Инквизитор. Часть 6. Длань Господня - читать онлайн книгу. Автор: Борис Конофальский cтр.№ 110

Полез туда с тесаком, ещё бы с ножом полез. Мог бы взять у кавалера хоть его секиру, что была приторочена к седлу. Впрочем, это была его, Волкова, вина, мог бы сам предложить дурню топор, а не отправлять его туда почти безоружным. Но Увалень был совсем не бесполезен в деле. Здоровенный боец в отличном доспехе даже и без особого опыта будет опасен. Так и было. Он пропускал удары, но просто не замечал их и сам махал своим тесаком с завидной силой. Бертье стало намного легче, когда половина всех ударов адресовалась этому здоровяку. Он изловчился и тяжко ранил ещё одного солдата горцев, глубоко разрубив ему незащищённую бронёй ногу. Бертье был мастер, что тут говорить, не чета здоровенному дурню. А тому всё доставалось.

Один из горцев со всего размаха, старым солдатским приёмом, когда бьют из-за плеча впереди стоящего товарища, со всей силы ударил Увальня алебардой. Попал бы в голову, так, может, и убил бы, но лезвие врезалось в плечо кирасы. Увалень даже не покачнулся. Со всей силы врезал солдату, стоявшему перед ним по шлему тесаком. Сбив шлем с головы.

Но ни Бертье, ни Увалень не могли продавить ту массу солдат, что была между ними и убитым конём, из-под которого горцы уже вытаскивали своего капитана. Мерзавцы уже приподняли коня и стали тянуть своего командира, но, видно, нога застряла в стремени, и дело не шло.

А на самом краю оврага, в десяти шагах от сечи, широко расставив ноги, стоял сержант Вилли с протазаном на плече. И пританцовывал от нетерпения, что ли. Кажется, он собирался спрыгнуть в овраг, но перед этим опасливо обернулся на Волкова. И тот, поймав его взгляд, крикнул, что было силы:

— Занимайся своим делом, сержант!

Вилли кивнул головой. Волков продолжал смотреть на него. Да-да, молодой человек, у каждого в бою есть своё дело. Именно своё! Знаменосец держит и охраняет знамя. Командир руководит, а сержант стрелков командует своими подчинёнными. И они, стрелки, были сейчас там, наверху, были намного важнее для Бертье, чем сержант с протазаном в овраге.

— Цельтесь лучше, ребята, не заденьте своих! — Закричал Вилли, поняв взгляд и тон командира.

Жалкую горстку людей Бертье горцы давно бы смяли и всех убили бы, если бы не стрелки, что стояли над оврагом, спешно перезаряжали оружие и стреляли, и стреляли, и стреляли в овраг.

Одному из храбрых ловкачей, который наседал и наседал на смелого сержанта фон Финка, стрелок из аркебузы влепил пулю в ляжку. Горец оскалился от боли, крутанулся на месте, выронил свой тяжёлый молот и стал прыгать на одной ноге, поджав раненую, а потом и вовсе встал на четвереньки и пополз, оставляя на глине кровавый след.

Ещё один боец врага получил пулю из мушкета в бок. Он охнул и на мгновение опустил алебарду, сразу получив такой же от солдата фон Финка, что бился с ним. Свалился наземь и получил ещё один удар алебардой в кирасу. Колющий удар алебарды был столь страшен, что пробил железо и убил горца.

Пули из мушкетов и аркебуз сыпались на горцев дождём. Но эти мерзавцы всё равно не хотели отдавать своего капитана. Падали под пулями и железом, но на место павших из строя входили новые, чтобы драться с Бертье и Увальнем и тоже пасть в овраге.

А тем временем капитану высвободили ногу из стремени, но нога была сломана, сам он, видно, идти не мог. Его стали тащить к краю оврага. И этого Бертье вынести не мог, неужели он тут дрался зря? И этот залитый кровью храбрец просто кинулся в кучу врагов, рубя направо и налево и расталкивая врагов, чтобы добраться до уплывающего приза. Пять шагов, даже меньше, меньшее было до раненого командира горцев, ещё чуть-чуть. Ещё самую малость, и он врежет ему топором напоследок. Хоть один раз, но дотянется…

Но его остановили. Он получил тяжкий удар алебарды по рукам, от которого ротмистр выронил топор, ещё удар один колющий удар годендагом пробил ему кирасу на плече. Его ударили в лицо кулаком в кольчужной перчатке, при том так сильно, что он не устоял и встал на одно колено.

И со всех сторон на его голову и плечи посыпались удары. Он только и мог, что закрываться рукой и пытаться встать. Слава Богу, как это часто бывает, враги больше мешали друг другу. Был бы он один, так, наверное, не вышел бы Бертье из оврага живым, а тут к нему на помощь пришёл Увалень. Он просто распихал и растолкал всех врагов, что были вокруг ротмистра. Он сбивал их с ног, а уже на земле их лупили солдаты и сержант фон Финка.

Но Бертье… Кажется, он был упрямее самого Волкова. Внизу, стоя на колене, в грязи и среди павших бойцов, он нашёл, скорее, нащупал древко пики и сразу схватился за него.

Капитана тем временем уже подтащили к раю оврага, сверху его уже схватили за руки два солдата, тянули к себе. Бертье вдруг понял, что возле него нет врагов, вскочил, и, сделав всего два шага…

Дотянулся-таки до заветной цели. Этой длинной палкой в три человеческих роста, с маленьким наконечником на конце. Дотянулся в последний момент.

Капитана тянули наверх так, что лицо его было обращено к оврагу, к Бертье, его подсаживали снизу и сверху тянули за руки. У Бертье была всего одна возможность и всего одно место, куда он мог нанести удар. Он туда и попал. Маленькое остриё пики, похожее на жало, попало чуть выше паха и чуть ниже края дорогой кирасы. Оно легко прошло через кольчугу, через стёганку, вошло в живот капитана полностью. На ладонь.

Большего Бертье сделать не дали, его снова стали колотить со всех сторон, снова Увальню пришлось его отбивать. Но Бертье орал при этом:

— Я достал его! Я достал его!

Он кричал это немножко смешно, со свойственным ему акцентом. Но никто бы сейчас не подумал бы смеяться.

— Я достал его, кавалер!

Орал он так, что перекрывал, кажется, шум боя и даже непрекращающиеся выстрелы. Все, кто был рядом, слышали его крик: и люди фон Финка, и стрелки, и Волков, и враги. Горцы озверели, они кучами покидали строй, и все, кто был рядом, кинулись на Бертье, Увальня и тех храбрецов, что были там. Но те стали отступать, отбиваясь от наседавших врагов и продвигаясь к своему склону. К своим, под свои мушкеты и аркебузы. И именно мушкеты и аркебузы их и спасли. Пули просто выкашивали горцев. Даже аркебузная маленькая пуля с десяти шагов иной раз и пробивала броню, а уж кольчугу или стёганку так и запросто.

Враг отступил, храбрецам помогли выбраться из оврага. Бертье улыбался, он был страшен. Шлем измят, кираса пробита в двух местах, наручи измяты. Рука… Левая кисть вся синяя. Из-под шлема на переносицу вытекала кровь. На щеке багровыми точками отпечаталась кольчужная перчатка врага. А он улыбался:

— С вас пять талеров, кавалер!

— Пятьдесят, — ответил Волков, — и поделите с теми, кто был в овраге.

— Конечно, конечно. — Обещал ротмистр.

Он улыбался.

Волков смотрел на него и восхищался:

— Как вы, друг мой?

— Нормально, всё нормально, кавалер.

— А рука?

— Рука… — Гаэтан посмотрел на свою левую руку. — Рука, кажется… Да. Кажется, кости немого поломаны. Когда пику мне выбивали, так попали по руке. Думаю, ваш монах, исправит.