Карельский блицкриг - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Панин cтр.№ 28

Перед самым выходом к линии Маннергейма командарм неожиданно решил поменять направление главного удара армии, сместив его с Выборга на район западного побережья Ладожского озера. Штаб 7-й армии посчитал, что там легче всего будет прорвать укрепления финнов, основываясь на разведывательных данных, полученных в конце 1937 года.

Как результат этого решения, возникли новые пробки на дорогах, и в итоге решение командарма начать штурм финских укреплений без предварительной инженерной разведки. У Яковлева горели сроки, определенные высоким командованием для прорыва вражеских укреплений на перешейке.

В результате этой спешки реку Быстрая, что преградила путь советским войскам к основной линии финской обороны в этом районе, было решено форсировать с марша. Как ни упрашивали комдивы своих комкоров дать им время для проведения разведки, все было тщетно. «Вперед и только вперед!» – таков был девиз тех декабрьских дней, обернувшийся потом большой кровью.

Все подходы к реке финская артиллерия пристреляла более месяца назад, и когда саперная команда попыталась установить переправу через холодную и быструю реку, она понесла сильные потери.

Руководимые своими корректировщиками, финны уверенно били по южному берегу, перемалывая людей и подведенную к берегу реки технику. Черные столбы разрывов перемешивались с огнем и дымом от подбитых автомобилей и горящего в них имущества.

Попав под столь сильный и неожиданный удар вражеской артиллерии, саперы были вынуждены в спешке отступить, бросая ставшее ненужным снаряжение и вынося из-под огня раненых.

– Где наши артиллеристы?! Когда они по ним ударят?! Мы там у них как на ладони!! – неслось по радио от полка к дивизии, но ничего утешительного в ответ не приходило. Артиллеристы и снаряды прочно застряли в той каше, что возникла на дорогах. К переправе через реку они прибыли только на следующий день, а пока корпуса требовали от дивизии, невзирая на потери, продолжить форсирование реки.

Приказ есть приказ, и через два часа, несмотря на ожесточенный огонь противника, в район переправы смогли пробиться машины понтонного батальона, которые стали мужественно наводить мосты через водный рубеж.

Вслед за ними стали подтягиваться стрелковые роты, что не осталось незамеченным для наблюдателей противника. Едва только они приблизились к переправе, как финны тут же перешли с осколочных снарядов на шрапнель, заставив выскочивших из траншеи красноармейцев пробираться к стоящим у берега лодкам перебежками и ползком.

С большим трудом роты капитана Доброва и старшего лейтенанта Супонина погрузились на лодки и стали переправляться через быструю студеную реку. Они уже преодолели половину пути, когда к артиллерийскому огню противника добавился огонь пулеметный. В этом месте переправы дотов у противника не было, но две пулеметные точки в прибрежной роще у финнов имелись.

Страшно грести под завывание пролетающей над твоей головой шрапнели, но во сто крат ужаснее видеть, как по тебе с того берега бьет вражеский пулемет. Как его хищные очереди стремительно летят навстречу твоей лодке, стараясь во что бы то ни стало снести тебя в черную бурлящую воду, не дать преодолеть эти невыносимо долгие сто метров.

Иногда очереди задевали сидящих в лодках людей, иногда они проходили мимо, но была еще одна опасность, грозившая смертью советским солдатам.

Большинство лодок, на которых переправлялись роты, были резиновые. Достаточно было одной очереди, одной пули, попавшей в их наполненные воздухом борта, чтобы вывести ее из строя. Получив такое повреждение, лодка либо переворачивалась и тонула, либо теряла управление и, став легкой добычей быстрого течения, уносилась под сваи моста, взорванного отступавшими финнами.

Спастись в ледяной воде с утонувших или перевернутых лодок могли единицы. В основном это были те солдаты, чьи лодки перевернулись у самой кромки берега, и у них хватило сил выбраться из воды. Те же, кто оказался в воде на середине реки, погибали в ее темной воде без приметы и следа.

Картина была страшной. Люди гибли на глазах у своих товарищей, а те, не в силах их спасти, яростно налегали на весла, чтобы как можно быстрее преодолеть этот роковой рубеж.

Злость к финским пулеметчикам у солдат роты старшего лейтенанта Супонина была такова, что, едва ступив на берег, они без всякой команды бросились на подавление огневой точки врага.

Пригибаясь среди поваленных стволов деревьев, солдаты приблизились к пулеметному гнезду и забросали его гранатами. Справедливость восторжествовала, но она не изменила общего рисунка боя. Финские артиллеристы методично и уверенно продолжали вести огонь со своих закрытых позиций.

Увидев, что первая волна русских лодок сумела преодолеть водную преграду, финские корректировщики перенесли огонь своей артиллерии. Теперь их снаряды стали рваться на подступах к северному берегу, стремясь создать огневой заслон на пути роты капитана Доброва, заставить русских отступить обратно.

Быстро наступившие сумерки не позволяли финнам вести прицельный огонь, своевременно перенося его с одного репера на другой. Это обстоятельство заметно снизило процент потерь среди второй роты. Соединившись с потрепанными взводами старшего лейтенанта Супонина, она перешла в наступление, и к половине шестого вечера бойцы закрепились в прибрежной роще и на небольшом рыбацком хуторе.

Находившаяся на южном берегу рота Любавина должна была переправиться через реку и помочь главным силам батальона удержать и расширить плацдарм, но проблемы с плавсредствами не позволили им сделать это.

Все резиновые лодки были посечены осколками снарядов и шрапнелью, и третьей роте пришлось дожидаться подвоза замены. Деревянные двухвесельные лодки прибыли к переправе только в девятом часу вечера, когда сражение на северном берегу уже подходило к концу.

Первая попытка финнов выбить советских солдат и сбросить их в реку закончилась неудачей. Брошенный в атаку батальон капитана Мюллера был встречен плотным огнем и вынужден был отойти, неся потери. Обозленные неудачей финны стянули к роще, где держала оборону рота Доброва, всю артиллерию и ударили из всех стволов. В течение часа по русской обороне били из пушек, минометов и крупнокалиберных пулеметов.

Огненные сполохи, обрушившиеся на рощу, были хорошо видны с южного берега. Не нужно было быть великим стратегом, чтобы понять, что роты Доброва и Супонина оказались в тяжелом положении. Как им была нужна огневая поддержка, пусть даже неполной батареи, но сейчас, немедленно.

– Да где же наша артиллерия?! Ведь нам обещали прислать гаубичную батарею! Сколько можно ждать, ведь наши долго там не продержатся! – в сотый раз обращался Василий к комбату Гусыгину, и в ответ слышал ругань, как в свой адрес, так и в адрес начальства.

– Не разводите панику, Любавин. Сколько надо, столько и продержатся. Капитан Добров опытный командир, не чета некоторым. А что касается гаубиц, так их направили к третьей переправе. Там наметился успех, а нам приказано подождать.

– А у нас здесь что?! Отвлекающий маневр?! Столько людей положили!