Сказка в отпуске - читать онлайн книгу. Автор: Эмили Рут cтр.№ 18

Деревянный и Яга переглянулись.

– В общем-то время есть, – решила наконец Виевна. – Горыныч явится вечером, когда стемнеет. – Бросила взгляд в мою сторону. – Это было предупреждение от ведьмы, чтобы ты готовилась. Но сейчас ждать Змея бессмысленно.

– Тогда я всё ещё жду сок и книгу.

Яга вздохнула, но противиться моему желанию не стала: через минуту стакан завис прямо под носом, старуха что-то пошептала, помахала у моих губ – видимо, у них все заклинания по одной схеме работали – и в моей голове вспыли буквы, каких я отродясь не видела. Тарелки убрали, скатерть оттёрли: Степаныч успел поставить жирное пятно, стулья придвинули поближе к моему и уселись в ожидании. Книга сама собой легла на чистую скатерть. Я пила сок, растягивая удовольствие и нервируя собравшихся.

– Давайте уже, будущая королева, – поторопила земноводная.

Пальцы принялись медленно листать страницы, и должна сказать, что во мне сразу поселилось большое разочарование. Во-первых, древний том я представляла именно томом, а тут… жалкая брошюрка, но зато яркая и явно не единожды перепечатанная. Не удержалась и спросила:

– У вас тут что, есть издательство? Или кто-то увлекается самиздатом? – покосилась на Ягу.

– А что ты на меня смотришь такими глазами? Да, я переколдовывала и не один раз. А что прикажешь делать, если вы, королевы такие… – задумалась, – впечатлительные?

– Постоянно портите бумагу, – пояснил дух леса.

– Одна лак опрокинула, когда успокоительный маникюр делала, – добавила лягушка, – другая шоколадом запачкала, пока нервы пыталась утихомирить, третья кофе разлила.

Я всполошилась:

– А тут кофейня есть? Где?

– У скатерти надо попросить, – ответила Виевна. – Только без всяких премудростей. Простой чёрный.

– Нет, такой не люблю.

– Придирчивая…

– Избирательная.

– Нудная.

– Бородавчатая.

– Девушки, довольно. Машенька, читай уже.

И я углубилась в чтение под неусыпным контролем трёх пар глаз. А нет, четырёх: Степаныч, насытившись, умостился прямо на столе, напротив, и стал сверлить меня взглядом.

– И не прогоните, Яга Виевна? Мы же здесь едим.

– Он же как внучок, – улыбнулась старуха, – а ты потом скатерть постираешь.

Оставалось лишь вздохнуть. Раздражённо. Ладно, этот вопрос я улажу, но стирать, естественно, не буду.

***

Текст меня напугал. Но не страшным предсказанием, а жуткой безграмотностью. Мои первоклашки и то допускают меньше ошибок. Ну как в предложении «… заклятие спадёт, когда зло побеждённое вдох последний сделает, а сердце любящее искренне одарит принца, заколдованного теплотой» можно сделать восемнадцать ошибок?! Здесь и слов-то меньше! Ужас какой…

Что же касается содержания, то оно вызвало разочарование. Во-первых, если ему верить, то мне предстояло сразиться не только с Горынычем и ведьмой, но и с каким-то чудищем хвостатым, жутким и дурнопахнущим.

Н-да, так себе перспективка.

Но самое главное разочарование заключалось во-вторых: под описываемую спасительницу подходила каждая третья. Критерии оказались просты: без родителей, без брекетов, никаких очков, сигарет во рту. Стройная, стрижка женственная. Русскоязычная.

Почитала и осознала – дурят. Никаких тебе особенных фамилий или ещё чего-то. Просто, лаконично. Скучно. И похоже, смертельно опасно.

В трёх битвах надо одержать победу и при этом остаться живой, хотя каждый противник намного сильнее спасительницы. Написано, что Горыныч огромный, быстро летает, ловко извергает огонь. Силён неимоверно, зол больше, чем силён.

Чудовище кусачее, ловкое и скользкое. Магией обладающее и на расправу скорое. Запахом обладает одурманивающим, взглядом гипнотизирующим, обликом отвратительным. Жутко нетерпелив.

Ведьма… Про неё сказано больше всего: и облик меняет, и колдует быстро, ловко. Заклинаний знает уйму, природой управляет, других своей воле подчиняет. В общем, мастерица на все руки. Интересно, а спицами вяжет? Я вот вяжу. Да, мама из Инстаграма, ничего удивительного. Когда денег нет, а на шее у бабки сидеть не хочется, то ещё и не тому научишься. Шарфы, шапки, свитера без особых узоров – пожалуйста, если надо, обращайтесь.

– Ну, что скажешь, Машенька? – задал вопрос дух леса, озвучив то, что хотело слететь с языка каждого.

Обвела взглядом, нахмурилась:

– А то, что вы мне соврали. Что молчите, глаза в пол? Стыдно? Пророчество. Особенная. Лгуны вы, а не сказочники!

Меня распирала обида.

Степаныч уткнулся мордой в лапы.

Яга пошла в наступление:

– А что нам остаётся? Ведьма мир под себя переделывает, принц зачарован, король с королевой в заточении, а нам, Маша, жить хочется нормально. Надоело из года в год, из десятилетия в десятилетие становится жертвами колдовского произвола. Ждём, ждём ту самую: триста двенадцать королев прошли, а всё не те. Надежда почти погасла, а тут ты, Маша. Решительная, своевольная, храбрая, умна...

– Так, ясно, – подняла руку, прерывая поток комплиментов, – нашли очередную козу отпущения. Вы комплиментами всех точно также обсыпали или мне больше досталось?

– Сообразительная, – хмыкнула лягушка.

Яга многозначительно промолчала.

– А раз я не избранная, то может… Ну это пророчество, и я домой?

– Снова ты за своё, Машенька… – дух выглядел огорчённым. – Забыла про слова Колоколии. Не желаешь с ними считаться, – вздохнул. Покачал головой, подошёл к окошку.

– А разве фея не заодно с вами?

– Всё же глупая… – резюмировала земноводная. – Никто не знает, что из себя представляет избранная. Но у Колоколии особенные сны. И вы в них, наша будущая королева, хотите того или нет, а появились, так что… – лягушка замолчала и присоединилась к деревянному. Вскоре в их компанию добавились грустная Яга со Степанычем. Зверь был недоволен и, кажется, разочарован.

А мне отчего-то стало стыдно. Знаете, по жизни так сложилось, что я всегда чувствую себя виноватой. Наверно, это связано с психологической травмой – мама умерла после болезни, а заболела, когда я родилась. Говорят, её здоровье и без того шаткое стало совсем плохим во время беременности. Ей нельзя было рожать – врачи запрещали, но мама, упёртая и мечтающая о дочке, выносила меня и явила свету, мучаясь двое суток и подхватив какую-то заразу во время кесарева.

Подробностей не знаю: бабушка отмалчивалась, но последующие три года мама сильно болела. Пила много лекарств, рано перестала меня кормить грудью и часто плакала. Отец злился, а когда жена умерла – ушёл. Просто сдал меня бабке и свалил из жизни. Ему, видите ли, надо дальше жить, а со мной – копией мамы – это слишком больно.