Ермак Тимофеевич - читать онлайн книгу. Автор: Николай Гейнце cтр.№ 62

Дрожь охватила его при этих воспоминаниях, холодный пот выступал у него на лбу.

«А что, если эта царившая в его сердце уверенность в успехе, эти вещие сны есть не что иное, как искушение дьявола, овладевшего уже давно его душой?»

Такими страшными сомнениями мучился Ермак до самого рассвета.

Но вот на востоке заалела светлая полоса, она стала расти, расползаться и мало-помалу охватила всё небо. Звёзды постепенно меркли и исчезали, и наконец показался огненный шар, рассыпая по земле снопы золотистого света.

Взошло солнце.

Лагерь проснулся.

Людям дали позавтракать и тогда только начали рассаживаться в челны. И вскоре двинулись по Серебрянке. Узкая речка бесшумно несла свои воды между высокими утёсистыми берегами. Скалы, покрытые густою растительностью, казалось, надвигались друг на друга с обеих сторон. В одном месте ветви кедров густо сплелись между собою, образовав на довольно большом пространстве естественный туннель, в который не проникал ни один луч солнца. Было так темно, что стало жутко даже ко всему привыкшей Ермаковой дружине.

Но вот наконец выбрались на свет божий и, проплыв несколько часов, остановились. Дальше пути не было — река так обмелела, что челны ползли по песку.

— Придётся отсюда тащить челны волоком до речки Жаровли, — сказал Миняй.

— А далеко эта речка? — спросил Ермак Тимофеевич.

— Нет, недалеко, вот за теми холмами…

И Миняй указал рукой за какими именно. То, что он называл холмами, были для жителей русских равнин огромными утёсистыми горами.

Делать было нечего — решились дать людям для отдыха днёвку, а сам Ермак Тимофеевич с Иваном Кольцом и Миняем пошли искать более удобное место для перехода и волока челнов.

Миняй повёл их в горы, избирая более лёгкие для восхода места, Ермак и Иван Кольцо еле карабкались, по, казалось им, совершенно отвесным утёсам. Но наконец они вслед за своим проводником добрались до вершины и остановились зачарованные. Перед ними расстилалась Сибирь — громадная равнина, покрытая зелёным лесом и перерезанная там и сям серебряными лентами рек.

Вдали клубился дымок.

— Экий благодатный край! — воскликнул Ермак Тимофеевич. — Вот она, голубушка Сибирь! Как-то встретит она нежданных гостей своих? — задал он себе вопрос.

— Что-то не видать никакого жилья, — забеспокоился Иван Иванович.

— Жильё недалеко. Скоро покажутся татарские деревни, а там вот, где дымок расстилается, это город Епанчи, что прошлый год к нам жаловал…

— Вот это дело так дело, он к нам жаловал, а мы теперь к нему пожалуем, — усмехнулся Ермак Тимофеевич. — Рад не рад, принимай гостей…

— Угощать не надо, мы сами его угостим, — засмеялся Иван Кольцо.

— Это не без того, — подтвердил Ермак. — Однако всё же надо поискать удобный переход для людей, — обратился он к Миняю.

— Поищем…

Переход был вскоре отыскан. Это было сравнительно удобное для волока челнов ущелье.

Переход занял более трёх суток. Наконец казаки достигли первой сибирской реки Жаровли и после суток отдыха спустили челны и отправились в путь.

Челны неслись как стрелы. Не надо было работать вёслами, так как дружина Ермака плыла по быстрому течению вниз. За трое суток успели миновать Жаровлю, Тагил и вступили в Туру.

— Вот где находится самая глубь Сибири, — заметил Миняй.

— Но и пусто же здесь, — сказал Ермак Тимофеевич. — Который день плывём, хоть бы кого, на смех, встретили.

— Погоди, атаман, не торопись, встретим ещё не одного и не десяток, а сотни и тысячи, — отвечал Миняй.

— Поскорее бы, а то смерть надоело без дела, и люди скучают, — заметил Иван Кольцо.

И это его желание вскоре исполнилось.

На горизонте показались три всадника, нагнулись на сёдлах вперёд, как бы нюхая воздух…

— Вот вам и татары, а вы и соскучились! — воскликнул Миняй.

Тура в этом месте делала поворот в их сторону, так что вскоре расстояние между челноками и всадниками сделалось не особенно велико.

Татары вдруг остановились, подняли луки, нацелились и пустили стрелы. Не долетев, они шлёпнулись в воду.

— Клим, сними одного, — обратился Ермак Тимофеевич к одному из казаков.

Тот вскинул пищаль и прицелился.

Грянул выстрел, и средний татарин свалился с лошади. Двое других ускакали.

— Ну теперь у них пойдёт галденье, — растревожили осиное гнездо, — сказал Миняй.

— Это и хорошо, поскорей бы схватиться с ними по-настоящему, — заметил Ермак Тимофеевич.

Но долго это не удавалось. Кочевники, видимо, действовали осторожно.

Во время ночлега Ермаковой дружины на островках Туры они с берега пускали стрелы, не делающие вреда и большею частью падавшие в воду, а под утро куда-то исчезали.

Днём, впрочем, они появлялись небольшими группами в несколько человек, нюхали воздух, присматривались, пускали наудачу стрелу, другую и пропадали, как бы проваливаясь сквозь землю.

— Ишь, пёсьи сыны! — ругались казаки. — Словно крысы: выглянут из подполья и опять назад… Ну, да лиха беда, попадётесь… Зададим вам жару…

И казаки дождались.

Довольно быстро двигались челны Ермаковой дружины по быстроводной Туре. Было уже за полдень, когда наши удальцы достигли того места, где река делала новый крутой поворот.

Не успели все челны пройти это место, как казаки увидели, что на весь правый берег Туры высыпали бог весть откуда взявшиеся тысячи татар. Путешественники в первую минуту были поражены этой неожиданностью. Тучи стрел полетели на них, но одни перелетели, другие не долетели до казаков и попадали в воду.

— Пали! — раздался зычный голос Ермака Тимофеевича, и восемьсот пищалей поднялись.

Грянули выстрелы. Ни одни из них не пропал даром. Сотни татар полетели с своих коней, остальные обратились в бегство.

Казаки по приказанию атамана причалили к берегу и бросились за кочевниками. Но те успели удрать на своих быстрых лошадёнках.

Казаки вернулись на берег, спрятали челны в ближайшем лесу и отправились по берегу, так как, по словам Миняя, невдалеке был город Епанчи-Чингиди (нынешняя Тюмень). Оказалось, что разбитые казаками силы и были полчища Епанчи. По дороге к Чингиди казакам встречались толпы татар, на которых им приходилось разряжать пищали.

Через несколько дней перед городом Чингиди произошла ещё более жестокая схватка с уцелевшими от первого погрома полчищами татар. Они были прогнаны, сам Епанча бежал, и Ермак Тимофеевич занял город Чингиди.

Много татар было взято в плен, и среди них во время последнего боя оказался татарин, одетый в шитые золотом и серебром одежды.