– У меня сердце в пятки ушло.
– Простите, миссис Хьюз, я не нарочно, – сказала Френсис. – Я лишь хотела спросить, как дела у Дэви.
– Ой, с ним все хорошо. – Нора улыбнулась. – Такой милый малыш. Он уже вставал, ходил. Правда, он очень тихий. Ну, как всегда, впрочем.
Она посмотрела на Френсис, и ее улыбка погасла.
– Он спрашивал о тебе. И Кэрис это взбесило.
– Ох… – Френсис понуро опустила голову. – А как вы думаете?.. Как по-вашему, она позволит мне увидеть его? Я знаю, она сказала «нет», но, возможно, просто со злости…
– Я не знаю, Френсис. – Нора печально посмотрела на нее. – То, что Дэви пропал, напугало ее. Она ведь всегда чувствовала себя виноватой из-за того, что ты заботишься о нем и так терпелива с ним, в отличие от нее.
– Да, но… разве его счастье не важнее?
– Френсис, тебе трудно это понять, потому что у тебя нет собственных детей.
– Да, конечно, – сухо ответила Френсис. – Как же я могу это понять? Но, пожалуйста… Не могли бы вы поговорить с ней обо мне? Пожалуйста!
Нора с сомнением посмотрела на нее.
– Просто попробуйте! Я так… так скучаю по нему. Я даже посмотреть на него толком не успела, после того как мы нашли его, и я… – Она беспомощно замолчала.
– Даже если она не хочет, чтобы я присматривала за ним, мне бы хоть зайти и просто поздороваться…
– Я попробую, Френсис, но…
– Она использует его, чтобы отомстить мне! – Лицо Френсис вспыхнуло; ее слова казались ужасно несправедливыми, но в глубине души она чувствовала, что права.
Миссис Хьюз смутилась и поджала губы.
– Тебе не следовало расспрашивать про Вин! – наконец сказала она. – Зачем ты пристала к ней с этой брошью? Я все слышала. Как будто она сделала что-то плохое… Ты же не знаешь, Френсис… – Нора вдруг осеклась и глубоко вздохнула. – Ты была совсем маленькой девочкой, когда мы потеряли Вин, – снова заговорила она, уже мягче. – Ты не знаешь, каково это было для нас. В отличие от вас у нас, взрослых, не было оправданий. Мы должны были лучше присматривать за ней! Мы чувствовали себя настолько плохо… Это стало похоже на какую-то болезнь. И мы пытались жить с этим дальше – Билл избавился от всех следов ее существования, как будто ее и на свете не было.
В глазах Норы блеснули слезы.
– Я так и не смогла справиться с этим горем. А Кэрис… Кэрис винила себя во всех грехах и мучилась из-за тех гадостей, что когда-либо говорила или делала младшей сестре, и злилась – злилась на нас, на себя. Только Оуэн сумел взять себя в руки и взвалил на себя обязанность всячески нас поддерживать.
Нора замолчала, ее плечи были напряжены, руки сжимали сумку, и Френсис не знала, что сказать. Люди, обходя их на узком тротуаре, с любопытством на них оглядывались.
– Мне очень жаль, – пробормотала Френсис.
– Нам всем очень жаль, – ответила Нора. – Но если ты не можешь отпустить все это… если ты не в силах отпустить Вин, то как же быть нам? Никто не в силах так жить, Френсис.
– Я только хочу… Просто… – Френсис запуталась и в отчаянии замотала головой. – Я не могу вспомнить… Понимаете, это очень важно. Я чувствую себя ответственной за то, что произошло. Но я точно не знаю почему.
– Ответственной? Как ты можешь быть ответственной за это?
– Вин когда-нибудь рассказывала вам об Иоганнесе? Ну, что мы навещали его. Что мы приносили ему еду?
– Что? Нет, конечно же нет! Мы бы быстро положили этому конец, если бы она рассказала.
– Да. Конечно. – Френсис понимала, что ей следует остановиться, но не могла. – А не думали ли вы, что кто-нибудь все же узнал об этом? Билл, например? Или, может быть, Кэрис? Или, возможно, кто-то заметил, что продукты и вещи пропадают, и догадался, что происходит? Вы когда-нибудь спрашивали Кэрис?
– Я же сказала, что мы не знали! К чему ты клонишь? – Нора выглядела обескураженной.
– Ничего, я просто подумала…
– Знаешь, я бы хотела, чтобы ты перестала думать, Френсис! Я бы хотела, чтобы ты, черт возьми, выбросила все это из головы! Ты понимаешь меня?
Она развернулась, чтобы уйти, но Френсис схватила ее за руку:
– Пожалуйста, не могли бы вы поговорить с Кэрис? Насчет Дэви? Ну пожалуйста!
Нора пристально посмотрела на нее, потом смягчилась:
– Я постараюсь, если представится такая возможность. Но если ты снова начнешь говорить с ней про Вин, хорошим это не кончится.
* * *
Подойдя к кровати под номером пять, Френсис на мгновение запаниковала: человека, который лежал перед ней, прежде она здесь не видела. Он был молод, светловолос, рука у него была на перевязи. Мужчина не спал и с удивлением наблюдал за ней.
– Что-то не так, в чем дело? – нервно спросил он, откашлявшись.
– Вы кто? – требовательно спросила Френсис. – И где тот мужчина, который лежал на этой койке раньше?
– Боюсь, э-э… Я не знаю, – ответил он. – Извините.
Френсис уставилась на него, ее сердце бешено колотилось. Лишь смерть Перси могла быть объяснением того, что этот человек лежал на его месте. И это означало, что она опоздала.
– Он не мог умереть! Вы это понимаете?! – вырвалось у Френсис.
– Простите… – беспомощно повторил молодой человек, но Френсис уже развернулась и поспешила в комнату медсестер.
– Можно? – спросила она, просунув голову в дверь. – Персиваль Клифтон. Он был здесь, у вас… лежал на пятой кровати всю неделю, а теперь его нет – где он? Он умер? Куда вы его увезли?
– Успокойтесь, – сказала сухопарая женщина в униформе старшей медсестры. – Мистер Клифтон вовсе не умер. Вы кто?
– Это его единственная знакомая. Она всю неделю его навещала, – сказала молодая медсестра, которую Френсис смутно припоминала.
– Хорошо. Тогда проводите ее, пожалуйста, сестра Уэллс. И успокойтесь, ради бога, – обратилась медсестра к Френсис. – Нет никаких причин поднимать панику.
Перси перевели в меньшую палату, где стояло всего четыре кровати. Здесь было тише и теплее, и каждая кровать была отделена от другой высокой раздвижной ширмой на колесиках. Никто из пациентов не двигался и, казалось, не дышал. Тишина стояла неестественная. У Френсис пошли мурашки по коже и возникло неприятное ощущение, что ее окружают мертвецы.
– Вот он, взгляните, – сказала сестра Уэллс нарочито бодрым голосом.
– Почему его перевели сюда? – спросила Френсис.
– Доктор Фиппс немного обеспокоен его легкими – у него могла развиться пневмония. Мы перевели его сюда, потому что здесь потише и поспокойнее и присматривать за ним тут удобнее, вот и все.
– Мне уже говорили раньше… что во время пожара у него развилась гипоксия головного мозга.