Невыносимая мисс Пэг - читать онлайн книгу. Автор: Ксения Мирошник cтр.№ 65

– Разве мы можем это допустить? – весело подмигнул мне Тьери. – Если уж совсем тяжко, могу предложить свой автомобиль. Тем более у тебя с ним теперь незримая связь. Вы вместе столько пережили.

Я усмехнулась, а Дениз насупилась:

– Только не вздумай предъявить мне счет! В конце концов, это была твоя идея!

– Да, но ты с таким энтузиазмом воплотила ее в жизнь! – рассмеялся Тьери.

– Э-э-э нет, дружок, ты не повесишь это на меня!

Дениз ткнула его пальцем в грудь и всерьез нахмурилась, принимая его слова за чистую монету.

Я снова на миг отвлеклась от печальных мыслей, но Дениз была права, нужно и отдыхать. Тьери взял на себя расходы, оплатив выпивку, а потом мы подхватили его под руки, и все вместе вышли в прохладную ночь. Дождь уже закончился, тучи потихонечку расползались, утро обещало быть теплым и ясным. Я с удовольствием вдохнула еще немного влажный воздух и сказала:

– Оставайся сегодня у меня, подруга. До своего дома все равно не доползешь.

– Если бы ты не предложила, я бы сама напросилась, – усмехнулась Дениз.

Тьери проводил нас до моего дома, а потом побрел неспешно туда, где обзавелся временным жильем. Дениз отключилась сразу, как только положила голову на подушку. Я с трудом уговорила ее умыться и переодеться. Стоило мне услышать мерное дыхание подруги, я обратилась к своему питомцу:

– Побудете со мной, мсье Луи? Одной мне тяжело.

Я вытащила крысу из клетки и села за стол, на котором зажгла настольную лампу. Дрожащими руками развернула тетрадь Амеди и затаила дыхание. Она была больше похожа на блокнот в мягком кожаном переплете, но чуть шире и длиннее. Почерк у моего друга был мелкий, но разборчивый. Первые несколько страниц посвящались заметкам по делам, не имеющим ко мне никакого отношения. Здесь стояли разнообразные фамилии, цифры, адреса, названия ресторанов, клубов и прочая бесполезная для меня информация. Я листала медленно, будто нехотя. Конечно, была вероятность, что он так ничего и не нашел на Дювалей и вся эта операция, которая наверняка прибавила мне седых волос, не стоила выеденного яйца. Уже на последней странице, слегка замятой и, похоже, несколько раз сложенной пополам, я наткнулась на фамилию Дюваль. Она значилась в самом верху страницы и была несколько раз подчеркнута.

Дюваль:

По словам слуг:

Северин – резок, жесток, непреклонен

Жаклин – холодна, надменна, ее слабость – Патрис

Здесь я не увидела совершенно ничего нового, это, скорее всего, просто для общей картины. Интересно, Амеди сам говорил со слугами Дювалей? И это слуги нынешние, которые обитают вместе с хозяевами в аббатстве Клюни, или те, что знали их еще до переезда в Париж?

После слов о родителях Дюваля была фраза, обведенная жирным карандашом:

Семья странная, замкнутая, обладающая какими-то способностями. Способностями? Вокруг царят странные вещи, мороз по коже…

Насколько я поняла, это тоже были слова слуг. Вероятно, о магии. Дальше шли братья:

Патрис – пугающе спокоен, скрытен, увлечен оккультизмом

Арман – легомысленный, гуляка, подозревался в нападении и изнасиловании, дело замяли…

Последние слова молотом ударили в голову, я тут же обхватила ее руками и до боли прикусила губу. Подозревался в изнасиловании… Я не верила, не хотела верить. В чем угодно, только не в изнасиловании. Тело будто все разом свело судорогой, я не могла усидеть на месте. Арман говорил, что доигрался, в его прошлом было нечто-то ужасное. Но я и подумать не могла…

Нервно закурила, забыв про мундштук. Изнасилование. Не знаю, как бы я восприняла это слово, если бы не имела горького опыта жертвы подобного преступления. Как женщина, все равно ужаснулась бы, но благодаря тени из прошлого я была разбита.

– Он не мог… – пробормотала я, сдерживая болезненный стон. – Нет, не мог.

Затянулась и как можно спокойнее выпустила дым, пытаясь мыслить здраво. Собралась с духом, отбросила все страхи и постаралась овладеть собой. Арман лишь подозревался, его вина не была доказана. Хотя… дело замяли. Нет ничего, чего не мог бы сделать Северин Дюваль для своего сына. Да и Жаклин скрывала прошлое Армана от него самого. Может, именно потому, что он виновен? Наступающий рассвет показался мне ледяным, я почувствовала пронизывающий холод, а потом озноб.

– Нет, нужно разобраться. Я не буду больше делать поспешных выводов.

Я боялась, что это самообман и мои чувства к Арману не давали мне мыслить трезво и беспристрастно. Но, кроме веры в него, у меня больше ничего не было. Вся эта история казалась до крайности странной. Этот налет тайны, которую Жаклин так ревностно берегла. Пресеченная ею же попытка Патриса помочь брату вспомнить. Она защищала Армана, но он и без того страдал уже не первый год. Память штука хитрая. Она найдет путь, чтобы вернуться, но те обрывки, что вспоминал Арман, терзали его намного больше, чем могла бы полная правда.

Когда-то давно, в клинике, врач объяснял мне, почему я почти не помнила событий, предшествовавших нападению. Да, я знала, что отдыхала с друзьями в каланках, помнила, кто был со мной, но подробностей, бесед, встреч и даже того, что ела или пила в тот день, я вспомнить никак не могла. Мозг защищался, подавлял даже хорошие воспоминания. Но кошмары возвращали их обрывками, порою совсем непонятными, но жуткими. Очень тяжело видеть во снах какую-то часть своей жизни и не быть способным понять и объяснить эти сны.

Уже с рассветом я решила, что попробую обсудить с Арманом возможность повторить попытку Патриса вернуть его воспоминания. Было ли мне страшно? Очень. Но я не желала отступать от своей веры в Армана. Я выбрала этот путь сама и предпочитала верить до тех пор, пока что-либо по-настоящему достоверное не уничтожит эту веру. Выдохнула, всем сердцем надеясь, что этого все же не произойдет.

Я еще полистала тетрадь Амеди, осознавая, что все остальное он, вероятно, хотел сказать при встрече. Уже закрывая тетрадь, почувствовала какое-то уплотнение и присмотрелась к переплету. Уплотнение оказалось как раз там, где последняя страница была к нему приклеена. Взяв тонкий нож для бумаги, я разделила страницы и увидела фото. С карточки на меня смотрела маленькая девочка лет шести с красивыми кудряшками и бантиками из ленточек. Я перевернула фото и прочитала: «Франсуаза Бюжо, март 1927 год».

– Франсуаза Бюжо, – повторила я. – Бюжо, как Амеди.

Чудовищная догадка резанула по сердцу. У Амеди была дочь и, судя по форменному платьицу, она жила и обучалась в каком-то из пансионов Франции.

Дениз просыпалась тяжело, со стоном и тихой просьбой убить ее, чтобы не мучилась. Поскольку спать я так и не ложилась, уже успела приготовить легкий завтрак. Поднесла к лицу подруги ароматный кофе, и она снова застонала, а потом накрыла голову подушкой.

– Это запрещенный прием, Долз, – послышался приглушенный голос. – Я ни за что не вылезу сегодня из твоей кровати!