Как жить в эпоху Тюдоров. Повседневная реальность в Англии ХVI века - читать онлайн книгу. Автор: Рут Гудман cтр.№ 17

Одежда была обычным арсеналом мошенников. В обществе, где подавляющее большинство демонстрировало свой статус и богатство посредством моды, было принято безоговорочно доверять приличному костюму. Войдите в трактир в хорошей черной мантии, и хозяин с удовольствием покажет вам отдельную залу, застелет стол лучшим хлопком и выделит оловянную посуду. Отправьте его за кувшином вина и сахаром, и вы успеете упаковать это все в мешок и вылезти в окно. В 1552 году была опубликована анонимная книга, озаглавленная «Манифест, в котором разоблачается самый подлый и отвратительный обычай игры в кости» (A Manifest Detection of the Most Vyle and Detestable Use of Diceplay). Предположительно она должна была служить предупреждением для молодых мужчин о трюках и уловках лондонского криминального братства. Книга, написанная явно в таблоидном стиле, поразила воображение публики и вызвала появление ряда подобных произведений. И хотя не стоит безоговорочно верить этим рассказам о жульнических уловках, шулерстве при игре в кости и карты, в основном они кажутся довольно правдивыми. Афера начинается с одеяния, привлекающего внимание предполагаемой жертвы. «Как-то раз, когда я прогуливался по церкви Павла… мимо меня проходил дворянин, хорошо одетый в шелк, золото и драгоценности, которого сопровождали три или четыре слуги в ярких ливреях, расшитых в разные цвета». Внимание такого персонажа впечатлило и польстило жертве. И если жертва, возможно, и поостереглась бы иной раз заговорить с незнакомцем в обычной одежде, то здесь она безоговорочно поверила тому, кто был «хорошо одет в шелка». И вскоре они уже вместе идут в таверну, где играют в кости на высокие ставки. В итоге жертву, конечно, обчищают.

Лондонский собор Святого Павла был известен тем, что в нем регулярно мелькали хорошо одетые воры. Их ремесло заключалось в том, чтобы распознать и остановить ничего не подозревающего деревенщину, отвлечь его внимание с помощью джентльменских любезностей и либо обчистить карманы, либо заманить на заранее подтасованную игру или в другое сомнительное место, где его можно было бы более основательно ограбить. На сленге той эпохи трюк с доверием назывался «приручением кролика» (cony-catching). Слово cony означало как молодого кролика, так и доверчивого идиота. В своей книге «Разоблачение уловок, применяемых ловцами простаков» (Notable Discovery of Cozenage, 1592) Роберт Грин пишет: «Ловцы кроликов, одетые как честные светские джентльмены или хорошие парни… видят простого деревенского парня, хорошо и чисто одетого, в плаще из домотканого материала или из фриза, в зависимости от сезона, и кивают в его сторону. “А вот и кролик”, — говорит один из них».

В большинстве случаев такого мошенничества использовалась одежда, подобающая людям более высокого статуса, чем та, в которую следовало бы наряжаться ее владельцу. Но одежда также могла вводить в заблуждение, если человек одевался скромнее положенного. Томас Харман, мировой судья из Кента, написал о таком случае в своей книге «Предупреждение об обыкновенных бродягах» (1565–1566): Николас Дженнингс был известен тем, что его обвиняли в ношении лохмотьев и попрошайничестве. На самом же деле он был владельцем черного фризового плаща, пары новых белых плундр, отличной фетровой шляпы и рубашки из фландрского льна, что в совокупности стоило шестнадцать шиллингов. Днем он бродил по улицам Лондона, обнаженный до талии, если не считать оборванной кожаной куртки без рукавов, к ногам его были привязаны грязные тряпки, а на голове — окровавленный койф. Он носил в руке потрепанную фетровую шляпу для милостыни и утверждал, что страдает от падучей болезни, или, как мы бы сказали, эпилепсии. Обман с переодеванием для выклянчивания милостыни вызвал возмущение и обеспечил ему дурную славу. Его приставили к позорному столбу, где он должен был попеременно стоять то в лохмотьях, то в своем приличном платье. А чтобы увековечить это событие, на исправительном доме была повешена картина с его изображением, а анонимный автор «Большой книги о “ловле кроликов”» (1592) позже опубликовал позорную историю Дженнингса, приложив ксилографию в обоих нарядах и назвав его чудовищным обманщиком.

В тюдоровской Англии готовая одежда была дефицитным товаром. Шляпы, чулки и перчатки можно было купить новыми, но практически вся остальная одежда шилась по требованию заказчика. Для более состоятельных покупка нового дублета начиналась с приобретения ткани и материалов для украшения. Портные редко носили с собой большой запас тканей, ограничиваясь в основном теми, которые использовались для подкладок. Помня о своем бюджете, человек шел в лавку купца или на рынок, чтобы узнать о доступных цветах, качестве тканей и их цене. Как правило, выбор был невелик. Немногие торговцы могли позволить себе большие запасы ткани; они старались не рисковать и держали лишь несколько дешевых тканей нейтральных и популярных оттенков, а также несколько небольших, но ярких отрезов шелка — чтобы оживить экспозицию. Конечно, чем больше город, тем больше выбор: наличие множества потенциальных покупателей способствовало большим оборотам и большему разнообразию товаров на разный вкус. Но даже в крупнейших городах и поселках за пределами Лондона купцы с трудом могли достать полный ассортимент тканей. Лондон занимал господствующее положение в торговле тканями. Туда стекались ткани со всего европейского континента и товары местного английского производства.

Для покупки ткани нужны были технические знания: некоторые веса и материалы кроятся лучше других; одни ткани подходят для плаща, а другие — для плундр. Чтобы не выкинуть деньги на ветер, надо подбирать испытанные и проверенные варианты или брать с собой знающего спутника. С этой драгоценной тканью в руках затем шли к портному, чтобы обсудить покрой и отделку. Мерка проводилась с помощью длинной пергаментной ленты. В отличие от современных рулеток, на ней не были нанесены отметки: это была простая лента, на которой портной делал несколько разрезов или штрихов. Это была ваша личная мерка, мерка конкретного человека. Затем портной приступал к одной из самых важных своих задач: он прикидывал, как расположить выкройку одежды по всей длине полотна, потратив как можно меньше ткани. Естественно, люди были очень скупы при покупке ткани, а любые остатки по традиции причитались портному, который мог сохранить их и продать, если это было возможно. Даже самые мелкие лоскуты отреза — их называли «капустой» или «мусором» — были ценны для него в качестве заплатки или набивки, или даже в качестве тряпки для производства бумаги.

Самые ранние дошедшие до нас выкройки портных представляют собой не сами выкройки как таковые, а начерченные планы, показывающие, как получить различные предметы одежды из кусков ткани разной длины и ширины; они не имеют ничего общего с размерами одежды. В фонде Музея Виктории и Альберта хранится черный шелковый костюм, который отражает суть отношений между портным и его заказчиком. Костюм, хранящийся в ящике в Блайт-хаус ^[17], быстро разрушается: за 400 лет черный краситель разрушил волокна, при малейшем толчке или движении поднимается и разлетается мелкая черная пыль. К сожалению, костюм слишком хрупкий, чтобы выставляться на экспозиции, а методы консервации, которые могли бы остановить его разрушение, до сих пор неизвестны. Мне выпала большая честь внимательно изучить наряд, чтобы разобраться в истории его создания до того, как он совсем не разрушится.