Царь призраков - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Геммел cтр.№ 61

– Ну а я, – призналась она, – увидела днем дерево, которое словно уходило вершиной в облака. И мне захотелось забраться на него, спрятаться среди верхних ветвей. Когда-то я играла в то, что у меня в облаках есть замок, в облаках, где меня никто не сумеет найти. Нет ничего постыдного в том, чтобы быть юным, Туро.

Он рассмеялся.

– Я думал, что оставил это имя в прошлом, но мне нравится слышать его из твоих уст. И я вспоминаю Каледонские горы, когда я не умел разжечь огня.

Перед полуночью Северин подошел к овражку, громко топая, кашляя и старательно наступая на сухой валежник. Утер со смехом вылез из овражка к нему навстречу. Лейта последовала за ним.

– Я, кажется, слышу прославленный римский крадущийся шаг? – спросил принц.

– Уж очень темно, – ответил римлянин, ухмыляясь до ушей.

– Они готовы?

От ухмылки не осталось ни следа.

– Готовы. Я выступлю с зарей.

Утер протянул руку, и Северин пожал ее воинским пожатием – кисть к кисти.

– Я твой слуга на всю жизнь, – сказал римлянин.

– Осторожнее, Северин! Я поймаю тебя на слове.

– Смотри, не забудь!

* * *

Кулейн лак Фераг стоял перед вратами Серпентума, а над скалами свистели ветры острова Скитис. На нем был его черно-серебряный крылатый шлем и еще серебряные наплечники, но больше никаких доспехов он не надел. Грудь его прикрывала только рубаха из кожи лани, а на ногах у него были сандалии из мягкой кожи.

Черные ворота распахнулись, и на солнечный свет вышел высокий воин, чье лицо скрывал черный шлем.

За ним вышла Горойен, и сердце Кулейна возликовало, потому что она была одета как в день их первой встречи. Горойен поднялась на скалу, а Гильгамеш шагнул вперед и остановился перед Кулейном.

– Привет тебе, отец, – сказал Гильгамеш. – Уповаю, ты в добром здравии.

Голос был приглушен шлемом, но Кулейн уловил еле сдерживаемое возбуждение.

– Не называй меня отцом, Гильгамеш. Это меня оскорбляет.

– Правда иной раз бывает горькой. – Теперь в голосе послышалось разочарование. – Откуда ты узнал?

– Ты сказал об этом Пендаррику, но, возможно, забыл о своем признании. Насколько я понял, ты тогда страдал старческим слабоумием.

– К счастью, ты можешь не опасаться такой судьбы, – прошипел Гильгамеш. – Сегодня ты умрешь.

– Все умирает. Ты не станешь возражать, если я попрощаюсь с твоей матерью?

– Стану. Моей любовнице нечего тебе сказать.

Внезапно Кулейн засмеялся.

– Бедный дурачок! – сказал он. – Тоскующий истерзанный Гильгамеш! Мне жаль тебя, мальчик. Был ли хотя бы один по-настоящему счастливый день в твоей жизни?

– Да! Когда я возлег с твоей женой.

– Счастье, которое с тобой разделяла половина цивилизованного мира, – сказал Кулейн, улыбаясь.

– И еще этот день, – сказал Гильгамеш, обнажая два коротких меча. – Сегодня мое счастье беспредельно.

Кулейн снял крылатый шлем и положил его на землю у своих ног.

– Мне жаль тебя, мальчик. Ты мог бы стать силой добра в мире, но удача никогда тебе не улыбалась, правда?

Рожденный безумной богиней, пораженный болезнью с первым глотком материнского молока, что ты мог? Подойди же, Гильгамеш, насладись своим счастьем.

Ланс распался на две половины, открыв меч с косым клинком. Кулейн положил серебряное древко рядом со шлемом и вытащил из-за пояса охотничий нож.

– Так подходи же! Настала твоя минута.

Гильгамеш плавно приблизился, а затем внезапно прыгнул вперед, и его меч со свистом рассек воздух.

Кулейн отразил удар, потом второй, третий… Они закружили друг против друга.

– Сними шлем, мальчик. Дай мне увидеть твое лицо.

Гильгамеш не ответил и вновь перешел в нападение: его два коротких меча сверкающими молниями пронизывали воздух – но неизменно отбивались клинками Кулейна. Горойен следила за ними со скалы словно во сне. Ей чудилось, что она видит двух танцоров, грациозно двигающихся в такт дисгармоничной музыке стали, лязгающей о сталь. Гильгамеш, как всегда, был прекрасен, точно леопард в прыжке, а Кулейн напоминал ей пляшущие, изгибающиеся языки пламени в очаге. Сердце Горойен забилось чаще, она пыталась предугадать исход поединка. Кулейн выглядел гораздо более сильным и быстрым, чем в его схватке с тенью Гильгамеша. И все-таки он начинал сдавать. Почти незаметно движения его замедлялись. Гильгамеш взглядом прирожденного воина заметил, что его противник слабеет, и свирепо его атаковал… но поторопился: Кулейн отразил удар и повернулся на пятке, нанося ответный удар. Гильгамеш отпрыгнул, но серебряное лезвие скользнуло по его животу, рассекая кожу.

– Никогда не торопись, мальчик, – сказал Кулейн. – Самые лучшие не допускают опрометчивости.

Из раны даже не сочилась кровь. Гильгамеш сорвал шлем с головы, золотые волосы заблестели в последних лучах заходящего солнца, и Кулейн увидел его по-новому. Как он прежде не замечал его сходства с матерью?! Воин Тумана начинал уставать – но только телом, а не духом. Теперь он был благодарен Пендаррику. Без предупреждения царя он был бы уже мертв.

Он не смог бы сражаться так стойко, стараясь освоиться со страшной правдой.

– Начинаешь узнавать, что такое страх, малыш? – спросил он.

Гильгамеш пробормотал проклятие и рванулся вперед.

– Тебя я никогда не устрашусь, – прошипел он, но в его серых мертвых глазах не отразилось никакого чувства.

Мечи скрестились с лязгом, и Кулейн еле успел отразить охотничьим ножом безупречно замаскированный выпад, который распорол бы ему живот. Он отпрыгнул, особенно остро сознавая, что должен следовать избранной тактике, потому что этот бой требовал еще чего-то, кроме искусства владения мечом.

– Недурной выпад, но тебе следует научиться лучше маскировать свои намерения, – сказал он. – Или тебя обучал торговец рыбой?

Гильгамеш взвизгнул и снова атаковал: его мечи мелькали в воздухе с немыслимой быстротой. Кулейн отбивал удары, увертывался, пятился, все больше и больше оттесняемый к острому выступу в обрыве. Он нырнул под свистящее лезвие, метнулся вправо, перекатился через плечо и вскочил. Из рассеченного бока сочилась кровь.

– Уже лучше, – сказал он, – но ты был открыт для удара слева.

Это была ложь, но тон Кулейна был категорично твердым.

– Я еще не встречал человека такого болтливого, как ты, – ответил Гильгамеш. – Когда ты свалишься мертвым, я вырежу твой язык.

– А я бы выковырял глаза, – ответил Кулейн. – У тебя они такие, словно в них так и остались могильные черви.

– Будь ты проклят! – завопил Гильгамеш, и оба его клинка почти достигли лица Кулейна. Воину Тумана потребовались все его силы, чтобы отбить их. Нанести ответный удар возможности не было. Гильгамеш трижды сумел прорвать его защиту – полоснул его по груди, проколол бок и пронзил плечо. Вновь он вывернулся, перекатившись через плечо и поднявшись на ноги.