Укусы чуть-чуть побаливают. Но боль даже приятна. Мне нравится. И… хочется продолжения банкета. Надо буде сегодня вечером повторить. Особенно одну позу…
Ладно. Хватит об этом думать. Еще перевозбудюсь. И как тогда на лекции сидеть? Ёрзать?
Леля спала. Лёша выполз на кухню, когда я дожевывала вторую сосиску.
– А еще есть?
Милое дитя! Ни «доброе утро», ни «как спалось»…
– Руки на месте? Вот и загляни в холодильник, не переломишься, – посоветовала я. Сполоснула тарелку – и рванула в институт.
На автобусе я бы не успела. Но меня подбросили телохранители. Арсений и Сергей. Сергей остался в машине, Арсений пошел провожать меня до кабинета. Я было, вякнула что не надо, но куда там! Оборотень сверкнул глазами и пообещал, что в туалет он за мной ходить не будет. Но в институте я одна тоже не останусь. И вообще – ИПФ не дремлет.
Пришлось смириться.
До пары оставалось еще минут восемь. Я проскакала мимо вахты – и решила зайти в туалет. Так, на всякий случай.
– Юля!
Женский голос отвлек меня. По коридору шла какая-то девица в белом халате. Лаборантка?
– Я?
– Ну да! Леоверенская? Тебя просила зайти Лариса Семеновна. Забеги перед парой, не в труд!
– А куда?
– В сорок шестую.
Я кивнула и помчалась по коридору.
– Лариса Семеновна – это кто? – уточнил Арсений.
– Это наша анатомичка. Хорошая тетка. Ты со мной?
– Разумеется.
Я пожала плечами. Вообще-то Лариса Семеновна может его и просто выставить из кабинета. Чем-чем, а вежливостью она не отличалась. Зато профессионал – классный. Она нам как-то ради прикола перечислила все кости скелета человеческого организма. На латыни. Наизусть. Потратили полчаса, но после этого мы ее зауважали.
Я стукнула в дверь сорок шестого кабинета.
– Войдите.
Наш институт – довольно старое здание. И кабинеты тут самой извращенной формы. Сорок шестой вообще выглядел так – предбанник, в который открываются две комнаты и чуланчик. Одна из комнат перегорожена посередине шкафами. В другой восседает сама Лариса Семеновна.
Арсений зашел первым. За ним в сумрак шагнула я. Опять лампочка перегорела! А коменданта фиг допросишься! Здание старое, потолки высокие под четыре метра, для замены лампочки нужен электрик со стремянкой, а в институте – это неуловимый персонаж. Как белая ворона. Где-то он есть. Но где – науке неизвестно.
Что произошло в следующий миг, я так и не поняла. Что-то негромко хлопнуло впереди. Захрипел Арсений. И что-то острое вонзилось мне в шею.
Шприц!?
Бежать! Вырваться хотя бы в коридор!!!
Но ноги уже подгибались. Последним проблеском сознания я услышала:
– А что с этим?
– Добить…
И мир погас окончательно.
Сорок шестой кабинет! Черти б его подрали! Снаружи у окна была пожарная лестница…
* * *
Аля выскользнула из дома, пока Тома и Васисуалий спали.
Еще три дня назад она бы потащила сестру с собой. По магазинам. Еще бы и оплатила все купленное ей. Но не сегодня.
За последнее время ее уверенность в том, что «Родные – это святое!» слегка поколебалась. И даже вовсе не слегка. А если честно – достали ее Тома с семьей до печенок и селезенок! И Аля искренне начинала сомневаться, что умри она – и Тома поможет Юле. Скорее это сделает Петруша. Приедет, будет тормошить, ругаться, поддерживать, пока дочка не встанет на ноги. От сестры этого не дождешься. Тома приедет, да, а еще притащит с собой Васисуалия и Библию. И так взбесит ребенка, что Юля ее с девятого этажа через окно спустит.
Костя – и тот старается держаться от ее сестры подальше.
Нет, ну как же так случилось!? Одна семья, одни родители… и какие же они стали разные, хоть и сестры…
– Алина Михайловна, садитесь, – симпатичный молодой человек распахнул перед ней дверь джипа.
– Ой, да зачем, я и пешком дойду…
– Алина Михайловна, Константин Савельевич приказал. Пожалуйста, не подставляйте нас под начальственный гнев, – попросил молодой человек. Как же его… Дмитрий, да!
– Дима, вы хотите сказать…
– Что мы с Толей – ваша охрана. Пока вы вне дома – мы ваши тени.
Аля вздохнула. Но спорить не стала. Костя лучше знает.
– Хорошо.
– Тогда садитесь на заднее сиденье. Куда едем?
Джип медленно выруливал со двора. У арки Дмитрий чуть притормозил и поехал медленнее. И правильно.
Под арку влетела со всей дури маленькая дамская машинка ярко-алого цвета. И естественно, впечаталась в нос джипа. Алю тряхнуло. Дмитрий вылетел из машины.
– Ты куда прешь, дура!?
Блондинка вылезла из машинки. Симпатичная. Только чуть полновата. Аля думала об этом как-то отстраненно, адреналин запоздало выплеснулся в кровь и ее слегка затрясло. Она знала, что большой опасности не было, но…
– Извините! – пискнула блондинка. – Я не хотела! Давайте посмотрим на тяжесть повреждений! Я все оплачу! Клянусь!!!
Дима сделал шаг вперед. Задние дверцы красной машины внезапно распахнулись. И две женщины, выпрыгнувшие оттуда, открыли огонь на поражение.
Дима упал, как подкошенный. Два пистолета развернулись в сторону Али.
«С глушителями. Неужели – смерть?» – мелькнуло у нее в сознании.
Толя толкнул ее под сиденье, открывая огонь.
А минутой позже брызнуло осколками лобовое стекло. Пуля попала Анатолию прямо в переносицу. Оборотень всхлипнул – и завалился назад, обрызгав мозгами и кровью стекло и заднее сиденье.
Одна из женщин легко, словно птица, взлетела на капот машины – и хладнокровно разрядила всю обойму в беззащитную Алину спину.
* * *
Леонид осознал, куда едет, только когда увидел перед собой Юлин дом. Чертыхнулся. Но уезжать не стал. Припарковался неподалеку от арки, из-под которой выезжали машины – и посмотрел на окна.
Алина.
Аля, Алечка, Аленька, цветочек аленький…
Еще год назад он бы от души посмеялся над такой ситуацией. Профессионал. Пятидесятилетний безопасник. Оборотень.
И вдруг такая любовь к женщине!
Леонид понимал, что глупо, что он не может управлять собой, но и поделать ничего не мог. Любовь была сильнее его.
С того самого момента, как он впервые увидел Алю. Он заезжал за Юлей по какой-то мелочи. И девушка вышла из подъезда вместе с НЕЙ.
Поцеловала маму в щеку, запрыгнула на сиденье джипа – и произнесла с какой-то затаенной гордостью: «А это моя мама! Правда, красивая?».