«Моревизор» уходит в плавание, или Путешествие в глубь океана - читать онлайн книгу. Автор: Надежда Надеждина cтр.№ 11

Японское море богаче других наших морей по разнообразию рыб. Есть даже тропические. Но всех на флаг не поместишь. Камбала и краб на зеленоватом фоне, и хватит.

Краба я сумел нарисовать, а вот камбала никак не удавалась. И Молчун принес мне на стеклянном, налитом водой подносике живую камбалу.

— Для натуры, — коротко сказал Молчун, скрываясь в дверях.

Я развел краски. Потом взглянул на натуру и вздрогнул. На подносике пусто. Сквозь стекло просвечивают черные и белые квадратики шахматной доски, на которую я поставил подносик. Куда же исчезла камбала? И, только пригнувшись к подносику, я убедился, что камбала и не думала исчезать. Она по-прежнему лежала на дне подносика, но ее кожа расцветилась темными и белыми квадратиками, приняла окраску шахматной доски. Вот это маскировка!

Я облегченно вздохнул и, покусывая конец кисточки, стал обдумывать, с какого бока рисовать камбалу: со зрячего или слепого? У этой любопытной рыбы с возрастом передвигается глаз. У малька-камбалы глаза по обеим сторонам туловища, как и у других рыб. Но жизнь камбалы — это жизнь лежебоки. Она подкарауливает добычу, лежа на дне на одном боку. На лежачей стороне глаз ей совершенно не нужен. Что может он видеть? Только песок.

И с маленькой камбалой происходит то же, что со всем ее родом. Она приспосабливается к лежанию на дне. Тело ее становится плоским, кости черепа изгибаются, оба глаза оказываются на одной стороне.

Решив, что изображу зрячий бок, я обмакнул кисточку в черную краску, но тут вбежала Майя.

— Мне премия! — крикнула она. — «Акулий поводырь» — вот название неназванному фильму. И как это я раньше не догадалась, что таинственный незнакомец — это та самая рыба, которая всегда вертится возле морды акулы: рыба-лоцман!

— Твоего лоцмана разжаловали, — сказал я. — С тех пор как изобретен акваланг, люди ближе познакомились с акулами, теперь уже никто больше не думает, что у акулы слабое зрение и что лоцман-поводырь указывает ей путь.

— Хорошо, — согласилась Майя, — Я предлагаю другое название: «Спутник акулы». Лоцман всюду сопровождает акулу. Пусть он ей не нужен, но ему акула нужна. Слой воды, который движет своим туловищем акула, подталкивает лоцмана, и ему легче плыть. А главная выгода — лоцман подбирает объедки с акульего стола. Ты согласен с названием «Спутник акулы»?

— Согласен. Только я не пойму, где же акула, которую сопровождает наш лоцман?

— Акула — это мы, то есть наш «Моревизор». Он похож на огромную рыбу, и лоцман ошибся.

— Тебе премию, — с уважением посмотрел я на Майю. — Голова!

Майя засмеялась и убежала, а я опять взялся за кисточку. Но, рисуя камбалу, все время думал о лоцмане. Принял нас за акулу, вот дурень!

На другое утро я, как только проснулся, сразу вспомнил о лоцмане: тут он или отстал? Скорей одеваться! Может, ребята уже включили наш подводный «телевизор».

Самое для меня трудное — разыскать утром ботинки. Никак не вспомню, где их оставил вечером.

На этот раз ботинки аккуратно стояли под кроватью, но из одного выглядывала… рыбья голова.

Я разглядел ее: ничего страшного — обыкновенная селедка. Только изо рта у нее торчала записка. Я осторожно развернул сложенную треугольником бумажку и прочел:

Этого еще не хватало: невидимки у нас завелись! Но, будьте уверены, я найду того, кто меня разыгрывает! В коридоре послышались шаги.

Я выскочил навстречу и загородил Кате дорогу.

— Куда так спешите, товарищ Невидимка?

— А я думала, ты Невидимка… — недоверчиво посмотрела на меня Катя. Разве не ты нарисовал эти рыбьи хвосты?.. — И Катя протянула мне записку, полученную от того же таинственного Невидимки.

На листке бумаги были нарисованы три рыбьих хвоста, и под ними шла подпись:

— Это еще ничего. У Майки куда страшнее, — вздохнула Катя. — Ей морская змея пишет. Спрашивает, почему змеи, как ни старались, не могли морем завладеть.

Мы побежали к Молчуну. К нему под дверь Невидимка подсунул записку от некоей рыбы, просившей ответить, в чем человек взял с нее пример.

Мы разбудили капитана. Спросонья он долго не верил, что рыба-лоцман оказала ему честь, вступив с ним в переписку.

«Следи за мной, я тебе пригожусь, — заверяла капитана рыба-лоцман. Есть у тебя и другие помощники в воде и в воздухе. Кто они?»

Теперь можно было подозревать только Антона Петровича. Но он ушел с корабля вчера днем, а записки были подброшены или ночью, или сегодня утром.

Значит, на корабле есть кто-то посторонний? Славка и Катя спорили об этом до хрипоты, Майя старалась их успокоить, и только один Молчун, стоя возле иллюминатора, был, как всегда, чем-то занят. Я подошел к нему и увидел, что он рассматривает в лупу чешуйку моей селедки.

— Что ты тут в ней нашел? Покажи. — Я, в свою очередь, посмотрел в лупу.

На чешуйке кольцами чередовались полоски: то шире, то уже, то светлей, то темней. И, когда я смотрел на них, мне вспомнился летний день в лесу, когда мы научились читать летопись дерева. Вожатый выстроил нас возле пня и сказал:

— Мы пришли в лесную читальню. По годовым кольцам на пне можно прочесть, сколько лет жило дерево и какие это были годы: засушливые или дождливые.

А сейчас я вижу кольца на чешуйке. Что, если по ним можно узнать о жизни рыбы, можно заставить чешуйку «заговорить»?

После того как мы заглянули в книги, наша чешуйка действительно «заговорила». Мы прочли по ней целый рассказ.

Гибкие и тонкие чешуйки покрывают все тело рыбы. Чем больше становится рыба, тем быстрей растет ее чешуя. В разное время года чешуйки растут по-разному: зимой медленнее, чем весной и летом, и меньше пропитываясь известью. Узкую и прозрачную зимнюю полоску легко отличить от летней. Сколько на чешуйке зимних колец, столько рыбе лет. Но этого мало. Чешуйка расскажет, долго ли рыба жила в реке, когда попала в море. Речные кольца у́же морских.