Мой ненастоящий - читать онлайн книгу. Автор: Джина Шэй cтр.№ 49

Невысокий девичий голос за моим плечом заставляет меня вздрогнуть и развернуться на каблуках. За моей спиной стоит девушка, изящная, упакованная в строгое платье-футляр, делового черного цвета.

Волосы убраны в элегантную прическу.

Господи, только бы это не была бывшая Влада, решившая рассказать мне о моем месте. Не хотелось бы! Уж больно хорошенькая!

— Вам просили передать, — девушка протягивает мне три цветка, перевитые белой лентой. Тюльпаны. Белые тюльпаны.

К ленточке прикреплена записка — белый прямоугольничек из коричневого картона, и на нем от руки, острыми буквами красуется: «Поднимись на второй этаж и выйди на летнюю веранду».

И я сначала сжимаю в пальцах тонкие гибкие стебли, ощущая только девчоночью радость, как будто нечаянно поймала улыбку самого заветного мальчика, и только через пару секунд слышу, как мне тихонько постукивают со дна.

Рита, а с чего ты взяла, что цветы послал Влад?

У него ведь не было возможности за это время выйти и войти с другой стороны дома, он просто обязан был пройти через этот широкий холл, я бы его не пропустила.

Да, он знает про тюльпаны, но если так припомнить — на помолвке именно эти цветы и стояли в каждой вазе. Предположить, что это неслучайно и сделано для меня — много ума не надо.

— Кто велел вам передать мне тюльпаны? — я поднимаю глаза на принесшую мне цветы девушку, и она находится на том же месте, будто и вправду ожидала моей реакции.

— Отец вашего мужа, — нейтрально улыбается девушка, — я его ассистент. Он просит вас на беседу. Я вас провожу к нему.

Я придирчиво окидываю её взглядом, пытаясь прикинуть, не врет ли она.

С Каримом Давидовичем в своей работе я сталкивалась раза два. Этого достаточно, на самом деле. Оба раза он появлялся без ассистентки, с кем-то из родных, но никто ведь не говорил, что он, парализованный ниже пояса, как-то обходится без обслуживающего персонала.

— И какой же у Карима Давидовича любимый сорт чая? — испытующе спрашиваю.

Я не боюсь оказаться обвиненной в паранойе. После Городецкого я вижу подвох даже в том, что на меня косо посматривает дамочка восточной наружности в дальнем углу гостинной этого на диво неуютного дома.

— Никакой, — белозубо улыбается девушка, — он терпеть не может чай, но согласно предписаниям врача согласен терпеть элитный ассам или дарджилинг. Очень педантичен и отличает сорта чая по запаху. Пьет чай с добавлением сахара, но не размешивает его, чтобы сладость усиливалась по мере приближения ко дну.

Я смерила девушку еще одним изучающим взглядом. Да, пожалуй, ассистентка из неё действительно неплохая. По крайней мере, вкусовые пристрастия своего босса она хорошо знает.

Где ж ты была раньше, когда он выносил мне мозг из-за этого дурацкого чая?

— Так я вас провожу? — с искренней надеждой в голосе осведомляется девушка. — Карим Давидович ждет…

— Да, ведите, — я решаюсь, в кои-то веки, быстро.

Интересно, что мне хочет сказать мой новоиспеченный тесть? Или свекр? Совершенно не собиралась замуж, даже не в курсе, как оно вообще правильно!

На втором этаже гостей нет. Их отсекают выставленные на лестницах парочки мордатых амбалов. Впрочем, я даже не оглядываюсь.

Просто молча иду за ассистенткой Карима Давидовича, глядя только в её затылок.

— О чем твой хозяин хочет со мной поговорить?

— Он расскажет вам сам.

Что ж, попытку разведать поле боя можно считать проваленной, но как говорится, попытка — не пытка.

Балкон на втором этаже дома Тагира Давидовича просторный, полукруглый, открытый.

Мое внимание тут же занимает инвалидное кресло, стоящее у самых перил балкона. Сухощавая рука, лежащая на джойстике управления.

— Карим Давидович… — покашливает девушка, явно желая отчитаться о нашем с ней появлении. Короткое движение руки, властное и емкое, заставляет её замолчать на полуслове.

— Я знаю, что вы пришли, Василиса, — звучит строгий голос, — я услышал ваши каблуки, еще когда вы поднимались по лестнице. Оставь нас.

Да, каблуки у Василисы действительно громкие. Я слышу, как они удаляются, даже вопреки музыке, доносящейся с нижнего этажа. Хотя, наверное, дело в том, что мой напряженный слух сейчас готов цепляться за любой звук со стороны Карима Давидовича, все прочие смазывая, как не имеющие значение.

Он молчит. В тяжелом дыхании слышатся едва слышные сипы.

— Вы просили меня прийти, — я пытаюсь начать разговор, когда каблуки Василисы перестают быть слышны.

В ответ — ничего. Он даже не разворачивается ко мне. Не удостаивает вниманием, хотя я знаю, что уж такие вещи ему точно подвластны.

Я подхожу ближе, останавливаюсь рядом — у красивых резных белых перил балкона, любуюсь открывающимся видом.

— Здесь очень красиво, — пробую еще раз начать говорить уже хоть о чем-то, но и эта стрела улетает в молоко.

Ох, блин, кажется, я уже начинаю догадываться, откуда у Влада такой дивный характер.

— Я не хочу, чтобы мой муж меня потерял, — озвучиваю, делая шаг в сторону входа в дом, — если не хотите говорить сейчас, я выслушаю вас в другое время.

— Его не будет, — наконец раздраженно комментирует Карим Давидовичем и под тихий шорох колес инвалидного кресла разворачивается ко мне лицом, — другого времени у нас с тобой не будет, Маргарита. Мы должны договориться сегодня.

Этот мужчина даже в инвалидном кресле выглядит убийственно опасным хищником. Да — искалеченным. Да — ослабшим. Но все еще способным разорвать глотку.

— Договориться? О чем? — мои пальцы стискиваю перила за моей спиной.

— О том, на каких условиях ты согласишься сгинуть с горизонта и больше не попадаться на глаза моему сыну.

Емко.

Эти слова имеют для меня эффект пощечины. И улыбка на моих губах быстренько становится неестественной и какой-то слегка картонной.

— Мне кажется, я плохо вас поняла, Карим Давидович…

— Не ври, — свекр обрывает меня резким движением подбородка, — у тебя нет проблем со слухом, я — все еще умею связывать слова в предложения, так что давай. Я жду. Озвучивай условия, и я займусь организацией твоего исчезновения. Ничего не имеешь против жизни в глубинке? Что хочешь, домик с видом на Черное море или на Енисей?

Я медленно втягиваю воздух в легкие.

Четкое ощущение «дежавю» меня не отпускает.

То же «назови свою цену» — только теперь его мне озвучивает отец моего мужа, а не он сам.

— Меня не интересует ваше предложение, — ровно комментирую, стараясь не шипеть сквозь зубы, — мое здесь и сейчас меня устраивает.