На траву опустился черный ворон, зло посмотрел на Бануина. Вдруг из-за спины раздался голос:
— Об этом слагают песни и небылицы.
Бануин обернулся. За спиной стояла старуха, ее плечи покрывала рваная шаль, руки сжимали длинный изогнутый посох. Седые волосы, подобно дымке, струились по плечам. Она казалась невероятно древней. Сердце Бануина бешено заколотилось, он узнал самую слабую из старших сидхов. Это была Морригу, чьи сладкие как мед обещания опаснее любого яда. Юноша ничего не ответил, но взгляд его темных глаз метнулся к спящему Бэйну.
— Он не слышит меня и не проснется. Не пригласишь присесть у костерка?
— Я… я не звал тебя сюда.
— Как обидно, — усмехнулась Морригу, — слышать это от того, кому я помогла родиться, когда сама природа обрекла тебя на смерть.
— О чем ты говоришь?
Ворна не рассказывала обо мне? Какая досада! В ту ночь, когда ты родился, ее жизнь была в опасности. Ребенок, то есть ты, шел ножками вперед, а рядом не было ни повивальной бабки, ни жреца, чтобы спасти ее — или тебя. И на помощь пришла я. Тебе помогли родиться эти самые руки.
— Я тебе не верю.
— Веришь, Бануин, и в этом часть твоей колдовской силы — ты всегда чувствуешь, когда тебе лгут.
— Если ты и спасла меня, я не верю, что ты сделала это бескорыстно, — уже тверже ответил Бануин.
— Конечно, нет. — Морригу помолчала. — Ну, раз уж ты не приглашаешь меня присесть, то, может, хоть прогуляешься со мной?
— С чего вдруг я должен идти?
— Отчасти чтобы доказать себе, что ты не такой трус, каким кажешься, отчасти чтобы вернуть мне долг, отчасти из любопытства. — Она подошла ближе, и Бануин увидел, что кожа под правым глазом облезла, обнажив кость, и в ужасе отшатнулся. — А возможно, из любви к спящему другу.
Бануин снова взглянул на Бэйна — тот по-прежнему спал, но у его груди что-то шевельнулось, и Бануин увидел свернувшуюся змею. Она заползла на Бэйна и прижала плоскую голову к его шее.
— Не убивай его! — взмолился Бануин.
— Я не хочу никого убивать, — отозвалась Морригу, — хочу просто пройтись по полю брани.
— Я пойду с тобой, — согласился Бануин, — только убери змею!
— Какую змею? — удивилась Морригу.
Бануин снова взглянул на Бэйна — тот сладко спал, а змея исчезла.
Морригу, тяжело опираясь о посох, заковыляла по полю битвы, сопровождаемая Бэйном. Борьба шла не на жизнь, а на смерть, и ни одна из сторон не уступала. Солдаты Камня брали дисциплиной и отвагой, а риганты — волей к победе и отчаянной храбростью. Снова и снова встречались Бануину настоящие герои, невидимые самим участникам битвы. Вот молодой ригант заслонил собой упавшего товарища, вот солдат Камня со сломанным мечом ринулся в гущу врага, ломая о них щит, пытаясь вырвать оружие из их рук.
— Почему они до сих пор сражаются? — спросил он Морригу.
— Они не знают, что битва кончилась, — отозвалась она.
— А как они могут узнать?
— Узнали бы, если захотели.
Они шли дальше. Бануин увидел красивого, высокого, коротко остриженного офицера Камня, размахивающего коротким мечом. Словно издалека донесся пронзительный призыв: «В атаку, парни! Еще одна атака, и мы победим!»
— Кто это?
— Валанус, самый знаменитый генерал Камня.
— Знаменитый? Насколько мне известно, произнести его имя вслух считается в Камне преступлением. Ведь он стал первым генералом, проигравшим дикарям ключевое сражение.
— Он тем не менее знаменит, его имя и подвиги известны каждому. Именно этого он и хотел, таково было его желание.
Битва призраков продолжалась, пока не упал последний из сражавшихся. Бануин и Морригу поднялись на вершину ближайшего могильника, и юноша взглянул вниз, на поле павших. По мерцающей серебром траве подул холодный ветерок, и мертвые стали подниматься, целые и невредимые. Ковыляя, они выстраивались в шеренги, ряды сомкнулись, и битва началась снова.
— Почему никто не скажет им, что они мертвы? — спросил Бануин. — Они могли бы переправиться через темный ручей и обрести покой.
Морригу засмеялась, от ее смеха Бануина бросило в дрожь.
— Попробуй! — велела она. — Скажи Валанусу, что он мертв.
Бануин прошел за ней по полю битвы. Поравнявшись с генералом Камня, Морригу дотронулась до него клюкой. Валанус обернулся, но посмотрел не на Морригу, а прямо на Бануина:
— Кто ты, дух?
— Я не дух, сэр, я живой, это вы — дух, битва закончилась много лет назад, и вы в ней погибли. Остановитесь!
— Погиб? — переспросил Валанус, широко улыбаясь. — Я что, кажусь тебе мертвым? Исчезни, демон! Это мой день, и когда он закончится, я стану властелином этих земель! — Он отвернулся и поднял меч. — В атаку, парни! Еще одна атака, и мы победим!
— Вот ты и сказал ему, — усмехнулась Морригу, — люди не умеют слушать. Ни живые, ни мертвые.
— Зачем ты пришла? — прошептал Бануин.
— Есть причина. Назови свое желание. Бануин рассмеялся:
— Ты думаешь, я настолько глуп? Как бедный Валанус, которого предали анафеме потомки?
— Но ведь у тебя другие желания, сынок? Ты пожелаешь известность и славу? Или богатство?
Бануин повернулся и направился обратно к лагерю. Морригу шла за ним. Бэйн все еще спал у тлеющего костра.
— Ты чувствуешь, как тебя зовет Кэр-Друах? — спросила она.
— Я скучаю по горам, — признался Бануин, — никогда не подумал бы, что буду скучать.
— Ты знаешь, в чем предназначение сидхов?
— Нет.
— Однажды ты поймешь, и тогда вернешься к Кэр-Друах.
— Чего ты хочешь от меня? — взмолился Бануин. — Я ведь не воин и не жажду власти. Я собираюсь поселиться в Камне и учиться.
— Тогда езжай, Бануин! Попытайся постичь мудрость предков, ищи правду среди пыльных страниц и пожелтевших рукописей. Ты не найдешь то, чего ищешь. Ответ на все вопросы придет прямо из сердца.
Морригу опустилась на землю, потерла лицо, ободрав кожу под правым глазом и еще больше обнажив кость.
— Не очень красива, да?
— Не понимаю, почему бессмертные выбирают такие нелепые лица.
— Может быть, я его не выбирала, сынок, может быть, в моем облике отражена сама сущность Морригу?
— Ее голос уносился вдаль.
— Тебе нужно многому научиться, и вот урок первый, постарайся его усвоить. Нельзя победить страх, убегая от него.
Ворон захлопал крыльями и взмыл в небо. Это на мгновение отвлекло Бануина, и когда он снова повернулся к Морригу, она уже исчезла.