Я усаживаюсь на диванчик, поджимаю губы, чтобы не слишком громко выкрикнуть о своем счастье. Этот мир еще не готов к такими ненормальным звукам.
— У меня будет ребенок, Игорь. Помнишь, я говорила, что у меня слабость в последние дни? Сегодня кое-что случилось на встрече с Лукой — и мне пришлось поехать в больницу. Моей маленькой жизни около двух месяцев.
Игорь моргает.
Молчит.
Снова моргает.
А потом резко срывается на ноги и отходит, ероша волосы сразу двумя руками. Хочет потрогать себя за лицо, но морщится от боли и ругается, впервые за все время — вслух, громко.
— Это точно? — Он даже не поворачивается ко мне лицом.
— Да, я была на УЗИ и…
Я несусь в прихожую, достаю из сумки пакет с фотографиями. Я не могу показать их Артему, но Игорь не менее достоин этого, и мне нужно, чтобы радость материнства разделил именно он, потому что только такая же изломанная родственная душа может понять всю глубину моей радости.
Но Игорь не торопится брать пакет, только сухо интересуется, что это.
— Снимки УЗИ, — бормочу я. Словно ребенок, сделавший кривую смешную поделку, все еще верю, что ее возьмут — и меня похвалят, а, не дождавшись, прячу за спину. — Игорь, я не понимаю…
— Правда не понимаешь?
— Что происходит?
— Женя, ты носишь ребенка от мужчины, который вытер о тебя ноги, разрушил твою жизнь и превратил живую сумасшедшую женщину в пыль, в которую напоследок еще и плюнул! Считаешь, я должен радоваться этому? Ты в своем уме, Женя?!
Я отшатываюсь от него, но все равно на минуту в ушах встает звон, словно получила мастерский удар. В голове не укладывается, что эти слова — не плод моего испуганного воображения, не оживший страшный сон, где я остаюсь совсем одна. Я даже родной сестре не сказала о своей беременности, потому что ни на секунду не сомневаюсь — Игорь даст мне куда большую ответную радость. Он же знает, как это важно для меня. Но почему же именно сейчас, именно Игорь становится источником отвращения, которое я ждала от кого угодно, но только не от него.
— Игорь, это мой ребенок, — говорю я, подавляя желание так же выораться в ответ. — Моя маленькая жизнь. И мне не важно…
Я запинаюсь, потому что не могу произнести вслух слишком очевидную ложь.
Мне не все равно, что его отцом стал Артем, я рада, что, глядя в маленькое личико, буду узнавать в нем любимые черты, узнавать любимый смех.
И Игорь чувствует мои мысли, потому что снова ерошит волосы и ругается сквозь зубы, отчаянно кусая ругательства в бесплодных попытках сдержаться.
— Когда ты собираешься сделать это? — спрашивает он наконец.
— Сделать что? — не понимаю я, но интонация и взгляд в сторону моего живота заставляют инстинктивно прикрыть руками моего маленького, пока еще похожего на огурчик, Хельга. — Игорь, нет… Не произноси это вслух. Даже не думай.
— Ты должна избавиться от ребенка, Женя, — сухо штампует слова Игорь. И плевать ему на мои предупреждения, он прекрасно осознает, какие последствия будут от его слов. — Будет другой. Тебе только тридцать.
— Тридцать один, — растерянно поправляю я.
Бреду в сторону двери, распахиваю ее до удара о стену и раненой змеей шиплю:
— Уходи. Прямо сейчас.
Игорь не спорит. Широким нервным шагом переступает порог, бросив на прощанье, что будет ждать, когда я успокоюсь, все пойму и перезвоню.
А у меня даже не остается сил, чтобы захлопнуть за ним дверь, поплакать или разозлиться.
Я хочу тишины.
И бесконечного покоя в одиночестве.
По крайней мере там меня уже никто и никогда не достанет.
В моей квартире так тихо, что я слышу ритмичный неторопливый шаг секундной стрелки оставленных в прихожей наручных часов. И непроизвольно подстраиваю под этот размеренный «тик-так» свое дыхание. Мне нужно сконцентрироваться на чем-то куда более главном, чем на снова разрушающейся реальности. Я знаю, что глупо было рассчитывать на понимание от мужчины, который слишком погряз в своих проблемах, чтобы увидеть, что рядом с ним не просто «свободная касса», куда он складывает свои проблемы, а живая женщина со своими собственными проблемами и тяготами, которых за последние месяцы накопилось слишком много. Он не должен был радоваться — я и не особо этого ждала. Мне была нужна просто поддержка, пара слов, даже без улыбки. Но слова, которые сказал он…
Я прикрываю глаза и слепо бреду в сторону своего «рабочего кабинета» — специально обустроенного уголка, где у меня рабочая зона со столом, хорошим освещением и полками, на которых все необходимое прямо под рукой. Сажусь за стул — и окунаюсь в работу. До трех часов ночи я просто пропадаю в бесконечных словах, фотографиях, статьях. Еще раз пересматриваю несколько резюме потенциальных кандидатов: одного из них нужно подать на согласование Луке уже до конца недели.
У меня ясная голова и трезвые мысли, я уверена, что все делаю правильно. Но только до тех пор, пока не закрываю свой потрепанный блокнот. Потому что под ним лежат снимки УЗИ. Снимки, на котором моя маленькая жизнь, и призрачный любимый голос в голове говорит: «Мы справились, малыш».
— Мы справились, — повторяю я и чувствую, как веки режет от слез, которых уже просто нет. — Мы справились…
Как ненормальная срываюсь с места, бегу на кухню, пытаюсь в полумраке найти телефон, но, как назло, его просто нет. Только слабое мерцание светодиода подсказывает, что он снова провалился между диванными подушками. Достаю, ни на что не надеясь, включаю экран — и вижу значок входящего сообщения, полученного час назад. Кому-то не спится точно так же, как и мне.
Но на экране знакомое имя: Артем.
Я долго, наверное, слишком долго просто смотрю на виджет, боясь его открыть. Что там? Что он может написать мне так поздно ночью после стольких недель молчания и после того безапелляционного «Прощай»? И почему, господи, почему именно сегодня?!
Во мне борются противоречивые чувства: если я, не читая, удалю его, то еще какое-то время буду предаваться сладкой вере, что Артем все-таки пожалел о своем решении, а если прочитаю, то могу увидеть просто… пару символов, которые он нажал случайно, бросив в карман не заблокированный телефон. Он рассказывал, что с ним пару раз такое бывало.
Мне не нужно смотреть — моя с таким трудом вернувшая работоспособность система безопасности снова вопит об угрозе, даже в глазах поднимается красная дымка, словно в кино об умалишенных.
Я должна прочесть. Потому что… просто должна. Может быть, это знак судьбы? Не просто же так это сообщение именно сегодня, сейчас, когда я чуть было не написала ему первой прямо посреди ночи. Ведь хотела, ведь именно для этого искала телефон. Что, если он обрадуется, узнав, что мы справились? Мы же правда хотели ребенка, много раз обсуждали всякие мелочи, которые хотим с ним делать, возможные поездки и как их лучше планировать.