Три килограмма конфет - читать онлайн книгу. Автор: Нельма cтр.№ 7

Евгений Валерьевич мог бы по праву выиграть конкурс на звание самого лучшего учителя года (исключительно по мнению учеников, конечно же). И если женская половина гимназии с первого взгляда полюбила его за красивый рельеф мышц под футболкой, озорной взгляд изумрудных глаз и ямочку на подбородке, то мужская часть — за непредвзятость, чувство юмора и возрождение в стенах гимназии всех видов спорта. Под его чутким руководством команды школы по футболу и волейболу наконец вышли сначала на районные, а потом и городские соревнования, сделав физрука настоящим героем в наших глазах.

— И вообще, это не борьба, а основы самообороны. Тебе бы, Рита, стоило не только смотреть кино и развивать своё чувство прекрасного, — передразнила Колесова, — и я очень надеюсь, что это будут стоящие занятия, а не наплыв томно поглядывающих на физрука девчонок. Хватит с меня Поли, только что слюни не пускающей при виде Романова.

— Сердцу вообще-то не прикажешь. Ничего не могу с собой поделать, — пожала я плечами, не успев по привычке сделать вид, что мне обидно. На самом деле я давно уже собиралась с силами, никак не решаясь озвучить давно пришедший в голову вопрос: — А расскажите мне что-нибудь компрометирующее об Иванове, а?

Я уже давно успела заметить, что они всегда были в курсе всех происходящих событий и знали обо всех гулявших в стенах гимназии сплетнях и слухах. Колесова и Анохина могли без запинки рассказать про каждого учащегося нашей параллели всю подноготную, включая профессию родителей, средний балл в аттестате, музыкальные пристрастия или место первого поцелуя (а порой и не только поцелуя, но в такие моменты я включала истинную дочь своей сверхзанудной гиперправильной суперинтеллигентной мамы и делала вид, что не слушаю и мне не интересно). Наверное, в первую очередь такая осведомлённость — заслуга именно Марго, подбирающей подход к любому человеку легко и быстро, словно она за пазухой носила целый набор универсальных отмычек для каждого встречающегося сердца. Наташа, как достойный антагонист своей подруги и внешне, и по характеру, за те же несколько минут общения могла заработать себе врага на долгие годы. А я пользовалась возможностью просто прятаться за их эффектными амплуа и не привлекать к себе внимание.

— Опять у тебя одни парни на уме! Романова, ну ты даёшь! — рассмеялась Ритка, снова доставая из пачки сигарету и будто не замечая наших недовольных в связи с этим взглядов. Если так будет продолжаться и дальше, к концу года мы дружно заработаем рак лёгких.

— И всё же? — наседала я, совершенно не собираясь сдаваться на этот раз. Пусть сегодня удача оказалась на моей стороне и Иванов досрочно покинул поле боя, завтра он наверняка решит отыграться, а у меня уже заканчивались идеи для ответных оскорблений. Конечно, оставался ещё вариант просто не реагировать и не отвечать, но с каждым своим ехидным замечанием этот придурок бесил меня всё сильнее, и я просто не могла сдержать рвущуюся изнутри ярость, пульсирующую в висках и подталкивающую к очередным опрометчивым поступкам, лишь бы тоже вывести его из себя.

— Ой, да обычный он. Куда-то ходит, что-то делает, ни с кем толком не общается, кроме Славы. А Слава по памяти цитирует Маленького принца на французском, представляете? Жаль, он не в нашем классе, — Анохина блаженно закатила глаза, ударившись в воспоминания о любимом своём произведении, да ещё на ныне самом любимом языке, а я вдруг очень чётко осознала, что не получу от них ответов на свои вопросы.

Я продолжала обсуждать вместе с ними разную чепуху, смеяться и даже искренне веселиться, но странное чувство повисшей в воздухе тайны, окутывающей упорное молчание подруг, засело внутри маленьким въедливым червячком, никак не дающим покоя.

Утро следующего дня встретило меня грозой с проливным дождём, первым уроком ненавистной математики в расписании и угрюмым лицом Иванова, вопреки всем надеждам уже сидящего за моим столом. Вообще-то за прошлый вечер я успела придумать несколько неплохих приветствий, пропитанных ядом, но теперь хватило одного взгляда на его плотно сжатые губы и нахмуренные до глубокой морщинки на лбу брови, чтобы оставить крутящиеся на языке колкости при себе. Я, в отличие от этого придурка, не собиралась добивать человека, которому явно плохо.

— Р-романова Полина, к доске. Посмотрим, что вы з-запомнили с прошлого урока, — мне снова, по уже сложившейся традиции, хотелось сквозь землю провалиться от слов учителя, что-то быстро дописывающего мелом на доске. Ведь всё, что я запомнила с прошлого урока, — это откровенно смеющаяся надо мной Светка, обидная реплика Максима и ощущение собственной неполноценности, тут же навалившееся с новой силой.

Я долго пыталась выйти в проход, протиснувшись между соседним столом и придвинутым почти вплотную к нему стулом с вальяжно раскинувшимся Ивановым. Уж очень демонстративно он не замечал моего пыхтения и даже не подумал о том, что необходимо сдвинуться и освободить дорогу. Спустя какие-то секунды замешательства, показавшиеся мне отвратительно долгими, я всё же смогла включить мозги и выйти со стороны Наташи, напоследок поймав её грустный, полный не озвученной вслух поддержки взгляд.

В этот раз я просто стояла и ждала, когда же Олег Юрьевич позволит отмучиться и вернуться на своё место. Множественный шёпот с ближайших парт только отвлекал, окончательно сбивая с толку, поэтому я терпеливо молчала, не пытаясь изобразить попытку решить написанное уравнение, как два дня назад, а просто записывая всё со слов явно раздосадованного учителя. Зато мне удалось выполнить почти нереальную задачу, поставленную перед собой, и ни разу не взглянуть в лица ни одного из сидящих в кабинете учеников. На протяжении всего своего позора я изучала рисунок на светло-коричневом линолеуме.

Квадрат, кружок, две завитушки, соединяющиеся почти в сердечко; объёмный крестик в углу, ещё один квадратик.

— Вот это да! Кажется, скоро ты деградируешь обратно до обезьяны, — заметил Иванов, встречая меня на обратном пути настолько счастливой улыбкой, что хотелось с размаху залепить ему по лицу. Снова стало очень обидно, особенно от мысли о том, как каких-то полчаса назад я по доброте своей пожалела этого говнюка и упустила шанс наконец первой нанести удар.

— Надеешься, что кто-нибудь опустится до твоего уровня? — я постаралась задрать нос повыше, надеясь, что это выглядит достаточно высокомерно, хотя алеющий на щеках румянец стыда после очередного оглушительного провала на уроке наверняка сводил на нет все попытки казаться хладнокровной и непробиваемой. — Сомневаюсь, что кто-то ещё сможет деградировать настолько, чтобы швыряться землёй с тобой за компанию.

Бинго! Иванов развернулся ко мне мееееедленно, по-театральному эффектно (чёрт бы побрал эту Ритку с её порывами к нашему культурному просвещению, из-за которого мне уже однажды показалось красивым поплакать на стадионе под дождём), и уставился на меня глазами маньяка-психопата, вечерами расчленяющего ни в чём не повинных девушек у себя на кухне. Вообще-то, от страха я еле смогла сглотнуть слюну и как могла вжалась в Наташу, не желавшую протянуть мне руку помощи, а, напротив, больно пихающуюся в бок своим костлявым локтем, но я всё равно старалась казаться бесстрашной и отвечала своему сопернику, не отворачиваясь, прямым и слегка вызывающим взглядом.