Гении сыска. Этюд в биографических тонах - читать онлайн книгу. Автор: Даниэль Клугер cтр.№ 33

Но кто же тогда убийца? Вновь встретившись с графом, Видок спросил, не пропало ли в доме что-нибудь ценное. После некоторых раздумий, д’Арси неуверенно сказал:

— Кажется, не хватает некоторых украшений, которые я подарил жене…

Теперь Видок оказался в своей стихии. Получив от графа описание пропавших украшений, он задействовал своих информаторов, занимающихся скупщиками краденого. Спустя несколько дней он получил сведения о приобретении одним из них драгоценностей из списка графа д’Арси. От скупщика Видок получил описание продавца, в котором без труда опознал любовника убитой графини. При немедленно последовавшем обыске в доме подозреваемого, Видок нашёл ещё несколько драгоценностей, принадлежавших графине. Но любовник Изабель д’Арси упорно настаивал на своей невиновности. Драгоценности, по его словам, графиня подарила ему сама.

И тут Видок положил на стол пистолет, найденный в квартире подозреваемого, и рядом — пулю, извлечённую из тела графини. Подозреваемый сознался немедленно, поскольку был поражён этой уликой. Ничего удивительного: никогда ранее полиция не проводила баллистических экспертиз, это казалось чуть ли не чудом.

Первая официально зафиксированная баллистическая экспертиза была проведена в 1835 году — её провёл английский детектив Генри Годдард. Но, похоже, Видок опередил его на целых тринадцать лет.

Вот ещё один случай, который показывает поистине мастерскую работу нашего сыщика с уликами. В 1818 году в окрестностях Парижа были совершены несколько дерзких и жестоких ограблений, сопровождаемых убийствами. Как правило, жертвами преступников становились странствующие торговцы. Полиции никак не удавалось напасть на следы разбойников.

Однажды из парижского предместья Корбейль пришла весть: очередному нападению подвергся местный мясник по имени Фонтен, собиравшийся поехать в соседний городок. Но, в отличие от прежних жертв, Фонтен выжил.

Видок немедленно отправился на место преступления. Здесь, среди прочих малозначительных деталей, он нашёл несколько окровавленных клочков бумаги. Очевидно, убийца вытер бумагой нож, которым несколько раз ударил Фонтена.

Затем порвал бумагу и выбросил клочки. Внимательно рассмотрев эти клочки, Видок пришёл к выводу, что на листке был записан какой-то адрес, от которого остались лишь несколько непонятных слов: «Г-ну Рау… иноторговцу зас… Роше… Кли…» Видок предположил, что первоначально надпись выглядела так: «Господину… виноторговцу, застава Рошешуар, шоссе Клиньянкур». Интенсивные поиски, в конце концов, дали результаты: среди виноторговцев, живших в указанном районе, лишь один носил имя Клер Рауль, и этот человек уже попадал в поле зрения агентов Видока. Он имел сомнительную славу, его подозревали в связях с контрабандистами и скупщиками краденого. Кроме того, женат он был на сестре недавно освободившегося каторжника.

Тем временем, раненый мясник пришёл в чувство. Он смог сообщить некоторые приметы преступников. Ничего определённого Фонтен не сказал. Но вдруг вспомнил: когда убийцы напали на него, один из них вдруг припал на одно колено и вскрикнул от боли.

Как раз хромого мужчину заметили агенты Видока, которых шеф Сюртэ отрядил следить за домом виноторговца Рауля. Человек этот, по имени Курт, несколько раз посещал Рауля. Внешность его также соответствовала приметам, указанным Фонтеном. Вскоре Курт был арестован. Заодно арестовали и его жену, чтобы та не могла предупредить сообщников мужа.

Курт сознался в преступлении, когда Видок поразил его сообщением, что жертва последнего нападения даёт показания. Он был уверен, что после двадцати восьми (!) ударов ножом, мясник уже не выживет. Тем не менее, он упорно отказывался выдавать сообщника. В конце концов, с помощью очной ставки, Видоку удалось получить признания и от Рауля. Убийцы были осуждены и приговорены к смертной казни. Так, внимание к нескольким окровавленным клочкам бумаги помогли сыщику раскрыть серию жестоких убийств.

В 1825 году, Видок использовал обнаруженные ранее пятна крови для поимки убийцы. А уже в 1826 году он приходит к мысли о необходимости брать у преступников отпечатки пальцев.

До опытов доктора Уильяма Гершеля, ставших основой дактилоскопии, оставалось ещё целых полстолетия. Разумеется, прозрения Видока были именно случайными, во многом интуитивными прозрениями, так и не получившими дальнейшего развития (хотя всё-таки именно французский сыщик изобрёл несмываемые чернила особого состава, предназначенные именно для снятия отпечатков пальцев). Тут уместно будет вспомнить одну криминалистическую загадку, связанную с именем Марка Твена, — загадку, которую попытаемся разгадать. В книге «Жизнь на Миссисипи», написанной в 1882 году, писатель рассказывает о некоем Риттере, чьи жена и ребёнок во время Гражданской войны были убиты солдатами-мародёрами. Один из убийц оставил на месте преступления кровавый отпечаток своего большого пальца. Риттер притворился гадальщиком-хиромантом и, вооружившись отпечатком, принялся за поиски убийцы. Гадая солдатам по руке, переходя от одного военного лагеря к другому, он изучает узоры на их больших пальцах и, в конце концов, находит убийцу.

Впоследствии, когда дактилоскопия была официально признана и нашла использование в криминалистике, многие удивлялись прозрению американского писателя. Между тем сам он свой неожиданный выбор улики объясняет устами своего героя Риттера:

«В молодости я знавал одного старика француза, который тридцать лет был надсмотрщиком в тюрьме, и он мне сказал, что одно никогда не меняется у человека от колыбели до могилы — это линии на подушечке большого пальца, и он ещё говорил, что нет двух людей с совершенно схожими линиями. Теперь мы фотографируем нового преступника и храним его портрет в галерее преступных субъектов для справок; но этот француз в своё время брал отпечаток большого пальца у каждого нового арестанта и хранил для будущих справок. Он всегда говорил, что портреты не годятся, потому что переодевание с гримом могут их сделать бесполезными, «Отпечаток пальца — вот единственная достоверная примета, — говорил он, — его уже не замаскируешь». И он доказывал свою теорию на моих друзьях и знакомых и всегда оказывался прав…» ^[70].

Мне представляется не случайным упоминание здесь «старого француза» (в данном случае, профессия его — «тюремный сторож» — не так уж важна). Вполне возможно, что удивительные опыты Видока, в форме слухов из Франции (откуда же ещё!), достигли Нового Света. И тогда следует говорить не о прозрении Марка Твена, а о прозрении несколькими десятилетиями раньше Эжена Франсуа Видока.

Потому эпизод из книги «Жизнь на Миссисипи» может рассматриваться и как косвенное подтверждение, что идею дактилоскопии действительно пытался реализовать впервые в истории криминалистики именно Видок.

При всём том коллеги французского сыщика всячески демонстрировали Видоку свою неприязнь. Они не скрывали, что не доверяют бывшему преступнику. В чём только не обвиняли «короля сыщиков»! И в присвоении казённых средств, и в том, что он привлекает к работе в Сюртэ таких же, как он, бывших преступников. И в том, что, изображая из себя борца с преступниками, на самом деле руководит ими.