Изгои Средневековья. «Черные мифы» и реальность - читать онлайн книгу. Автор: Гила Лоран cтр.№ 8

Страница

И в церковном, и в светском законодательстве – даже с учетом частого расхождения риторики с практикой – видно ухудшение отношения к евреям в позднее Средневековье, хотя и без нарушения основополагающих принципов – не умерщвлять ни физически, ни духовно, сохранять до второго пришествия, защищать неприкосновенность их личности и имущества и их право на отправление своего культа. Но ведь и раньше, начиная с XI века, случались такие явления, как погромы и наветы. Как же курс на защиту и покровительство вкупе с умеренной финансовой эксплуатацией сочетался с убийствами и насильственными обращениями? Если власть не санкционировала подобные эксцессы, то как она на них реагировала?

Стереотипные представления о жизни евреев в средневековой Европе зачастую не учитывают ни церковные и светские законы, о которых шла речь в предыдущих главах, ни обычную повседневную жизнь, протекавшую более или менее в соответствии с этими законами. Строятся же подобные представления на эксцессах – наветах, погромах, гонениях и изгнаниях, видя в них норму и дело рук властей. Папы и монашеские ордена предстают «злейшими врагами» евреев, а короли – «слепыми орудиями» в руках «фанатичного духовенства» или «алчными вымогателями». Дискриминация, финансовая эксплуатация и изгнания действительно существовали и проводились сверху, преимущественно уже в позднее Средневековье, когда временами теряли силу принцип защиты и покровительства за лояльность и плату и принцип равновесия («подобно тому как не должно позволять евреям выходить за пределы дозволенного им, так и в том, что было признано за ними, они не должны терпеть никакого ущемления»). Но наветы и погромы происходили либо спонтанно и по инициативе снизу, либо режиссировались местными властями. Верховная власть – и церковная, и светская – в подобных случаях евреев, как правило, защищала – не из гуманизма, скорее, а ради следования собственным законам, ради общественного спокойствия и предотвращения крупных беспорядков, в которые мог перерасти еврейский погром, и ради сохранения благосостояния, а значит, платежеспособности еврейской общины. Об этом свидетельствуют как документы – акты самой власти, осуждающие наветы и насилие и берущие евреев под защиту, так и написанные уже после событий нарративные источники, хроники – и еврейские, и христианские, – четко проводящие границу между «злодеями» и «милостивыми государями».

Гюстав Доре. Отряд священника Фолькмара и графа Эмихо штурмует Мерсбург. 1883 или ранее

Рассмотрим позицию верховной власти в двух ранних случаях такого рода: реакцию германского императора на первый в европейской истории крупный еврейский погром, точнее, серию таковых в начале первого крестового похода (а заодно зададимся вопросом, кто же был – или считался – инициатором и виновником этих погромов), и действия чиновника английского короля в отношении евреев, обвинявшихся – впервые в Западной Европе – в ритуальном убийстве.

Первый крестовый поход традиционно считается переломным моментом в истории евреев в Европе, первой заметной трещиной в относительно мирных до того иудео-христианских отношениях. В июне 1096 года, в пронизанный религиозными переживаниями период между Пасхой и Пятидесятницей, рыцари и беднота, отправившиеся в крестовый поход – освобождать Гроб Господень от неверных, решили начать свою «священную войну» не отходя от дома с местных неверных – иудеев. В тот раз французским общинам удалось откупиться, пострадали преимущественно еврейские общины в германских городах. Наиболее кровопролитными были погромы в Вормсе – 500 убитых – и в Майнце, одном из демографических и интеллектуальных центров европейского еврейства, – 1100 убитых. Эти события упоминаются в нескольких христианских хрониках крестовых походов и подробно описываются в трех еврейских повествованиях, посвященных именно «гонениям 1096 года»; кроме того, погибшие перечислялись в мартирологах – «памятных книгах» и оплакивались в литургических поэтических текстах – пиютах. Самая пространная из трех историй о «гонениях 1096 года», так называемая хроника рабби Шломо бар Шимшона (не исключено, что на самом деле он был автором лишь части этой хроники, но для простоты будем называть ее так), рассказывает, как все начиналось:

Примечательно, как еврейский автор объединяет христиан-крестоносцев в один «народ наглый и злобный», хотя и уточняет, что он состоял из «франков и германцев». В нашем понимании это два народа, а для человека XII века народ один – христианский, определяется он верой, а не географией обитания или генетикой. Землей обетованной на тот момент владели тюрки-сельджуки, мусульмане, которых еврейский автор называет исмаильтянами – потомками Исмаила, сына Авраама, и варварами. Цель и символику крестоносцев он описывает и даже их прямую речь передает своими словами со своими оценками, поэтому в тексте появляются такие выражения, как «ложная дорога», «Дом идолопоклонства» и «языческое святилище». И то, и то – это Гроб Господень: евреи считали христиан язычниками, или идолопоклонниками, на основании учения о Троице, с еврейской точки зрения свидетельствовавшего о христианском многобожии. «Нечестивый знак – одна палка поперек другой» – это крест, а «сын греха и распутства» – Иисус Христос, потому что евреи, как и римские антихристианские авторы, не признавали ни непорочное зачатие, ни богочеловеческую природу Иисуса, и полагали, что если он не был сыном Иосифа, то родился от незаконной внебрачной связи своей матери.

Отметим, что Шломо бар Шимшон приписывает намерение отомстить евреям за то, что их предки погубили Иисуса – обвинение, возникшее еще на раннем этапе антииудейской полемики, в эпоху поздней античности – анонимным рядовым крестоносцам («сказали эти люди друг другу»), а не их предводителям-князьям и тем более не королям или церковным иерархам. Напротив, как рассказывается дальше, король, епископ и герцог Готфрид Бульонский, один из лидеров первого крестового похода, с большей или меньшей готовностью обещали евреям свою защиту:

Страница