Лаций. Мир ноэмов - читать онлайн книгу. Автор: Ромен Люказо cтр.№ 70

С другой стороны раздался скрежет металла о металл. Еще и еще. Люк полностью открылся, не издав ни звука. Брызнувший из отверстия яркий свет на миг ослепил Плавтину. Смерть, – сказала она себе с неожиданным спокойствием, – ждет меня на той стороне.

* * *

Корпус корабля задрожал. Дрожь завибрировала в полу, усилилась, пронзила Эврибиада там, где его тело соприкасалось с металлическими деталями корабля. Поднятый турбинами сильный ветер мел по палубе.

Оставшиеся на платформе эпибаты расступились. Им нельзя было терять ни секунды. И все-таки возвращаться в реальность было нелегко. Время – или сознание – этого мира двигалось гораздо быстрее, чем в онейротроне. Неожиданное и сильное ощущение одиночества и несчастья поколебало решимость Эврибиада. Он прочел ту же нерешительность в глазах Феоместора, и ему стало немного легче – достаточно, по крайней мере, чтобы пролаять приказы, которые он должен был отдать.

Командный пункт был погружен в темноту, едва освещаемую экранами операторов. Сами операторы расселись вокруг него подковой, спиной к Эврибиаду, сосредоточившись на вихрях сообщений и запросов, поступавших от системы навигации. Лучшие из моряков не забыли о том обучении, которое получили перед уходом в море. И хорошо: этот Корабль совсем не походил на их трирему. Хотя… Те шаттлы, которые Отон предоставил в распоряжение его войскам, лишенные сознания и возможности мыслить, тоже требовали операторов. Отсутствие ноэмов гарантировало невидимость перед лицом врага, который привык сражаться с Интеллектами. Однако за все нужно было платить: лучший из людопсов и в подметки не годился самому медленному из автоматов. Вряд ли они выйдут победителями из космической битвы.

Поверх ряда склоненных голов ему было видно, что происходит снаружи, через пуленепробиваемые стекла кабины. Слева на большой скорости мчалось другое судно. А вот напротив не было ничего. Вернее, там было пугающее ничто: повисший в космосе прямоугольник черноты. Он не мог вынести этого зрелища, и все-таки снова и снова глядел в его сторону – так невозможно отвести глаз от пропасти, которая парализует своей головокружительной высотой. Все это, начинал он понимать, ничего общего не имело с битвой на море.

Эврибиаду было страшно. Он скрывал это от своих воинов или, по крайней мере, надеялся, что скрывает. И все же ужас разъедал его изнутри.

Но он не собирался уклоняться от боя. У него было двенадцать минут – на это время Фотида сможет обеспечить им безопасность. Потом у врага, которому сейчас мешал его собственный союзник, снова появится возможность стрелять. Пока что он в изобилии расходовал топливо, презрев все правила безопасности, пытаясь наскрести хотя бы несколько секунд ускорения. Что до другой кометы, той, которую они обездвижили электромагнетическими импульсами, – трудно сказать, сколько времени понадобится варварам, чтобы перевооружить системы и законопатить бреши.

Значит, двенадцать минут. Всего лишь разведка, без рискованных действий. Над «Транзиторией» навис призрак заражения. То, что погубило Плавтину, представляло для ноэмов Корабля смертельную угрозу. Но как противиться искушению подойти поближе в поисках ответов? База людопсов представляла собой что-то вроде тамбура, ведущего во внешний мир, под охраной биологических существ, нечувствительных к вычислительному оружию, своеобразную клетку Фарадея, способную экранировать любое электрическое поле. Они защитят составное сознание – а значит, и ноэмов, и гражданских, и Фотиду.

Атмосферные реакторы судна толкали их вперед, к мембране, отделяющей их от безвоздушного пространства. На долю секунды они ощутили ее сопротивление, по их телам пробежала дрожь. Этот прием пилоты обязаны были выучить: переход из атмосферы в космос, когда реакторы сменялись химическими турбинами.

Эврибиад глядел на это в ступоре. В этот момент он не смог бы отдать приказ, даже если бы от этого зависела его жизнь. Операторы, уткнувшись носами в экраны, ничего не замечали. Никто не мог разделить с ним эту нездоровую, нерациональную мысль, поглотившую его разум. Он открыл рот, но при виде абсолютной черноты не смог вымолвить ни слова, как будто его кровь застыла в венах. Ведь они проходили через двери ада, лоскут смертельной темноты. Его сковал ужас, голова закружилась. Его воли хватало, чтобы оставаться на месте, но желание улечься на землю и поползти, скуля, как щенок, охватило его и потянуло вниз с почти непреодолимой силой. Он заставил себя глубоко дышать, пока грудь его не прекратила беспорядочно вздыматься и дыхание не обрело ритм.

Эврибиад боялся не смерти. Погибнуть от удара мечом в грудь, ощутив на губах металлический вкус крови или едкую соль изначального океана – это ничего. На Кси Боотис, когда людопес погибал, его близкие мастерили погребальную лодку – залог того, что покойный доберется до того света. Он уже не раз обтесывал такие лодки собственными руками. Но куда пойдут души храбрецов, погибших в космосе? Будут ли они бесконечно бродить по космосу, не находя покоя? Будут ли проглочены странными тенями, которые, если верить легендам, которые шепотом передавались между людопсами, таились в темноте – терпеливые, голодные, смертоносные?

Ему снова стало нехорошо. Взгляд затуманился; показалось, что он видит в лишенном света бархате космоса зловещее скопление, демоническую орду, как в детстве, когда он в отчаянии смотрел, как родители задувают лампу.

Может быть, его народ не предназначен для космоса. Может быть, им следовало вцепиться в родную водянистую планету и не оставлять ее. Может быть, те, кто вернутся, только с виду будут людопсами, а сердце их будет подчиняться другим законам, и смотреть на мир они станут по-другому. А возможно, проблема в нем, в его неприспособленности. Он выпрямился, отогнал эти мысли, сосредоточился. Оба судна сменили курс. С левой стороны появилась черная металлическая стена Корабля, такая большая, что из командного пункта был виден лишь крошечный ее отрезок. Все они летели к скале невозможных, чудовищных размеров. Она приближалась с каждой секундой: бесконечный вертикальный пейзаж с металлическими наростами тут и там, ощерившийся пучками ракет, молекулярными генераторами – все это было еле различимо. Тут и там проекторы – светлячки, заплутавшие в темноте, – свидетельствовали о работе эргатов. Эврибиад заметил ужасную прореху, которую лазерный луч проделал в эпидермисе «Транзитории», а потом резко, как камень, выпущенный из пращи, они обогнали титаническую машину. Теперь в мире осталась только пустота, за исключением ледяных звезд, мертвых, пусть и сияющих, как бриллианты, враждебных и чуждых всякой жизни. Эврибиад быстро взглянул на схему. Сигналы, которые издавало другое судно, казались нормальными. За спиной у него не произошло ничего страшного. Он сжал челюсти.

Один из эпибатов показал пальцем на что-то впереди, посреди полной пустоты. Эврибиад прищурился. Через несколько секунд, вглядевшись, он начал различать какую-то тень, еле заметный силуэт. Он рос на глазах. Огромный цилиндр, сделанный, по всей видимости, из того же металла, что и «Транзитория»; фигура, выглядящая еще более неживой, чем потрескавшаяся поверхность варварских комет, созданная скорее для маскировки, чем для атаки. Даже сейчас, на небольшой по космическим меркам дистанции, судно был практически не видно. Так что распаленному мозгу Эврибиада Плавтина могла показаться кораблем смерти, лодкой перевозчика, забирающего людопсов в последний путь.