Кровь-камень - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Геммел cтр.№ 37

– Храбростью много не возьмешь, – сказал Мун. – Вы, ребята, возвращайтесь в Долину Паломника и доложите о нападении разбойников на ферму Ковача. Про меня скажите, что я их выслеживаю. Если я вам понадоблюсь, я буду в Доманго. И, Джед! – крикнул он им вслед, когда они пошли к лошадям.

– Что, сэр Иаков?

– У меня нет времени на лавочника. Займись им ты.

– Когда?

– Через два дня, – ответил Мун. – Вечером накануне принесения Клятвы.

Когда Конники уехали, Мун перешагнул через труп и неторопливо вошел в дом. Бревна стен были отлично обтесаны и пригнаны друг к другу, земляной пол плотно утрамбован и чисто выметен. Для уютности Бык Ковач покрыл его узорами. Картин на стенах не было, а вся мебель была самодельной. Мун подтянул стул и сел. На старой чугунной печурке стоял кувшин с баркеровкой, над которым курился душистый пар. Протянув руку, он налил себе кружку и снова задумался о Савле.

Апостол был прав. Земля – вот ключ к богатству. Но к чему ею делиться? Почти вся, какую они себе обеспечили, записана на Муна. «Когда Савл перекинется, я буду вдвое богаче».

Из темного угла выскользнула черно-белая кошечка и потерлась о ноги Муна. Потом вспрыгнула к нему на колени и замурлыкала. Мун начал поглаживать ее по голове, и она благодарно свернулась клубочком, мурлыча все громче.

Когда его убить – вот в чем заключался вопрос теперь.

Поглаживая кошечку, Мун почувствовал, как расслабляется, и ему припомнился стих из Ветхого Завета – что-то про то, что всему есть свое время: время сеять и время убирать посеянное, время жить и время умирать. Что так, то так.

Пока еще время Савла не пришло… Сперва Иерусалимец. Потом баба, Бет Мак-Адам. Мун допил баркеровку и встал, кошечка ударилась об пол всеми четырьмя лапами. Он широким шагом вышел во двор, кошечка побежала за ним, остановилась в дверях и замяукала.

Мун одним плавным движением обернулся и выстрелил. Потом перезарядил пистолет, вскочил на лошадь и поехал в Доманго.

Люди говорят, что мы более не живем в веке чудес. Это не так. Утрачена наша способность видеть их.

Мудрость Диакона, предисловие

Джозия Брум отложил Библию. Он никогда не был верующим, то есть в полном смысле слова, но он высоко ставил те стихи Нового Завета, которые говорят о любви и прощении. Его всегда поражало, что люди способны возненавидеть так быстро и так медлят с любовью. Но, рассудил он, первое ведь много легче.

Эльза ушла на весь вечер в кружок изучения Библии, собиравшийся по пятницам у фрей Бейли на окраине города сразу за домом собраний, и Брум смаковал непривычную тишину. Вечер пятницы был оазисом покоя в его прибранном доме. Поставив Библию на полку, он пошел в кухню и налил чайник. Кружечка баркеровки перед сном, обильно подслащенной медом, – единственное, чем он баловал себя по пятничным вечерам. Выйдет с ней на крыльцо и будет ее прихлебывать, любуясь звездами.

Завтра он даст Клятву за Бет Мак-Адам, и Эльза будет пилить его до ночи. Но сегодня он сполна насладится тишиной. Крышка чайника запрыгала. Сдернув полотенце с колышка, он набросил его на ручку и снял чайник с плиты. Налил в кружку кипятку, насыпал в нее баркеровского порошка и размешал вместе с тремя полными ложками меда. Размешивая, он услышал стук во входную дверь. Раздраженный внезапной помехой предвкушаемому удовольствию, Брум прошел с кружкой из кухни в парадную комнату и крикнул: «Входите!», потому что дверь никогда не запиралась.

В нее вошел Даниил Кейд, тяжело опираясь на палки, весь побагровев от усилий. Джозия Брум бросился к нему, взял Пророка под локоть и подвел к мягкому креслу. Кейд с благодарностью опустился в кресло, а палки положил на пол.

Откинув голову. Пророк несколько раз глубоко вздохнул. Брум поставил кружку с баркеровкой на стол справа от своего гостя.

– Испейте, сэр, – сказал он. – Она вас подкрепит. Потом поспешил на кухню, налил себе вторую кружку, добавил порошка с медом и вернулся в комнату. Кейд дышал уже спокойно, но выглядел усталым, изнуренным. Под глазами у него темнели круги, а багровая краснота щек сменилась нездоровой бледностью.

– Совсем я плох стал, сынок, – прохрипел он.

– Что привело вас в мой дом, сэр… Только не поймите меня неправильно: вы в нем всегда самый желанный гость.

Кейд улыбнулся, дрожащей рукой поднес баркеровку к губам и отхлебнул.

– Да уж сладка, ничего не скажешь!

– Давайте я вам другую кружку налью, – предложил Брум.

Кейд покачал головой.

– Спасибо, сынок. Но я пришел не пить, а поговорить. Ты заметил, кто к нам понаехал?

Брум кивнул. За последнюю неделю в Долину Паломника приехали более двадцати всадников, все налитые силой и вооруженные до зубов.

– Иерусалимские Конники, – сказал он. – Они служат Диакону. Кейд хмыкнул:

– Савлу, сказал бы я. Не нравится мне это, Брум. Я знаю, какой они масти. Кровь Божья! Я ведь сам той же масти. Разбойники, помяни мое слово. Не знаю, какую игру ведет Савл, но не нравится мне это, Брум.

– Как я понял, их призвал Иаков Мун после убийства бедняги Ковача… ну, Быка, – сказал Брум. Бледные глаза Кейда сузились.

– Да, – сказал он. – Тот, за кого вы с Бет должны были стать поручителями в Клятве. А теперь двое из этих самых Иерусалимских Конников поселились в доме Быка. Что-то тут очень не так. Но никто ничего не замечает.

– О чем это вы?

– Все началось с сожжения церкви. Почему там не было Крестоносцев? И откуда налетчики знали, что их там не будет? Вокруг церкви их в масках было не меньше двадцати, а из города уехали всего пятеро. Если не считать убитого в церкви, остается четырнадцать неопознанных налетчиков. И, как ни странно, именно столько Крестоносцев отправилось разобраться с предполагаемым нападением на ферму Сима Джексона.

– Не хотите же вы сказать…

– Я хочу сказать, что в Долине Паломника что-то пахнет очень скверно.

– Я думаю… извините мою прямоту… что вы слишком близко принимаете это к сердцу. Я говорил с апостолом Савлом, и он заверил меня, что Иаков Мун и его всадники скоро изловят разбойников, убивших беднягу Быка. Этих людей тщательно отбирали по их способностям и преданности своему долгу. Впрочем, как и Крестоносцев. Я знаю Леона Эванса еще с тех пор, когда он пешком под стол ходил. Никогда не поверю, что он мог участвовать в такой… в таком ужасном деле.

– В тебе больше веры, чем во мне, – устало сказал Кейд. – Что-то происходит, а я не знаю что. И мне не нравится этот Савл. Не понимаю, что в нем находит Диакон. Ну, разве что он последний апостол, который еще жив.

– Уверен, что он прекраснейший человек. Я с ним много раз беседовал, и он всегда был любезен и внимателен, – сказал Брум, которому становилось все больше не по себе. – Писание он знает наизусть и все дни проводит в молитвах и общении с Господом.