствовано у китайцев, которые называли подобные дорожные станции «чжань».

Этими маршрутами с востока на запад и обратно путешествовало много людей. Мнение, что подобные путешествия поощрялись «монгольским дружелюбием», несколько фантастично — но связи между отдаленными регионами Евразии в то время, как и прежде, были весьма прочны. Осадой и штурмом Багдада в 1258 году руководил китайский генерал, поскольку у него имелся опыт осадной войны. Позднее много китайских инженеров трудилось над реконструкцией оросительной системы Месопотамии. Китайские должностные лица также часто странствовали по монгольской империи с различными поручениями, особенно в Иран. В 1275 году китайский монах-несторианин Раббан бар Саума (это не китайское его имя), предпринял удивительную поездку. Он проследовал по Великому Шелковому пути через Иран в христианские города Палестины. Посетив Константинополь и Рим в 1287—1289 годах, он направился во Францию, где встретился в Гаскони с Эдуардом I, королем Англии, и в Париже с Филиппом IV. Умер Раббан бар Саума в 1294 году.

В круг христианских интересов Монголия попала в 1220-х годах, когда монголов поначалу восприняли как воинство Господа, ведомое королем Давидом (то есть Чингис-ханом) на погибель язычников-мусульман. Разочарование наступило после нападения 1240 года на Западную и Центральную Европу, когда призывы Рима к крестовым походам остались без ответа. Тем не менее, интерес к монголам возобновился, так как они не являлись мусульманами (главными врагами Европы). У монголов не было ярко выраженной веры (скорее, они исповедовали шаманскую форму анимизма) — из-за множества религий в империи они весьма спокойно относились к религиозному вопросу. Наибольшим влиянием при монгольском дворе пользовались все еще сильное в Центральной Азии христианство несторианской веры и чань-буддизм. Смутные идеи альянса против ислама и мамелюков Египта, распространяемые в Западной Европе, так ни к чему и не привели. В 1245—1247 годах хан Гуюк отправил обратно миссию, прибывшую в Каракорум, приказав европейским правителям подчиниться и выплачивать ему дань. Фламандский францисканец Виллем ван де Рубрук добрался до монголов в 1253 году, но никакого влияния там не возымел.

Другие путешественники, монахи и религиозные деятели тоже странствовали по монгольской Евразии. Знаменитейшим из западных путешественников стал Марко Поло, покинувший Венецию в 1271 году. Двинувшись по давно установившимся торговым маршрутам Месопотамии, Ирана и центральной Азии, он добрался до Китая в 1275 году. Здесь он задержался на семнадцать лет, перед тем как отправиться домой караванными путями Индийского океана через Суматру, Шри-Ланку и Индию, снова вернувшись в Венецию в 1295 году. Одорик из Порденоне проделал эту же дорогу в обратном направлении с 1315 по 1330 год.

Итальянские купцы со своими семьями также приезжали в Китай — надгробие в Янчжоу повествует о смерти в 1342 году Катерины Вильоне, возможно, прибывшей из Генуи. Францисканец Джованни ди Монтекорвино прибыл в Китай морем, где формально стал архиепископом Пекина, невзирая на мизерную паству. Он умер в Пекине в 1328 году.

Возможно, величайшим из всех путешественников того времени был арабский историк ибн Баттута, сумевший воспользоваться культурными и экономическими связями необъятного исламского мира. Он покинул Танжер в 1325 году для паломничества в Мекку. Затем он двинулся в Месопотамию, а оттуда Персидским заливом в Индию, потом на Мальдивские острова и Шри-Ланку и, наконец, в Китай. Как и Марко Поло, он задержался здесь на много лет перед морским возвращением в Индию с дельнейшей сухопутной дорогой через Сирию и Египет. В 1349 году он добрался до Феса. В следующем году ибн Баттута посетил государство Гранаду, покинул его в 1351 году, пересек Сахару и провел два года исламском королевстве Мали. За четверть века странствий он преодолел 73 тысячи миль, и в пересчете на современные границы побывал в 44 странах ^[33].

Хотя Хубилай был верховным правителем всего монгольского мира, он сосредоточился прежде всего на своей роли императора Китая. Чисто технические трудности управления столь обширными пространствами неизбежно должны были привести (и привели) империю к разделению на отдельные части под управлением потомков Чингис-хана, становившиеся все более автономными. Хубилай умер в 1294 году, ему наследовал его внук Тэмур — но его формальное верховенство в империи к этому времени уже превратилось в пустой звук.

В целом процесс распада империи проходил мирно — если не считать внутреннего конфликта в начале 1260-х годов между ильханами Персии и Кипчакской ордой из-за границы между их территориями, который разрешился в пользу ильханов.

В Китае Хубилаю пришлось иметь дело с последствиями почти пятидесяти лет непрерывных боевых действий — в течение XIII века численность населения упала больше чем на четверть, со 115 до 85 миллионов. Это, наряду с сильными разрушениями городов и деревень, стало катастрофическим ударом по сельскохозяйственной базе и инфраструктуре, созданной за предыдущие столетия и достигшей совершенства во время династии Сун. Были потеряны плоды почти всех достижений, подтолкнувших Китай к порогу важнейших экономических и общественных перемен.

Потому главным приоритетом стало обновление сельскохозяйственной базы. Процессом руководило новое учреждение: Да-ссу-нун-ссу или «Великое ведомство земельных дел». Но прогресс шел крайне медленно и о степени распада экономической инфраструктуры, по сравнению со сложной системой эпохи Сун можно судить хотя бы по тому, что, хотя бумажные деньги и были заново введены в оборот в 1260 году, земельный сбор выплачивался зерном, а хозяйственный — измерялся крестьянским трудом. Только подушный налог платился деньгами.

Наметилось определенное возрождение торговли, особенно вдоль Шелкового пути, теперь находившегося под государственным контролем монголов, а не под властью различных центрально-азиатских империй, как это было при династии Сун. Торговля же в Юго-Восточной Азии и на Индийском океане процветала по-прежнему, что показала многочисленность путешественников, легко получавших доступ к нужным им маршрутам. Торговля рисом между Северным и Южным Китаем достигла тех же размеров, что при ранней Сун, еще до завоевания чжурчженями севера, остановившего движение транспорта по Великому Китайскому каналу. Но основная торговля сейчас все равно велась морем — даже после ремонта канала и его подведения к новой монгольской столице — Пекину, расположенному на крайнем севере страны в 1279—1294 годах.