Инквизитор. Раубриттер - читать онлайн книгу. Автор: Борис Конофальский cтр.№ 38

Первым делом они с Максимилианом нашли здоровяку огромную стеганку с длинными рукавами. Она закрывала тело от горла и ниже колен, стеганка была толста и крепка необычайно. Полы и весь подл ее были обшиты войлоком, а «подмышки» так и вовсе были забраны кольчужными вставками.

— Ну, как? — спросил Волков у Увальня. — Нигде не мала?

— Нет, господин, — бубнил тот. — Но уж больно жарко мне в ней.

— К этому привыкать придется, — сказал кавалер, вспоминая, как на юге в страшную жару даже самые крепкие солдаты падали в строю без чувств. А в бою при осадах, при жарком деле, приходилось воду в бочках арбалетчикам возить, чтобы те себе могли ее за шиворот лить.

Он вспомнил об этом и невольно улыбнулся, то были славные времена, бедные, но славные.

— Ладно, беру, — сказал Волков, — приказчик, а шлем, подшлемник, кираса на этого мальчугана найдется у тебя?

Подшлемник нашелся, огромный и крепкий шлем по размеру, больше ничего на Увальня в это лавке не было. Они пошли дальше.

В небольшой кузне нашли на него кирасу. Как раз, чтобы сверху надеть ее на стеганку, села хорошо, нашли наручи и отличные кольчужные рукавицы. Все было в пору.

В следующей лавке нашли бувигер ^[8] по размеру, горжет ^[9] удачно встал под огромный шлем Увальня. Теперь в голову парню можно было даже не целиться. Тонкая щель между шлемом и бувигером была очень сложной целью и для арбалетного болта, и для ручного оружия.

— А ну, держи это, — Волков взял из стойки от стены отличную алебарду.

Алебарда была и не длинна, и не коротка, древко плоское, мореное, железо отличное. Секира сама невелика, но отменно остра на углах, на обухе тоже острый крюк и трехгранная пика в локоть длиной хорошо закалена. Всем она была хороша, но многим показалась бы излишне тяжелой.

— Ну, не тяжела? — спросил Волков.

— Нет, господин, — пробурчал из шлама Увалень. — Даже если бы втрое была тяжелее, осилил бы.

— Ты не хвастай, дурень, — говорил кавалер, осматривая его, — иной раз такую в руках часами держать приходилось, так руки к вечеру ее уже удержать не могли.

— Хоть целый день продержу, — бубнил из шлема здоровяк.

— Ладно.

В той же лавке купили они еще и наголенники ^[10], пошли дальше.

В следующем торговом дворе выбрали Увальню сапоги с коваными носами и задниками, а еще пояс. И на пояс крепкий тесак в два локтя длинной, с ножнами.

Надели все это на Увальня и переглянулись, даже мастер, что все это делал, и тот восхитился. Так велик и страшен был этот молодой человек в боевом облачении и с мощной алебардой, что даже сам кавалер, встреть его на поле боя, так предпочел бы себе другого врага найти. Но это если, конечно, он не знал бы, что на Увальня доспехи надеты в первый раз.

— Ведаешь, сколько я в твой доспех денег положил? — спросил кавалер, когда уже рассчитался с последним мастером.

— Не ведаю, господин, — доносилось из-под брони.

— Почитай, двенадцать талеров. Это не считая оружия.

— То много, господин, — бубнил здоровяк.

— В деле мне все отработаешь, — сказал Волков.

— Отработаю, если не помру от жары, — заверил его Увалень. — А пока дела нет, дозвольте мне все это снять.

— Шлем сними с подшлемником, к остальному привыкай.

Обнашивай.

— Понял, — сказал молодой человек, с радостью стягивая шлем и подшлемник.

— И пеший теперь все время ходи, — добавил кавалер, садясь на коня.

— Это чтобы он попривык к доспеху? — спросил Максимилиан.

— Да, и еще мне мерина моего жалко.

Они засмеялись. Волков не смеялся уже очень давно. И он, кажется, первый раз забыл, что отдал замуж свою Брунхильду.

В главном соборе города Малена собрались люди, да все не последние, все знатные. И многие господа со всего графства съехались, и городские нобили пришли, люди Волкова были, кроме Брюнхвальда. Все в лучших одеждах. Колокола на соборе отбивали «радость», как и положено в свадебный день. Старый Епископ Маленский, отец Теодор, и его викарий были в своих парадных одеждах. Святые отцы и служки — все тоже в торжественном.

Словно праздник какой святой был. Епископ стоять стал, так ему стул принесли прямо на кафедру.

Колокола звенели, простой люд, зеваки, сбирались у входа, в храм их не допускали, господа ждали в церкви. Жених ждал стоя, хотя надо было бы сесть. И вот, наконец, к собору подъехала кавалькада в два десятка верховых в цветах графа, а за ней две кареты. Когда открывалась дверь одной из карет, трубачи сыграли «внимание».

Из кареты вышел молодой граф фон Мален. Не лакеи, а он сам подал руку выходящей за ним женщине. Голова и лицо ее были покрыты прозрачной вуалью из легких кружев. Платье было алым с золотым шитьем. Под звон труб и ликование простолюдинов граф ввел женщину в церковь и торжественно повел по проходу к алтарю. Только там он передал ее руку Волкову. Начался, наконец, ритуал. Когда-то в молодости он представлял себе свою свадьбу, то было на теплом юге. И тогда он не мечтал о дочке графа, тогда он мечтал об одной темноволосой красотке, жене колбасника, глупого, но богатого, в сараях которого они стояли на постое. Жена колбасника была ласкова к Волкову, и ему она полюбилась, хоть и была старше его лет на десять. Вот на ней он и мечтал жениться.

Всего один раз в жизни. И свадьбу он себе другой представлял.

Потом, правда, вся эта дурь из головы у него улетучилась. Хуже ничего нет, как солдату таскать по войнам и компаниям свою жену.

Иной раз бежать надобно, ноги уносить, а тебе жену по обозам искать. А еще кормить ее, одевать да смотреть, чтобы кто к ней под подол не наведывался. Нет, жениться было делом абсолютно глупым. Да и невесты, честно говоря, были не те, что ему требовались.

Он покосился на свою будущую жену. Она едва доставала ему до плеча. Рука в шелковой белой перчатке, на перчатках дорогие кольца, лицо накрыто вуалью, платье из восточной парчи ценой коров в сорок. Он отвел глаза и вдруг подумал, что совсем не волнует его эта свадьба. Он стоит и слушает епископа, который распевно отчитывает свадебный ритуал на языке пращуров, и кавалер радуется, что все слова, что говорит этот поп своим высоким старческим голосом, он понимает. Вот, что его радует, а не то, что дочь графа держит его за пальцы. Только вот молодой граф, что стоит за невестой, бросает на него недоброжелательные взгляды. С чего бы?